- Если хочешь, можешь исполнять трюки. Я чуть не подавилась водичкой.
Кофе, разумеется, был бы лучше, но кофе мне запретили. Мне пока вообще все, что давление понижает, повышает, тонизирует и прочая запретили. В том числе любые лекарства, хотя анализы пока особых аномалий не выявили. Ну, не считая того, что я сама была аномалией.
- У вас повышенный уровень вельта-телец, - заявил иртхан, который тыкал в меня иголкой вчера вечером и сегодня утром.
- Вельта - чего?
- Телец.
- Это показатель пламени, - пояснил Гроу. - Один из.
- А, - многозначительно сказала я.
- Тем не менее он в пределах нормы. Ближе к верхней границе.
Я хотела сказать, что повышенный уровень подразумевает то, что к нижней границе мои вельта-тельца приближаться отказываются, но передумала.
Решила, что про такое лучше не шутить.
Спрашивать о том, что будет, если вельта-тельца перевалят за верхнюю границу, тоже не стала. Зато с радостью приняла два экспресс-теста: один нужно было самостоятельно сделать в обед, другой при малейшем недомогании. В безоговорочной солидарности с медиками я надеялась, что второй не понадобится.
- С чего вдруг такая щедрость? - поинтересовалась я, когда опасность выплюнуть воду прямо на Гроу миновала.
- К огню тебе все равно надо привыкать. Тем более что я не смогу ставить трюки и наблюдать за тобой.
- А, ну так бы сразу и сказал, - заметила я. - Дракононянь.
- Танни.
- Гроу?
Не уверена, что рычание можно было считать за ответ, но мне хватило. Откинувшись на спинку кресла, я закрыла глаза и стала считать до ста. Потом в обратном порядке. Потом опять до ста и назад. Всего получилось шесть отсчетов, когда мы подлетели к границе города и у нас проверили пропуска и документы. Близлежащие пустоши были безопасные, но меня
все равно слегка затрясло, даже предварительный счет не спасал.
Как бы я ни старалась не думать о песках, в груди все равно забились искры и стало нечем дышать. Прежде чем я успела сказать магическое слово: «Огонек», - Гроу уже накрыл мою руку своей.
Искры погасли, я с трудом подавила желание выдернуть пальцы из- под его ладони.
Считать уже было некогда, потому что съемочная площадка располагалась буквально в паре минут лета. Не добавляло уверенности и воспоминание о том, как мы расстались в последний раз. Если честно, я была уже не очень уверена, что кроме Бирека и Геллы (ну и Джамиры с Ленардом, разумеется) меня кто-то хочет видеть. С Биреком и Геллой я вчера перед сном пообщалась, и они вроде как говорили, что за меня все очень переживали, но...
Но.
Не будь во мне пламени, наверное, все это воспринималось бы гораздо острее, но сейчас у меня все равно что-то подергивалось. То глаз. То рука. То мизинец на правой ноге. Не знаю, почему.
- У меня мизинец на правой ноге дергается, - честно сообщила я. Гроу посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Стоило дверце флайса пойти ввысь, я вытащила руку из-под его пальцев и вышла.
К виду съемочного городка мне было не привыкать, к рядам трейлеров, к аппаратуре, к натянутым тентам для отдыха и даже вид основной установки - декораций и приспособлений для трюков вдалеке не особо пробрал. Зато пробрало количество народу, стоило нам с Гроу и с вальцгардами появиться. Все уставились на меня так, как будто видели насквозь - ребрышки, кишочки и три потайные искорки, а заодно и то, что под линзами.
Бирек, Гелла и Ленард стояли ближе всего, на них я и постаралась смотреть, потому что меня затошнило.
- С возвращением, Танни, - вперед выступила Джамира.
Как оказалось, она была первой. Ее слова подхватили аплодисменты, которыми меня встречали. К такому я оказалась не готова от слова совсем, поэтому растерялась. Растерялась, когда ко мне хлынула толпа, и среди них были все - и актеры, и операторская группа, и остальные. Лиру и друзей от меня оттеснили практически сразу, оттеснить не удалось только Гроу и вальцгардов, они стояли единой скалой.
Когда поток целебных обнимашек схлынул, я была уже слегка помятая и окончательно растерянная. Особенно когда из подпространства вывалилась голографическая надпись «Мы скучали», а наш Горрхат выдул трубочку-свистелку.
Надо было что-то сказать, но что сказать, я не знала, поэтому просто произнесла:
- Спасибо.
Получилось тихо и сдавленно, и я бы, наверное, разревелась, если бы не голос Гроу из-за спины:
- Народ, прежде чем мы перейдем к репетициям, я хочу извиниться.
В этот неловкий момент до меня дошло, за что именно, и прежде чем
Гроу успел открыть свою драконопасть и изречь что-то еще, я вцепилась в него мертвой хваткой.
- Мне плохо, - прошипела я. Натурально так прошипела, и по изменившемуся взгляду Гроу поняла, что сработало.
- Одну минуту, - с достойной прытью меня увлекли за ближайший трейлер, чтобы тут же перехватить за плечи, с тревогой вглядываясь в лицо.
- Танни, что случилось? Где болит?
- Где болит у тебя?! - рявкнула я так, чтобы это услышал он и не услышали остальные. - Ты со скалы рухнул?!
Кажется, в этот момент до гения режиссерского дела дошло, что его... гм, обманули, потому что из взволнованного взгляд стал колючим и жестким.
- По-твоему это смешно, Танни?
- По-моему, это уже не смешно. Я понимаю, что ты привык к выступлениям на публику, но делать из наших отношений шоу я не позволю!
- У нас есть отношения?
Мне захотелось оторвать себе язык и засунуть в то место, которым я думаю.
- Нет, не привыкла подбирать бывшее в употреблении не первой свежести, - хмыкнула я. - Я о тех отношениях, которые у нас были. С меня хватит и того, что ты перед всеми выставил меня идиоткой один раз.
- Я не хотел!
- Правда? - изумилась я. - А по-моему, ты очень хотел! Ты очень хотел в очередной раз сделать мне больно, и тебе это удалось.
Точно оторвать и засунуть.
Я почувствовала, как в груди закипает мини-солнышко, и это дало Гроу стратегическое преимущество, то есть возможность перехватить мои руки в свои, чтобы смягчить пламя.
- Танни. Я думал, что ты убила моего ребенка!
- А я думала, что ты женишься на Сибрилле, - прорычала я. - Кстати, я до сих пор думаю, что вы идеальная пара! Пусти!
Руки мои он не выпустил, пришлось прибегнуть к запрещенному приему и пнуть его под коленку. Экс-режиссер-бойфренд и далее по тексту, разумеется, увернулся, а потом крепче перехватил меня и прижал к себе.
