Наверное, если бы рядом был Гроу, и мы бы сидели на диване, выбирая имена, это было бы весело.
Мысль пришла совершенно не в тему, и я пошла посмотреть, как там пицца и замороженный крем. Открывшаяся дверь продемонстрировала мне грустную морду Бэрри. Рядом с ней лежал кусочек подсыхающей холодной пиццы: она принесла его мне, хотя раньше сожрала бы, не раздумывая.
- Спасибо, моя хорошая, - я потрепала пушистую по голове, подняла пиццу с пола и смачно надкусила. Заметив это, Бэрри оживилась и подскочила. Всего-то и надо виари для радости: накормить беременную меня. - Пойдем, посмотрим, что у нас там.
Пицца была цела, не считая вырванного с мясом куска, замороженный крем превратился в молочный коктейль. Я оценила пузырьки на поверхности и вылила его в раковину. После чего собиралась уже устроиться на высоком стуле, когда по квартире разнесся мелодичный звонок.
Я посмотрела на экран смартфона: нет, внутренние ощущения меня не обманывали, уже действительно глухая ночь или утро следующего дня.
Приблизившись к двери, включила видео - у моего дома стояла Инаира дель Эльтертхард. Я проморгалась, после чего включила звук:
- Да? - поинтересовалась в динамик.
- Войти позволишь?
- Вы не в курсе, сколько сейчас времени?
- В курсе, но мой телепорт обратно в Ферверн через три с половиной часа, поэтому говорить мы будем сейчас.
От такого я повторно очешуела, и наверное, только мысль о том, что она мать Гроу не позволила мне развернуть ее прямо с порога. Я открыла дверь, заодно приоткрыла и свою, после чего вернулась на кухню. Бэрри с любопытством процокала за мной, потом вернулась обратно в холл, потом снова пришла ко мне и плюхнулась на попу. Глядя туда, откуда должна была появиться вдова вице-президента Лархарры и будущая жена Фертрана и дальше как его там Гранхарсена, который на выборах все-таки продул. Да, победил тот, который с трудновыговариваемой фамилией, но я ее все- таки выучила. Ландерстерг.
Раздался легкий щелчок: судя по всему, Инаира захлопнула дверь, а после прошла ко мне на кухню.
- Не очень гостеприимно, Танни.
- Мое гостеприимство не распространяется на тех, кто бросает своих сыновей и вынуждает их отцов говорить, что они полукровки.
Образно говоря, отца Гроу, конечно, никто не вынуждал, но дело обстояло примерно так: Инаира закрутила роман с Фертраном, будучи уже помолвленной со своим будущим мужем. Фертран на тот момент об этом не знал, а узнал уже когда выяснилось, что она от него залетела. У них было очень сильное совпадение огней, и в результате не сработали контрацептивы, которые она на тот момент принимала. Дабы не раздувать международный скандал, было решено, что Гроу достанется Фертрану, а Инаира родит тайно, после чего матерью Джермана объявят обычную женщину. С которой у отца Гроу якобы была большая любовь.
Когда я об этом узнала, мне захотелось пойти помыться. Мне даже сейчас, если честно, хотелось пойти помыться, но я заставляла себя сидеть на стуле и смотреть на нее. Бэрри, чувствуя мое настроение, утробно вирчала.
- Джерман не знает, что я здесь, - сказала она, наконец. Спустя очень долгое молчание.
- Разумеется, не знает. Он знать вас не хочет, и в этом вопросе я полностью с ним солидарна.
У нее были безупречные черты: красивая, холеная женщина, если поставить рядом ее и Гроу, становилось понятно, откуда он такой взялся. Такой смуглый и темноволосый, с глубоко посаженными карими глазами. Вот за это мне особенно хотелось сделать ей побольнее, и кажется, сейчас мне это удалось. По крайней мере, под маской уверенной в себе иртханессы промелькнула растерянность и что-то по-детски беззащитное.
- Ты не вправе меня судить.
- Даже не собиралась. Но вы торчите на моей кухне непонятно зачем, и я не могу не сказать вам то, что думаю.
- Я пришла спросить, когда ты перестанешь мучить моего сына. Я приподняла брови:
- О. Вы об этом вспомнили...
- Танни...
- Я скоро двадцать семь лет как Танни буду, - я поднялась, сдерживая клокочущую внутри ярость, - но вас я понять не могу. Какого набла вам вздумалось сообщать ему обо всем сейчас, когда он все пережил и все давно отпустил?! Вы даже ко мне приехать толком не смогли, опять под покровом ночи. Что, на сей раз об этом не знает даже ваш будущий супруг, который вместе с вами вас покрывал? И почему? Общение со мной вроде не порочит вашу драгоценную честь, которую вы просрали еще в девичестве, но долгие годы отчаянно боялись об этом сказать!
В конце я уже на нее орала. Я орала на нее так, как не орала никогда и ни на кого (кажется), и только когда осознала, что это внутри меня горит взрывающим грудь пламенем, заткнулась. Не потому, что сказала все, а потому что мне надо было это переварить. В смысле, переварить то, как я на нее отреагировала.
Бэрри вскочила, шерсть на загривке встала дыбом, но я глянула на нее и скомандовала:
- К себе.
После чего виари беспрекословно ушла с кухни и устроилась на полу рядом с диваном.
- Ты права. - Инаира обернулась ей вслед, потом снова посмотрела на меня. - Ты права, Танни.
- Я знаю, что я права, - отрезала я. - Какого вам от меня надо?
- Почему вы до сих пор не вместе?
Вообще-то это было не ее дело. Это было категорически не ее дело, но я не стала об этом напоминать. Промолчала, потому что боялась, что если начну говорить, снова сорвусь на крик. И потому, что у меня не хватало сил просто позвонить Гроу и сказать: «Ты мне нужен. Ты мне безумно нужен». Что-то внутри не пускало, стягивало внутренности в комок.
Я боялась, что все будет хорошо. Все будет очень, безумно, невыносимо хорошо. А потом опять что-нибудь случится.
- В молодости я была страшной трусихой, - сказала Инаира. - Я боялась осуждения других иртханов и людей. Боялась того, что обо мне подумают, и что скажут. Из-за своих страхов я отказалась от мужчины, с которым могла бы быть счастлива, и от сына, который теперь меня ненавидит. У меня был муж, но семьи у меня не было. Исключительно потому, что в свое время мне не хватило смелости просто открыться новой жизни и другому счастью. Не тому, которое для меня приготовил отец: да, он отрекся бы от меня, узнай он о том, что случилось, но это можно было бы пережить. Нет, я предпочла все скрыть и остаться с мужчиной, которому не было до меня никакого дела так же, как мне до него. Это был договорной брак, таким он и оставался все эти годы.
- История вашей жизни меня совершенно не трогает, - сказала я.
- Знаю. Я просто хочу сказать, что ты повторяешь мою ошибку. Отказываешься от того, с кем можешь быть счастлива. Причин я не знаю, Танни, и это не мое дело, - она усмехнулась. - Но если ты действительно его любишь, а ты любишь, иначе не набросилась бы на меня, не повторяй моих ошибок. Не позволяй страхам, какими бы они ни были, взять над тобой верх. Не позволяй им сделать несчастными тех, кто может быть счастлив. Кто может быть семьей.
