– Город надо представлять! – возразил доктор. – А я, к своему стыду, в нём ни разу не был. Ни в советское время, ни после.
– Ничего представлять не надо, папай! Мы движемся по алгоритму мысли, это не материально, пойми! – пояснил сын, совершая за полсекунды немыслимый вираж вокруг родителя. – Просто держи слово в голове, и скорость возрастёт!
Чего-чего, а создавать ключевые установки и доминанты в мозгу за последнее время призрак научился. В сознании тотчас было петитом набрано название столицы солнечного Таджикистана, и доктора понесло так, что через несколько минут «стайка» призрачных «гусей» зависла над городом подобно перистым облакам в погожий денёк.
Вожак «стаи», поразмыслив какое-то время, указал в направлении гор, смутно маячивших сквозь сизоватую дымку:
– Нам туда, джентльмены!
Внизу замелькали узкие горные дороги, ущелья. От эскадрильи истребителей летевших выгодно отличало то, что лавировать между горных хребтов им не требовалось, они их «прошивали» насквозь. Ничуть не становясь призрачнее при этом.
Приблизившись на одном из виражей к «вожаку из будущего», доктор едва разобрал:
– Только бы успеть, господи!
Если уж рационально-аналитический мозг пришельца смог «трансформироваться» до веры в Бога, то состояние вещей можно было, действительно, назвать критическим, и от того, успеют ли они сейчас (хотя – что именно успеют? – призрак не представлял), зависело очень многое, если не всё.
Может, Клойтцера подменили? Но с какой целью? Всё запутывалось настолько, что собственными силами доктору было никак не разобраться.
– Ну, где же они?! – в словах пришельца угадывалось нешуточное волнение. – Если не успеем, Аркадий Ильич, всё! Финита ля комедия! Вернее, жуткая трагедия! Перспектива пожизненного скитания на бескрайних просторах вашей коммунистической родины! Второго такого шанса может не быть, и я на вашем месте не беспокоился бы мыслями о том, подменили меня или нет. Между тем Клойтцером, которого вы знали, и мной теперешним прошла… промелькнула… целая жизнь. В будущем. Изменение некоторых взглядов на жизнь вполне естественно, вы не находите?
Призраку не понравилась интонация, с которой Клойтцер отозвался о Советском Союзе, у него появилось желание съязвить в ответ, но подумал, что два человека с риском для жизни пустились в путешествие только для того, чтобы его спасти. И сдержался.
– Да где же они?! – такого волнения за Клойтцером призрак припомнить не мог. – Неужели всё впустую? Время кончилось, его больше нет!
– Не стоит отчаиваться! – вмешался Савелий. – Надо пытаться, искать до конца. Мы ещё не долетели до Комсомолакана. От него и следует танцевать… по-моему.
– У нас нет времени искать это селение! – взволнованный голос Клойтцера, казалось, звучал отовсюду. – Постараемся перехватить их по дороге. То, что они покинули Комсомолакан, не подлежит никакому сомнению!
Изместьев слушал диалог своих «спасителей», даже приблизительно не представляя, как может им помочь.
Привычки невидимки
Серпантин горной дороги был пуст, словно кто-то перед этим подмёл его гигантским веником. Однако пустота и тишина были какими-то пугающими, напряжёнными. Будто что-то вот-вот разорвёт её на части.
– Интуиция вас не обманывает, – вкрадчиво заметил пришелец. – Через несколько мгновений здесь произойдёт страшная трагедия. Но средства коммунистической информации, если можно так выразиться, умолчат о ней, как и о многих других событиях этого времени. Нам же это происшествие понадобилось для того, чтобы зафиксировать вас для эрмикт-бластеров. Без этого никак не вернуться назад, поймите. Пока вы – один из миллиардов призраков, не более того.
– Как раз это я способен понять!.. – призрак хотел разразиться гневной тирадой, но вмешался Савелий.
– Всё! Они едут! Папай, будь начеку!
Вначале послышался истошный звуковой сигнал, затем из-за поворота «вынырнул» автобус, причём поворот был выполнен водителем настолько круто, что призраку показалось, будто два из четырех колёс на доли секунды оторвались от асфальта, и «Икарус» едва не покатился с обрыва.
Боязнь нарастала вопреки законам логики, вопреки здравому смыслу. Стыдно признаться, но Изместьев… привык быть призраком. Пусть никак не может повлиять на круговерть событий, не может заниматься любовью, ощущать, как по пищеводу, как по бикфордову шнуру, бежит глоток коньяка… Но он уже… адаптировался, ему вроде бы ни к чему всё вышеназванное!
Зачем любовь призраку? У него нет проблем сексологического характера, так как нет крови, по которой циркулировали бы гормоны. Он привык смотреть на всё со стороны. Как зритель в партере. Он невидим, и это главное! Вошло в привычку!
Автобус тем временем приближался.
Клойтцера словно подменили, его команды стали отрывистыми и чёткими:
– Быть рядом! Ни на шаг не отставать, мы только-только успели! Опускайтесь на асфальт, он вас должен задавить на этом повороте, видите?
– Вижу. Хорошо. Буду, – панически соглашался Изместьев. – Дальше-то что? Кроме того, что он меня… задавит? Не пора ли объяснить?
– Парень сидит в правом ряду, кучерявый такой, у него ещё родинка над правой бровью, – утробно гремел голос пришельца в голове доктора. – Зовут парня Кохабер. Лет двенадцать ему. Группа детей направляется в санаторий Тоби-Гар, они ни о чём не подозревают.
– Понял я это. Усёк! – нервно рявкнул Изместьев, словно ему, таёжному отшельнику, предстояло провести первую брачную ночь с отвязной девицей. И важно при этом не ударить лицом в грязь. – Дальше-то что?
– Потом, когда всё случится, главное – не паниковать! Будет очень страшно, очень! Даже для вас, доктора со стажем. Но через это надо пройти, потому что иначе – никак! Необходимо сохранять хладнокровие. Эрмикты вас увидят, подготовьтесь к этому! Они начнут реагировать. Их поведение наши аналитики спрогнозировали, как могли. Но всё предусмотреть невозможно, будьте готовы. Они отделятся от тел. Быстро, их буквально вышибет из них…
– Как это – вышибет?! – призраку показалось, что от услышанного начал материализовываться. – Что произойдёт?
– Ваша задача, зарубите это на носу, – мерцая на фоне гор, Поплевко буквально «втемяшивал» информацию в призрачный мозг доктора, – быть во что бы то ни стало рядом с Кохабером. Хоть что вокруг вас бушуй, хоть что! Главное – расположиться в эти считанные секунды между эрмиктом Кохабера и его телом. Не отвлекаться НИ НА ЧТО! Другой возможности не будет. Надо успеть, Аркадий Ильич!
– Понял я, понял! – прокричал Изместьев, отчётливо различая трещины на лобовом стекле надвигающейся махины. – Он меня сейчас… того. Осталось всего ничего! Столкнёмся! Скорей бы!
Внезапно в голове призрака раздался голос сына:
– Папай, я давно хотел сказать тебе, но всё не решался…
– Потом, сынок, после! – прорычал Изместьев, с ужасом глядя в полупьяные раскосые глаза водителя летевшего на него автобуса. – У нас будет время. Надеюсь…
