Шлеп!
– В штанах… сзади.
Я завалил его на бок и вытащил из кармана плоский ключик с брелоком в виде чертика.
Чертика! Какие же они дебилы, блин.
Вновь примотал кляп на место. Погрозив зачем-то поверженному злодею напоследок кулаком, выбежал из разрушенного здания. Вроде много времени и не прошло. И убежали не очень далеко, вон гостиница на возвышенности за миндалевым склоном, метров триста по прямой. Все рядом!
Я что, сам себя успокаиваю?
Что было сил помчался вверх по дороге. Тяжко в гору! И нога болит. И ухо…
А ну, цыц! Нехрен жаловаться, рыцарь печального образа. Хотел внедриться? Пожалуйста – внедрился, глубже некуда! Ну, чертенята, зацепили вы меня за живое!
Дабы не терять времени на обходные пути, попер на склон по самой короткой траектории, вновь «от дерева к дереву», царапая кожу и ломая ногти о кору. Сейчас легкие выпрыгнут! Последние метры греб уже на четвереньках – что-то зачастил я сегодня с бегом по-собачьи. Надеюсь, только с бегом…
Выскочил из-за угла гостиницы и… с облегчением перевел дух.
«Жигуль» стоял на прежнем месте.
Я привалился к стенке – секунд пятнадцать погоды не сделают, а мне нужно… не сдохнуть в свои распрекрасные пятнадцать лет от какого-нибудь внутреннего разрыва. И вроде не курю же! Надо бы с понедельника побегать утром на стадионе. На зорьке…
Не о том думаю!
Нетвердой походкой, да еще и слегка прихрамывая, я направился к машине. Дыхание стремительно восстанавливалось – хороший все-таки у меня возраст для регенерации сил, нечего бога гневить. И бегать… думаю, можно не с понедельника, а со следующего месяца. А то и с первого января. Точно!
Так, Тошка, кажется, на месте.
По крайней мере на заднем сиденье точно кто-то сидит.
О! Да она там не одна!
Я почувствовал, как сердце вновь начинает тревожно громыхать в груди.
Что еще, блин?
Я ускорил шаг, забыв на время о хромоте. Покой нам только снится!
Подбежал к машине, дернул ручку и распахнул заднюю дверь.
На пару секунд замер от неожиданности.
– Оля? З-здравствуй… те.
– Привет, Витя. Тебя что, собаки рвали?
Собаки?
– Можно и так сказать. А вы… чего тут?
– А мы тут землю копаем, не видишь, что ли?
– А-а.
Я осторожно прикрыл заднюю дверь, открыл переднюю и плюхнулся на сиденье водителя.
И что все это значит?
Боюсь даже предположить.
А надо бы!
Глава 33
Старичок в мозгах
Какая у них с Тошкой разница?
Года три. От силы – четыре.
Только правильно говорят – возраст женщины и прожитые ею годы суть не одно и то же! Тошка – девчонка, а Княгиня Ольга – она… Княгиня! Откуда у советской девушки такая самоподача? От рождения? Типа порода аристократическая, голубая кровь. Да нет. Не так все просто. И… как-то расизмом попахивает эта версия. Не так ли?
Одно скажу точно – воображать из себя невесть что и задирать нос эта подруга умеет, будь то хоть гены мамы-папины, хоть глянцевые журнальчики с блошиного рынка. А может, и то и другое в обнимку.
Зато Тошка – свежее и чище.
Как ангел, не побоюсь этого слова. И сиськами своими в общественном месте точно светить не будет! Хотя даже и не знаю – стал бы я возражать? Стоп! Чего это не знаю? Знаю. Конечно, стал бы! Ангелы так себя не ведут.
Они даже сейчас сидят в непонятках и хлопают растерянно своими огромными ресницами. А черти в юбках, понятно, о ком это я, ухмыляются нагло и сверлят с заднего сиденья мой многострадальный затылок бесстыжим взором. Откуда знаю? Живу долго!
– Поговорим, Витюша?
Я обернулся назад.
Ну да. Действительно, ухмыляется. Чего ей так весело-то? И вообще… после кувырков с Сеней считать эту публику хоть сколько-нибудь надежной я не намерен.
– Ну… допустим, поговорим. О чем желаете беседовать, Княгиня?
– Я Жрица. Не путай.
– Да хоть…
Хотел сказать: «…Владычица морская», – да вспомнил, что старший должен быть умнее. И сдержаннее. Ведь не пререкаться же она сюда подсела?
– …О’кей, пусть будет Жрица. Слушаю.
– Вы хорошие ребята, – неожиданно серьезным тоном заявила Ольга, – красивые. Я бы сказала, правильные. Особенно ты, Караваев. Такие сейчас редко встречаются.
– Брехня! Каждый второй.
– Ты просто маленький еще, жизни не видел.
Я чуть не подпрыгнул на кресле!
– Куда уж мне, – проворчал ошарашенно и не преминул вставить: –…Бабушка Оля.
– Вот и не перебивай бабушку, внучок!
Тошка хихикнула. Уже веселится! Ох уж эти женщины.
А насчет «маленький» – это даже хорошо. Значит, умело научился маскировать свою взрослую составляющую, пятидесятилетнюю. Или… реально не повзрослел еще?
Очень может быть, кстати.
– Короче, Жрица.
– Короче, не ходите туда сегодня. Не надо.
Я замер.
Туда? Куда это «туда»?
Помолчал, осмысливая. Потом кинул пробный шар:
– С чего это вдруг не ходить?
– Поверь мне. Не нужно это вам.
– Что «это»? – не удержался я. – Темните что-то, графиня. О, пардон! Герцогиня.
– Хватит юродствовать! – вдруг разозлилась Ольга. – Когда вляпаетесь, поздно будет веселиться. Говорю русским языком – валите отсюда, пока целы! Спасибо потом скажете…
Я задумался.
Это что, она сейчас нас от секты отговаривает? От тлетворного влияния оккультно-религиозной буржуазной культуры дьяволопоклонничества? Типа «не ходите, дети, в Африку гулять»! А что за благотворительность такая? Пока непонятно.
– А вы? – подала голос Тошка. – А вы как? Что с вами будет?
Она точно святая! По крайней мере неземная – это точно.
А Ольга вдруг смешалась.
Странно было видеть растерянность в этой во всех отношениях самодостаточной женщине. Девушке. Все время вылетает из головы, что соплячка она, по сути, еще малолетка! Ощетинилась цинизмом, замешенным на эпатаже, а внутри – дите еще совсем. Девчонка экзальтированная.
О, старичок в мозгах очнулся! Моралист-домостроевец.
– Так! Девчонки, – прервал я затянувшуюся паузу, так и не дождавшись от Ольги внятной реакции. – Вообще-то меня еще кое-кто ждет… кое-где. Дела, знаете ли, наши скорбные. Давайте-ка я вас развезу. Кто куда пожелает. Даже денег не возьму… за проезд.
