- Я знаю, - на сей раз эти слова произнесла Леона.
Она приблизилась, опустилась на краешек кровати. Взяла мою руку в свою.
- Танни, так будет лучше, - сказала она. - Его бы все равно не простили.
- Да ладно? - сказала я.
- Он сам. Не уверена, что он сам смог бы себя простить. И его пара...
- Драконом он ее забудет? - я перевела взгляд на сестру. - Забудет то, что потерял?
Леона покачала головой.
- Я не знаю. Мы замолчали.
Я думала о том, что у меня хватило сил обернуться и сохранить сознание - не просто сохранить, а удержать его в относительной ясности. И о том, что Терграну не удалось.
Тем не менее он меня спас.
Мое сердце бьется только потому, что он меня подхватил. Там, в ледяной пустоши.
- Что с ним будет?
- Мы заберем его в Аронгару.
- А потом?
- Будем решать на месте. Танни, теперь все будет по-другому.
- Что именно? - уточнила я.
Как по мне, так «все будет по-другому» у меня в жизни каждый новый день.
- Все. То, что произошло... это беспрецедентный случай. Да уж, беспрецедентный.
Кузен Гроу, слегка рехнувшийся гений информационных технологий, с детства практиковался на этом поприще. Потом он решил, что ему стоит слегка прокачаться в пламени и вливал себе кровь ледяных драконов, а когда у него окончательно сорвало крышу, решил, что ему нужно взяться за подводных фервернских. Поскольку они не реагируют на приказы, да и в целом редко выходят на поверхность, он задумал использовать ультразвуковое оружие, чтобы оглушать зверей под водой и выкачивать их кровь. Тогда же ему в голову пришла еще одна гениальная мысль. Поскольку провернуть такое и оставить незамеченным даже при всей его одаренности не представлялось возможным, он решил поломать сознание главы Ферверна.
Для меня это даже звучало бредово, но ему это удалось. Последние пару лет он им управлял, как марионеткой, и внезапная отставка тоже была его рук делом. Ну, или точнее будет сказать, сознания. Равно как и испытания ультразвукового оружия, которое, якобы, проводилось в местах, где драконов не было. Надо сказать, для психа он действовал с филигранной осторожностью. Выслеживал с помощью глубоководных радаров одиночек, оглушал их и вливал себе кровь.
В общем, практически реализовал план Янгеррда, но рехнулся благодаря этому окончательно. Судя по тому, что мне рассказала Леона, сознание у него отключилось сразу после оборота.
- Обернувшись, он решил, что его главная цель - ты. Видимо, из-за того, что у тебя было мощное пламя. Он чувствовал в тебе угрозу.
Иными словами, всем собравшимся в том зале здорово повезло. Потому что после допроса относительно оклемавшегося теперь уже точно экс-главы Ферверна, выяснилось, что кузен Гроу собирался убить всех высших иртханов. Оставить мир без правителей, снять щиты, и... поразительно, что мы были на шаг от мировой катастрофы, после которой мир уже точно никогда бы не стал прежним.
Можно было бы сказать, что я всех спасла (до того, как Гроу и Тергран спасли меня), но мою драконицу даже никто толком не видел. Камеры в здании вырубил кузен Гроу, спутники в этот момент над Ферверном не пролетали, а когда прибыли вооруженные миротворческие силы, Танни Ладэ с вытаращенными глазами бегала голой по снегу. В общем, все как обычно в моем случае.
- Тебе стоит поспать, - сказала Леона.
- Да я в последнее время только и делаю, что сплю. В больницах.
Леона явно собиралась возразить, но в эту минуту в дверь постучали. Она подошла, разблокировала панель, что-то выслушала и вернулась ко мне.
- Гроу пришел в себя, - сказала она. - И сейчас спит. Я судорожно вздохнула.
Датчики попищали и успокоились.
- Можно тебя попросить убрать от моих дверей охрану? - поинтересовалась я. - Или хотя бы сказать, чтобы они в другую сторону посмотрели, когда я выйду.
Леона почему-то улыбнулась.
- С Роном сама договаривайся.
Рон почти не пострадал, об этом она сказала мне сразу. Но она не говорила, что он снова...
- Он сейчас здесь?
- За дверями, - сестра кивнула. - И отказывается кому-то уступать место.
Вот кому точно не помешает поспать.
Я облегченно вздохнула, но потом снова недоверчиво покосилась на нее. Она что, серьезно не возражает, чтобы я встала?
Нет, Леона не возражала. Она даже помогла мне отцепить датчики (которые можно было отцеплять) и подняться. Подала халат. То, что я ковыляла до двери как новорожденный виаренок, прислушиваясь к каждому ощущению внутри себя (угрозы больше нет, но все-таки), опираясь на ее руку - это было забытое чувство. Безумно забытое, но такое... родное, как будто я снова оказалась в Мэйстоне с сестрой, которая поет в «Ландстор Холл».
Мысль об этом почему-то вызвала улыбку.
- Что? - переспросила она, улыбнувшись в ответ.
- Подумала, что сейчас мы выйдем за дверь, и ты отвезешь меня домой на Четвертый. А там Марр, и...
- Марр гоняет свою дочь, когда она пристает к матери.
- Скотина! - с чувством сказала я. - Узнаю, что он обижал Бэрри - хвост откручу!
Когда двери открылись, выпуская нас, Рон уставился сначала на меня, потом на Леону - с таким видом, будто не понимал, что происходит.
- Мне туда, - сказала я и ткнула пальцем в сторону палаты Гроу. - Ты со мной?
- Тебе вообще можно вставать? - поинтересовался он.
- Можно, - сказала я. - Леона подтвердит.
Леона подтвердила, после чего до палаты Гроу меня вел уже Рон. Сестра ушла куда-то в сторону кафетерия, а я глубоко вздохнула и посмотрела на...
- Кстати, кто ты мне теперь? - спросила я, глядя ему в глаза. Рон приподнял брови.
- Ну, я имею в виду, ты же мне переливал свою кровь, значит, ты мне как брат. Всегда мечтала иметь братишку.
- Иметь, в твоем случае, Танни, очень точное выражение, - сурово произнес Рон.
Я шмякнула его по руке, и у него дрогнули губы.
Разговора опять не получилось, потому что палата Гроу находилась буквально в двух шагах от моей. Ну ладно, через две двери она находилась, и я выпустила руку Рона только за тем, чтобы взяться за ручку.
Инаира дель Эльтертхард явно была здесь - в кресле лежали плед и ее сумка, но мне было наплевать. Я прошла к парящей у окна кровати, взгромоздилась на нее, а потом легла рядом и оплела Гроу руками и ногами. И только сейчас смогла по-настоящему вдохнуть полной грудью.
Закрыла глаза, кажется, всего на один миг, но когда открыла, за окнами уже было темно. Колючий подбородок упирался мне в щеку, а еще меня обнимали. Всем телом.
