– А откуда? – спросил Волков с плохо скрываемой завистью. Раньше-то его питомец был самый крутой.
– Хотел бы я знать. – Чернов и в самом деле вид имел растерянный и озабоченный. – Мне вообще сказали, что ему до взрослого состояния расти еще тридцать лет и три года.
– Инициировали, – сказала Вероника со странной уверенностью. Впрочем, пора уже привыкнуть, что женщина ему досталась уверенная и во всех смыслах удивительная. – Чтобы не пришлось ждать тридцать лет и три года.
Чернов остановился напротив нее, посмотрел сверху вниз пристальным взглядом, а потом спросил:
– Кто? Как?
– Это зависит от того, чей он обережный дух.
Вот дела! Не просто зверюга и даже не призрак – обережный дух!
– Жены… – Чернов мотнул головой, потом добавил: – И малого нашего. Ну и мой, получается.
– Значит, жена и инициировала. У ребенка на такое не хватило бы сил. – Вероника задумалась, потом добавила: – Ты бы жене позвонил, Вадим. Чтобы проделать такое, чтобы переместить его сюда… Я даже не могу представить, какие для этого понадобились силы.
– Это опасно? – Чернов насупился, лицо его окаменело.
– Опасно. – Вероника кивнула, но тут же добавила: – Но если твой зверь здесь, значит, у них все получилось.
Выглядела она сейчас как-то странно, смотрела вроде бы и на Чернова, но в то же время куда-то мимо него. Что она там видела? Веселов тоже посмотрел. Ясное дело, ему никаких тайн не открылось. Зря старался.
– Они? – Чернов расслабился, но лишь самую малость.
– Позвони домой, Вадим, – сказала Вероника и, ухватив Веселова за рукав, потащила в сторону. – А мы пока помоемся и переоденемся в сухое.
Мы! Она сказала «мы», и это обнадеживало. Это обнадеживало до такой степени, что Веселов предложил невероятное. Он предложил, а она согласилась. Вдвоем мыться и переодеваться в сухое всяко веселее, чем поодиночке. Только бы не оплошать после этой полужизни.
– Дурень, – сказала Вероника и посмотрела так многозначительно, что дышать стало тяжело, и Веселов в первый момент испугался, что это не из-за избытка чувств, а из-за тынзяна. Но нет, оказалось, от чувств!
В лазарет они явились через час. Можно было и не являться, Вероника его уже и так осмотрела. Осмотрела, поставила диагноз, сказала, что жить он будет долго и счастливо. А что еще нужно, когда тебе сулят такие прекрасные перспективы?!
Перед медкорпусом, прямо у крыльца, лежали две псины: одна призрачная, а вторая смутно знакомая. Эта вторая была серебристой, здоровенной, лохматой, длиннолапой, остроухой. На Веселова с Вероникой она смотрела с неменьшим интересом, чем они на нее.
– Новенький зверек? – спросил Веселов шепотом. – А этот чей?
– Не новенький, а старенький. Очень старенький. Это Сущь.
– Тот самый обережный дух?! – восхитился Веселов.
– Одна из его ипостасей.
– Одна из?! А можно спросить, сколько у него их всего?
– Должно быть три. – Вероника была непростительно легкомысленна в столь важном вопросе. – Но, я думаю, из-за преждевременной инициации третью ипостась Чернов увидит только через тридцать три года. Но это не точно.
– Но это не точно… – Веселов неодобрительно покачал головой, обошел Сущь по большой дуге, прошептал: – И имечко такое… креативное.
– Нормальное. Какое дали пару сотен лет назад, такое и есть.
– Пару сотен лет? – Все-таки он обернулся, с уважением глянул на зверя, который на самом деле – обережный дух. Зверь тоже глянул, в глазах его мелькнули и тут же истаяли огненные искры. – Во дела!
Чернова они нашли быстро. Чернов с Волковым сидели за столом охранника перед раскрытым ноутбуком и с кем-то беседовали. Или, скорее, не беседовали, а получали отлуп. Веселов вытянул шею, чтобы увидеть, кто же там такой смелый, кто не боится этих крутых мачо.
С экрана ноутбука на него зыркнула старуха. Ну как старуха?.. Немолодая дама восточной наружности, черноглазая, смуглая, длинноносая, седовласая, с руками, украшенными множеством браслетов и серебряных перстней. Эти перстни и браслеты ей страшно шли. От дамы веяло силой. Вот точно такой же, как от Вероники, но все равно немного другой.
– …А я сказала, что не позову! – Дама закурила, выпустила в экран струйку дыма. – Сильно вы о них думали, когда поперлись к черту на рога?!
– Анук, мы вам уже объяснили ситуацию. – Волков разговаривал с дамой, как нашкодивший школяр с директрисой. – По-другому никак не получалось.
– Не получалось? – Дама со странным именем Анук засмеялась хриплым смехом, а потом сказала кому-то за кадром: – Васильевна, ты слышала этих мальчиков? У них не получалось по-другому! Они бросили своих девочек дома и поехали воевать с драконами.
– Со Снежной Матерью, – вежливо поправил ее Волков. – Современная версия – Снежить.
– А хрен редьки не слаще, дружок! – Рядом с Анук появилась еще одна старуха.
«Ведьмы – тут же решил Веселов. – Самые настоящие ведьмы! Тещи, что ли?»
Кто-то ткнул его острым локтем в бок. Не кто-то, а Вероника. Надо как-то научиться экранироваться, а то так и будет его одергивать при всякой мало-мальски неприличной мысли. А неприличных мыслей у него нынче много! Следом за первым последовал второй тычок, чуть посильнее. Эта тоже ведьма. Только очень красивая. От третьего тычка Вероника удержалась, но многозначительно хмыкнула.
– Детей малых покидали, женам наврали с три короба и свинтили. Они свинтили, а нам тут расхлебывай!
– Что расхлебывай? – вежливо поинтересовался Чернов. Так же вежливо, как давеча Волков. Точно – тещи!
– Тебе, Вадимка, Нина говорила, что волнуется? Что чувствует опасность, говорила?
– Говорила… – Вадимка понурился. – Кажется…
– Кажется ему! Когда кажется, креститься нужно! – Старуха погрозила ему пальцем, а потом сказала уже вполне спокойным голосом: – У Нины – кошмары. У Арины – видения, одно другого страшнее. У Анук карты такую хрень показывают… – Анук кивнула, подтверждая. – Про свои опасения я тебе еще раньше рассказала. Помнишь, Вадимка?
Вадимка скрежетнул зубами, но продолжал вежливо улыбаться.
– Где моя жена? – спросил он голосом, который не предвещал ничего хорошего.
– И моя! – вставил Волков.
– Спят! – отрезала Анук. – И проспят еще три дня и три ночи. – А вы что думали, это плевое дело – обережного духа инициировать на тридцать три года раньше положенного да на край земли перекинуть?! Скажи им, девочка! – И она уставилась своими черными глазюками на Веронику.
– Это очень тяжело, – так же вежливо, с почтением ответила Вероника. Чувствовалось, что эти сварливые старухи ей очень нравятся. Веселов вздохнул, хоть бы ему с тещей повезло чуть больше, чем Волкову с Черновым. Нет, он, конечно, готов… Вероника наступила ему на ногу, очень многозначительно наступила, и он постарался больше не думать про всякие глупости. Уж у него-то теща будет золотая! Такая же золотая, как и жена! – Я не знаю случаев, чтобы получилось инициировать существо такой силы за такой малый срок.
