Пожилой мужчина стоит рядом с ним, с интересом смотрит на него. Ответил:
— Да-да! Спасибо. Все хорошо.
— Может, проводницу позвать? Что-то вы бледный слишком.
— Ничего. Переволновался. Сами понимаете, расставание с близкими.
— Это я видел. Ну-ну! Тогда всего хорошего.
— Еще раз спасибо.
Каретников перевел дух. Сумерки за окном. Поезд… Это он в Киев намылился. Помнится, в тамбур вышел, чтоб дать возможность дамам в купе переодеться в более подходящую для поездки одежду. Ё-ё-о! Согласно наставлению деда, теперь же Ночь Сварога на исходе, и каждый из потомков Белояровых бояр ищет свой путь в этом мире… Свой путь!
Через стекло овального окна уставился в ночь, думал. Выходит так, что это его третье рождение и… И что? Перевертыш больше не будет заниматься чистками? Многое понял, осознал? За окном ночь наступила, а Ночь Сварога на исходе.
…Спрыгнув с подножки на почти пустой перрон, долго не раздумывал, пошел в направлении стеклянной будки, без труда угадав, что именно там находится лестница, ведущая вверх — на мост. Стильные фонари хорошо освещали пространство. Еще подойти не успел, когда скорый поезд, с которого сошел, тронулся и покатил по маршруту. Прощай, Киев! Прощай, «лабиринт», по которому он прошел и уже никогда не пойдет той дорогой, не повторит прежнего пути, прежних ошибок!
В сам вокзал не поднялся. Зачем? Минуя его, по подземному переходу повернул налево, продвинулся метров на сто, может больше, по лестнице вверх с редким потоком людей, тащивших сумки и чемоданы, вышел к местной автостанции, вступая в новый «лабиринт» очередного путешествия по прошлому-настоящему.
За спиной привокзальная площадь, перед глазами сравнительно небольшая автобусная станция с одним-единственным зданием вокзала и некоторыми несущественными объектами специальной инфраструктуры. На большом табло электронных часов, смонтированных над входом, яркие цифры четко отсчитывают минуты позднего летнего вечера. В здании «воспользовался услугами» туалета. Высоченные двойные двери, ведущие в блага цивилизации — буфет, камеры хранения и зал ожидания, игнорировал. Двинул прямиком в кассы. По причине позднего часа в кассы нет бесконечной очереди. Мельком брошенный взгляд в зал ожидания не выявил особого желания толпы в такое время ездить из города в город.
Вокзал, сталинский ампир пятидесятых годов, в котором с уверенностью смело можно определить послевоенную постройку, имел платформы с обеих сторон: киевскую — ветка Киев — Ростов-на-Дону и алмазнянскую. Вот ему как раз на нее и нужно. На платформе отправления всего два автобуса. Его транспорт у дальнего навеса припаркован. Отправляется через десять минут. Не сказал бы, что народа много. У закрытых дверей транспортного средства кучковались с десяток молодых парней и девчонок, веселых, гогочущих, без большого багажа в руках, но с гитарой. Уже не пели, не до песен, через считанные минуты посадка. Тройка бабок в преклонных летах. Человек пять мужиков, по урывочным разговорам понял, шабашники к новому месту работы едут.
Подошел вплотную, встал рядом с военным, нагруженным парой больших чемоданов, державшим за руку парнишку лет десяти, у которого явно шило в одном месте находилось и мешало адекватно ожидать водителя и контролера. Уже через минуту стояния понял, как папаше нелегко с этим вундеркиндом-малолеткой, уши «зависли» от его: «Почему?», «А вот мама говорит!», «Зачем?»… И ведь не отойдешь, ехать нужно! Но в общем-то прикольно. А батяне, судя по всему, привычно. Не тормозит, отвечает. Добил Каретникова очередной вопрос «любознайки»:
— Папа, а сколько лететь до Америки?
Военный, не задумываясь, ответил, заставив над ответом поразмышлять и Михаила:
— Двадцать минут.
— А дядя Сережа сказал, что десять часов!
— Глупость сказал. А я тебе говорю, что до Америки двадцать минут лёту! Ну, может, двадцать одна минута, не спорь!
Круто! На чем это он в Америку лететь собрался?.. Соскользнувший с лица капитана взгляд, остановился на эмблеме рода войск в петлице кителя. Скрещенные пушки золотятся при падающем от фонаря свете. Хм! Ясно. Он сынульке со своей точки зрения, согласно специализации ответ дал.
— Товарищи пассажиры, проходите в салон!
Ну, наконец-то!..
…Дома встретили заполошно. Мать на Михаила, как на привидение, смотрела. Среди ночи явился… Какой-то чужой весь, серьезный и… усталый. Семь часов с момента расставания прошло, а сынулька ведет себя так, будто годы не виделись. Дед отсек все поползновения к причитаниям и вопросам-ответам.
— Ночь на дворе. Всем спать! Завтра поговорите.
Короче, разогнал всех. Сам уселся на край Мишкиной кровати, велел:
— Рассказывай.
Поняв, что старый до утра не отстанет, Каретников поведал всю свою эпопею. Дед слушал, не перебивая и не задавая вопросов. Когда внук замолчал, по-стариковски пошамкал ртом.
— Значит, Феникс?
— Да.
— И что, решил уже, как дальше жить будешь?
— Решил. Счастливо! Я свое за троих отпахал. Пока домой добирался, кое-что прояснил…
— Ну-ну?
— Историю целого государства не обманешь. Ее на хромой козе на объедешь! Она, поганка такая, все равно по намеченной стезе пойдет. Сам смотри!.. Генеральный секретарь, он же председатель Совета министров, незабвенный Иосиф Виссарионович почил в бозе в каком году?
— В пятьдесят третьем.
— Кто на его место у руля встал?
— Берия.
— После него?
— В 1958 году утвержден пост первого секретаря ЦК КПСС, избрали Суслова Михаила Андреевича.
— А почему его, а не иного кого?
— Ну, ты вопросы задаешь! Суслов влиятельным деятелем партии был уже при Сталине. Являлся идеологом партии, его иногда называли серым кардиналом советского строя и «Победоносцевым Советского Союза». Так, почему другого кого?
— Ладно. Дальше кто правил?
— Дальше?.. — дед почесал затылок, а в глазах читалось непонимание значения задаваемых внуком вопросов. — С шестьдесят седьмого Кирилл Трофимович Мазуров, а с семьдесят четвертого Брежнев Леонид Ильич. Зачем?..
— Во-от! — поднял внук указательный палец вверх.
— Что вот?
— А то! Ты же самого главного не знаешь. В прошлой реальности, до того, как я Хрущева завалил, именно Никита Сергеевич страной рулить сподобился. А Леонид Ильич со товарищи его от власти оттерли и задвинули «на отдых», на одну из партийных дач.
— Так?..
— Да! Я сюда вернулся, а здесь кардинально все изменилось. Но только на некоторое время… А дальше снова кто-то там… — Каретников снова ткнул палец вверх. — …вернул все на круги своя. И что прикажешь? Мне вновь начинать «мочить» уродов, предавших государство? Вновь потерять Ольгу и тебя? На фиг! Не хочу! К тому же, если копнуть глубже, все не так просто, как кажется. Я там о генерале Полякове вскользь упоминал…
