Медведь тихо рыкнул, и рык его тут же подхватило эхо, закружило по ледяной воронке, вытолкнуло в небо. Руки замерзли, пальцы, которыми Чернов удерживал цепь, онемели. И шапки нет. Пропала шапка, пока он валялся в отключке. А мороз крепчает. Здесь, на ледовой арене, нет ветра, но от этого не легче. Сколько сейчас? Градусов сорок пять? Долго он продержится? Даже без медведя на поводке долго ли?
Медведь устал. Он снова дернул башкой и улегся прямо на снег, но глаз с Чернова не сводил. Отвязаться бы, стянуть эту чертову цепь, ломануться вверх по ледовым лестницам амфитеатра, но не выйдет. А волочь за собой зверя контрпродуктивно. Ишь, словечки какие в голову лезут перед финальной битвой…
В том, что битва непременно состоится, и в том, что она именно финальная, Чернов не сомневался. Как не сомневался он и в том, на чьей стороне перевес. Во всех смыслах… Но хрен он сдастся без боя!
– …Борись… борись, человечек… – ухнуло в голове. – Пролей жертвенную кровь перед тем, как стать моим…
– Хрен тебе! – сказал Чернов злым шепотом и принялся обыскивать карманы.
Он знал – в карманах нет ничего путного. Не думал он, что в доме Тучникова нужно носить с собой оружие, не подготовился.
Медведь наблюдал, положив голову на передние лапы. По его свалявшейся шкуре шла нервная дрожь. По шкуре Чернова, кстати, тоже. Только не от нервов, а от холода. От холода он загнется даже быстрее, чем от медвежьих клыков. Что там говорила Алисия про смерть от переохлаждения? Нормальная получается смерть, почти безболезненная…
Он разозлился, еще даже не додумав эту мысль до конца, бряцнул цепью почти с такой же силой и яростью, как до этого медведь. Сколько метров их разделяет? Пятнадцать? Двадцать? Шаман и снежная тварь решили позабавиться, понаблюдать, как он будет бегать от медведя?
– Борись… – От голоса в голове заломило в висках. Даже кости завибрировали. – Умри достойно… Подарок… Прими с благодарностью…
Подарок лежал прямо у ног. И как только раньше не заметил? Охотничий нож с широким лезвием и костяной рукоятью. На рукояти – людозвери. Кто бы сомневался!
Прежде чем взять нож в руки, Чернов подышал на ладони. Помогло не особо, тепла в нем осталось всего ничего, а чтобы сохранить остатки, нужно двигаться. Да еще так, чтобы не особо нервировать мишку. На хрен ему нервный медведь на поводке?
Медведю, похоже, человек на поводке тоже на хрен сдался. Медведь был еще молод и, наверное, сыт. Это хорошо, что сыт. Становиться ужином Чернову не хотелось. Убивать медведя тоже, но если придется…
В прошлом году Яков и отец Нины брали его с собой на охоту и там, у ночного костерка, травили байки. Как убить ножом медведя, они тогда тоже рассказали. Просто так, в качестве охотничьего фольклора. Чернов слушал вполуха, убивать медведей он не планировал. Да и на охоту поперся скорее из вежливости. Отношения с Нининым отцом только-только начали налаживаться, и он не хотел терять эту тонкую нить взаимопонимания.
– …А мозг у медведя с грецкий орех, – бубнил Яков, затягиваясь папиросой. – В него еще поди попади. И сердце защищено грудиной. Если у тебя только нож, нет у тебя шансов, Вадим!
– Один есть. – Тесть тоже курил, смотрел в огонь. – Левую руку зверю в пасть, и пока он руку рвет, правой ножом в глаз. Если повезет, останешься без руки, но живой.
Руки ему нужны. Причем обе. Что за хирург без рук? Может, есть какие-то другие варианты?..
– Дерись! – пророкотало в голове, и Чернова с такой силой дернули за цепь, что клацнули зубы.
А ведь он уже начал засыпать на этом коварном, тихом морозе. И разговоры у охотничьего костра – это не воспоминания, а видения…
Он с трудом встал на ноги, поухал, помахал руками, поприседал, чтобы разогнать застывшую кровь. Медведь тоже поднялся на лапы. Или и его дернули, потянули за железную цепь?
Потянули и дернули, потому что зверь мотал головой, огрызался на кого-то невидимого. Цепь с тихим лязганьем моталась по льду, и каждое ее движение вышибало яркие искры. Быть такого не могло, но вот же… Сначала искры, а потом трещины. Прямо у когтистых медвежьих лап.
Их швыряли в бой, подстегивали, как подстегивают лошадей во время скачки, загоняли острые ледовые пики в мягкие подушечки лап…
Медведь взвыл, отскочил в сторону. Цепь дернулась, и Чернов кубарем покатился по льду, сокращая безопасное расстояние до критического.
А медведь уже ярился, выплясывал на льду, мотал головой, клацал зубами. Он больше не огрызался на невидимку, он видел перед собой реального врага. Так уж вышло, что врагом этим оказался Чернов.
Адреналин сделал свое дело, разогрел, погнал кровь по телу. Зашумело в ушах, закололо в кончиках онемевших пальцев. Костяная рукоять ножа впечаталась в ладонь, выжигая на ней оттиски зверолюдей. Чернов заревел. Его яростному рыку мог бы позавидовать любой гладиатор.
Идущие на смерть приветствуют тебя… Он шел на смерть, но точно знал, что не сдастся без боя. Если потребуется, он подставит левую руку. Если придется, зубами будет рвать врага…
Эхо от его яростного рева рвануло вверх, отразилось от стен ледяного амфитеатра и вернулось назад ревом тысяч возбужденных зрителей. Мертвых зрителей…
Медведь попятился. Нет, он не испугался. Он готовился к прыжку…
– Умри и стань моим воином… – В хор голосов влился один, самый сильный, самый ненавистный. – Стань моим человеком-медведем!
Послать тварь к черту он не успел: медведь ломанулся в атаку. Они оба ломанулись. Медведь в лобовую, а Чернов в сторону. Цепь захлестнулась за ледяной пик, лязгнула, пошла по спирали. И они со зверем тоже пошли. Медленный танцующий коловорот. Он отступает. Зверь наступает. Цепь укорачивается с каждым витком. И когда расстояние сойдет на нет, кто-то из них умрет…
Сверху снова послышались крики. Не яростный рев мертвой толпы, а нормальные человеческие голоса. Там, вверху, заметались огни фонариков. Нашли… Жаль только, что поздно… Очень скоро этот смертельный коловорот остановится, и никто из тех, кто вверху, не успеет спуститься. Даже на расстояние, пригодное для стрельбы. Ни Эрхан, ни Волков… Значит, придется самому. Левую руку – в пасть, правой – в глаз… Кому на хрен нужен однорукий хирург?..
Медведь заревел, черные глаза его затягивало белым, как затягивает инеем стекла. Снежить решила играть без правил. Снежить взяла управление на себя…
Чернов половчее сжал рукоять ножа, приготовился. Некуда больше бежать, пришло время сражаться…
Черная с белыми искрами тень кинулась между ним и зверем. Волков не добежал сам, но послал на подмогу Блэка. А по ледяным глыбам уже скакали еще две тени. Лютоволк Ника был не таким проворным, как призрачный пес, а песец Алисии и вовсе казался насмешкой, но все же. Но все же…
Цепь, которая сковывала его со смертью, уже почти сошла на нет. Несколько метров для маневров и три зверя в помощниках. Три храбрых зверя, которым не одолеть эту тварь…
