– А ты, Павел, разве не мечтал последние годы оказаться на месте своего однокурсника Аркадия, чтобы тебя любила Ольга? Только честно!
Ворзонин в облике Изместьева почесал чужой затылок и уселся на стул.
– Так… Какого же чёрта вы кулаки на меня настраиваете вместо благодарности?! – почти прокричал пришелец. – Спасибо лучше сказали бы!.. Ладно, официант на подходе, заказывайте, что хотите, а мы с Константином пойдём.
С этими словами он почти силой вытащил «косметолога» из-за стола.
– С Савелием у вас ещё будет время поболтать, сейчас же должны готовиться к конференции. Флэшка, паспорт в дипломате, номер в гостинице «Урал», запомните, на улице Ленина…
У выхода из ресторана они тепло попрощались.
Фаревский отправился на конференцию. Пришелец какое-то время смотрел ему вслед. Потом вдруг покрутил правый ус и пробормотал:
– Только бы ты не вспомнил, дружище, что в две тысячи двадцать восьмом году рождённый проституткой сын должен будет встретиться с твоей дочерью! Жить двадцать лет с такой ответственностью на плечах – немыслимо! Ведь один раз я, кажется, проговорился. Тогда, помнится, я был на вязках и при коме… Эх, будь он неладен, этот диабет!
Сутенёр – скорее хобби
Если Савелия спросили бы, каким образом он оказался на осенней выставке «НЕФТЕГАЗ-2008», он почувствовал бы себя первоклассником на выпускных экзаменах в вузе. Просто внезапно включилось сознание, в поле зрения нарисовались погружные установки, мини-скважины, насосы…
Они стояли с Клойтцером, которого невозможно было отличить от психотерапевта Ворзонина, около витрины, на которой разложили порошковые ступени. С ними здоровались нефтяники, начинали разговор о добыче и дебитах скважин, но, не встретив в ответ привычного желания продолжать, тотчас ретировались.
– Не тушуйся, Бенедикт, – успокаивал непрофессионального нефтяника другой непрофессионал – психотерапевт. – Надо перетерпеть это, каких-то несколько недель. Потом станешь профи. Через пару недель я вмонтирую тебе в подкорку все необходимые знания. Пока ты в отпуске. Бери от ситуации самое главное – привыкай к новому имени-отчеству. Как там у тебя с Крапивницей?
– Всё отлично. Только по легенде я – сутенёр, насколько понимаю…
– Был сутенёром. Сейчас отойди от дел, продай бизнес кому-нибудь. Сутенёр – скорее хобби, нежели основной вид заработка. Не более того. Мы эту страницу вырвем, напишем новую. Кстати, настоящий Бенедикт был порядочной сволочью. Именно поэтому я решил не давать ему шансов.
– Выходит, самосуд, дядя Кло?
– Ты прав, но если его оставить, он погубит за свою жизнь несколько ни в чём не повинных жизней. Это доказано, он фактически серийный убийца. И Крапивницу он бы погубил, не останови я его.
– Значит, на этих руках кровь? – криво усмехнулся Савелий, рассматривая непривычные мясистые ладони.
– Пока на них ничего нет. Надеюсь, что и не будет… И хватит об этом! Не забывай, ты у нас нефтяник!
– Я в нефтедобыче… как электросварщик в балете. Хоть бы что-нибудь понимал! И нога почему-то болит… в щиколотке.
– Понимать ничего не надо. Есть у меня супер-технология, эксклюзивная… Ты просто станешь нефтяником. И всё. Ты помог в поисках отца. Более того, вместе с тобой мы спасли человечество, наше общее будущее. Как бы пафосно это ни звучало… Ты заслужил эту жизнь! Это счастье… А лодыжку ты сам здоровяку сломал… кирпичом. Разве не помнишь?
– Откуда вам всё известно? – удивился здоровяк. – Я имею в виду… Машу… Ну, Крапивницу. Откуда, дядя Кло? И про лодыжку. Об этом никто не знает! Мы дрались на стройке без свидетелей.
– Известно, но только мне, и больше никому на земле! – хладнокровно заключил Ворзонин-Кло. – Забудь раз и навсегда, расслабься, мы решили все, подчёркиваю, все твои проблемы. В том числе и самую интимную.
Услышав последние слова лысого, здоровяк неожиданно покраснел и закашлялся. Клойтцер невозмутимо постукал парня по спине и продолжил:
– Теперь твои данные… намного выше среднестатистических. Пользуйся! Никаких проблем в этой сфере. Осталось лишь сосредоточиться на работе. Я прилетел из такого времени, когда неведомых островков в человеческом сознании не осталось. Мы решили подарить тебе счастливую возможность быть вместе с любимым человеком. Жить полноценной, подчёркиваю, жизнью. Крапивница ждёт тебя. К тому же есть замечательная должность: входишь в Совет директоров крупной нефтяной компании.
– Ничего себе, метаморфоза! – Савелий в облике Бенедикта закачался на месте. – Кстати, дядя Кло, вы попросили… Ну, когда мы с вами летели за самолётом…
– Об этом полёте лучше никому не говорить! – перебил его Клойтцер-Ворзонин, переводя под руку к другому стенду. – У меня не было времени, чтобы стать одним из пассажиров самолёта. И ни к чему всё это. Крушение самолёта – прекрасная возможность разом провести серьёзную рекогносцировку. А годы, прожитые с Крапивницей, станут самыми счастливыми в твоей жизни. Если появятся вопросы, я всегда рядом. Да, ты должен поклясться мне кое в чём!
– Поклясться? – сморщил чужое лицо Савелий. – Дядя Кло, я никогда никому не… Впрочем, валяйте, раз пошла такая пьянка!
Привыкший к разным поговоркам, Клойтцер-Ворзонин пропустил сказанное Савелием мимо ушей.
– Ни под каким предлогом ты не должен пробовать наркоту! Пообещай мне! Впрочем, если нарушишь этот запрет, я отыщу тебя где угодно, и получишь страшную участь. Насколько я прозондировал обстановку, среди твоих коллег и друзей нет ни одного наркомана. А к старым связям прибегать не станешь. Общаться с отцом – пожалуйста. Правда, он в Москве. Матушка тебя похоронила, уж извини. В новой жизни у тебя родителей нет, детдомовский ты.
– Ох, уж эти старые связи! – Савелий вздохнул. – Они меня и в лицо-то не знают! У меня крыша едет, дядя Кло, понимаете?! – признался Савелий. – Там, в натопленной избе… Когда вы появились… Ну, на Кислотных Дачах…
– Просто помог тебе задвинуть раньше времени заслонку печи. У тебя бы ничего не получилось. У одного, я имею в виду. А потом мы спокойно наблюдали классическую картину «угорания». Ты хотел их уничтожить, как потенциальных убийц отца. А значит, и своих тоже! Но этот вариант не давал гарантии, что Аленевская не предпримет никаких попыток в будущем. И коллапс так невозможно было предотвратить. Ну, а с Костей Фаревским ты мне здорово помог. Один я не успевал и там, и здесь – в смысле, в обоих городах всё подготовить. Параллельно. Тебе понравилось лететь за самолётом? Открою небольшой секрет: наш разговор могли слышать пилоты. Мы уже сталкивались с подобным феноменом. Но это никого не интересует. Как и то, что один из пассажиров присутствовал на борту виртуально, будучи уже в это время в другом городе, ожидая на железнодорожных шпалах своей участи.
– Но Евгения, молодая жена Фаревского, по-моему, осталась в глубоком шоке. Так ничего и не поняла. Кажется, она всё слышала в джакузи. Кричала очень.
