Иногда мимо проходили веранты, но они, как правило, были поодиночке и довольные своим существованием. Похожие на сумасшедших зомби. Но это так казалось антиверам. Конечно, антиверы пытались найти своих родственников и у каждого веранта выспрашивали, кто он и откуда. Большинство верантов не помнили свою родословную, а если и вспоминали, то не сожалели о том, что произошло и уже не изменить. Им было очень хорошо жить после смерти на Земле, они воспринимали свое нынешнее существование, как будто попали в рай, о котором ранее мечтали предки. Не тяготились одиночеством, и совсем не было страхов. В группах антиверов они не приживались и вскоре исчезали после очередной смены пространства. Ну, и самим антиверам было спокойнее без этих довольных, счастливых и доброжелательных верантов. Антиверы завидовали и не хотели признавать духовное преимущество верантов перед собой. Исподлобья наблюдали за ними и тихо скрежетали зубами, зная, что проявлять явную агрессию нельзя. Если вдруг кто-то из своих начинал смеяться, все сразу подозрительно смотрели, чем отбивали охоту радоваться. Веранты же сперва радовались новой встрече, но потом, поняв, что перед ними маска, пугались и уходили.
Кватро по-прежнему меняло окружающую реальность, но это происходило все реже. И наконец утихло совсем. Наступило полное затишье. Антиверы сперва даже напугались, потому как привыкли к постоянной перемене пространства. Теперь надо было переходить к действиям. Федор ждал этого момента и внутренне был готов к этому.
– Кажется, наконец-то все утихло, – сказал Федор своим управляющим. – Теперь надо погрузиться в кватро. Теперь уже можно. И посмотрим тогда, кто кого…
– Теперь неопасно? Раньше ты говорил, что это опасно.
– Да, тогда я не был уверен. Надо было осмотреться и адаптироваться к среде. Теперь мы готовы. Нам надо узнать, какие планы у веров.
– А зачем? И так вроде все хорошо.
– Что хорошего? Нет никакого удовольствия жить в трезвости и ничегонеделании. Надо что-то двигать и менять самостоятельно, тогда только возможно прогнуть мир под себя и свои интересы. В движении – жизнь.
Сейчас Федор был уверен в себе как никогда раньше. И сейчас у него было целое войско таких же, как он, его репликантов. Его теперь было много. Один в поле не воин, как всегда говорил ему отец. Отец его ничего не смог добиться в жизни. Подавленный подкаблучник. Он выгодно женился и всегда боготворил свою жену, хотя в тайне гулял с другими женщинами, пил и курил. Но потерять ее всегда боялся, непонятно почему. Сыну своему, Федору, всегда говорил, что тот неудачник и бездарь. И эти слова сопровождали Федора всю его жизнь на Земле. Он сам обучился основам программирования, используя раритетную технику, найденную предками. Технику, которую использовали люди и которая уцелела после апокалипсиса. Федору нравилось ковыряться в хитросплетениях сети. Он работал в музее и имел доступ ко всей этой технике, вот тогда и заинтересовался ее устройством.
– Чем ты вечно занимаешься? – рычал на него отец. – Займись делом, как другие мужики. Научись ремонт делать или малярным работам, строительным. У тебя руки не из того места растут. И в кого ты пошел, такой неумеха? Заведи семью, в конце концов, здоровенный детина уже, а все на нашей шее сидишь. Хуже всех, прямо. Вон, брат твой – молодец, хотя и младший, а уже столького достиг. И жена у него богатая, и при деле, строитель. Всегда нужен. Он никогда с голоду не помрет. А ты сдохнешь под забором и сгниешь, никому не нужный.
С ощущением себя неудачником он жил всю жизнь и только сейчас наконец-то почувствовал свободу от отцовских слов, от привитых ему в детстве провальных убеждений. Так жило большинство антов и находило успокоение лишь в алкоголе и наркотиках, уходя хотя бы в момент опьянения от гнетущих мыслей о своем никчемном существовании, от внутренней пустоты, заливая, запивая, закуривая, заедая, затрахивая эту брешь. И непонятно, почему родители любили обесценивать и уничтожать своих отпрысков. Вероятно, находили в этом особый кайф, чтобы не чувствовать неудачниками себя, что не смогли вырастить достойного члена общества. А какой он, настоящий достойный член, никто не знал, и сами они были не настоящие, а лишь носили маску и похвалялись перед своими детьми. Ну, а перед кем же еще хвастаться и на чьем фоне чувствовать себя достойными жить? Не перед кем. Ведь их так же воспитывали их родители. Так все повторялось из поколения в поколение. У людей прошлого была такая же беда, поэтому и случилась катастрофа. Что за груз этот – родители и дети, и их семьи? Конечно, Федору было не понять этого. Так, только боль и обида сидели у него в душе, да чувство разочарования в жизни. А теперь он свободен. Он перешагнул жизнь и возродился заново, чтобы изменить этот мир.
Конечно, он забыл, что ему в его возрождении и новой жизни помогли веры. Или чувство благодарности было настолько большим и так тяготило его, что он просто хотел скинуть этот груз. На Земле, будучи антом, он смиренно подчинился системе, а тут – поле непаханое, и никто не скажет, что он неудачник и бездарь. Бессознательно он скучал по унижению и подавлению, но, естественно, не понимал этого. А уроки по психологическому осознанию себя в мире перед погружением в кватро не принесли ему избавления и исцеления, потому что он не верил в эту психологическую чушь. Единственное, от чего он страдал сейчас, что у него теперь нет возможности воровать, а он так любил на Земле этот адреналин и страх. Привык еще с детства, когда с дедушкой ходил в гости, и тот всегда что-нибудь тырил у своих друзей. А потом боялся, что его накроют и накажут. Всегда жили в страхе, и дед его, и сам Федор. А родители не занимались его воспитанием, когда он был маленьким. Все внимание было сосредоточено на его младшем брате. Все это было, конечно, в прошлом, и теперь у него другая жизнь, но он все равно бессознательно стремился доказать отцу, что он не неудачник и не бездарь, а достоин жить и достойный сын и ант, а теперь еще и антивер, предводитель войска.
Климат в Венограде никогда не менялся. Всегда была теплая погода, и всегда было светло. Ночей не было и темноты вообще. Сам когор был построен по подобию других городов в космосе. Огромное судно, которое висит в пространстве Вселенной, движется по мере образования сверхновых, колышется при метеоритном дожде, создавая постоянное внутреннее движение. К этому уже привыкли. Но хотелось ураганов, как на Земле, и катастроф, – внешних перемен. Хоть и боялись, но этот страх привлекал и притягивал. Страх всегда был верным спутником антов и таким же стал для антиверов. Федор закодил его вместе с остальными эмоциями и мыслями. Этот код вышел на поверхность первым, поэтому и компилировался первым, раньше того кода, который заложили веры. Если что-то нарушится, и код не сможет скомпилироваться, или не совпадут условия для этого, будет выполняться код веров. Но Федору повезло, он был первым, с кодом своего нейроскана.
Сейчас они переживали тряску от метеоритного дождя. Изменение окружающей реальности прекратилось. И теперь новая оказия – тряска, как землетрясение, только в космосе. Антиверы перепугались. Плюс еще похолодало почему-то. Тряслись еще и от холода. Разводили костры из сухого бурелома, грелись возле них.
– Когда же это все закончится? Что это за «счастье» такое, которое сулили нам веры?
