Однако самое прямое влияние на советское общество оказали т. н. «Гарвардский» и «Хьюстонский» проекты. Первый из проектов Гарвардского университета был разработан еще в начале 1950-х гг. центром русских исследований. Инициатором проектной разработки являлся Дж. П. Дэвис, член группы политического планирования Госдепартамента США, а финансирование проекта осуществлялось по линии ВВС США. Характер предпринятого исследования заключался в сборе через интервьюирование «перемещенных лиц» и систематизации информации о реальном социально-политическом положении СССР. Сбору подлежали преимущественно данные в сферах экономических и семейных отношений, социальной стратификации, восприятия властных институтов и т. п. Цель предпринятого анализа заключалась в вынесении репрезентативной оценки психологической уязвимости гражданского населения СССР в случае массированных бомбардировок, аналогичных по масштабам тем, которые были применены западной коалицией в 1945 г. в Германии. Ничего подобного спецслужбами Советского Союза никогда не проводилось, в то время как определение психологического состояния населения страны-противника является одним из базовых методов предварительно диагностирования ситуации американскими специалистами.
О существовании второго Гарвардского проекта информация в СССР была получена в начале 1980-х годов. Программа включала в себя три последовательно реализуемых этапа. На первом должна была решаться задача создания почвы для перехода от социализма к капитализму. Возглавить процесс реформирования предписывалось некоему вождю. Предположительно им мог стать Генеральной секретарь Коммунистической партии. Идеологическим ориентиром этого периода должен был стать апробированный во время «Пражской весны» 1968 г. концепт социализма с «человеческим лицом». Задачи второго этапа носили уже ликвидационный по отношению к системе мирового социализма характер. К ликвидации предназначались Организация Варшавского договора, КПСС и, в итоге – СССР. Для осуществления этой миссии требовалась номинация вождя нового типа.
Наконец, третий этап характеризуется как «завершающий» в логике всего Гарвардского проекта. На данной стадии осуществляется демонтаж последних атрибутов прежней социалистической системы, таких как бесплатное обучение и медицинское обслуживание. Государственная и общественная собственность должна перейти всецело в частные руки. Развитие инфраструктуры морских портов и различного рода дорожных коммуникаций означало бы окончательную переориентацию России на рельсы сырьевого экспортера. Предотвращение восстановления имперских амбиций виделось в ликвидации российской армии в том ее виде, как она сформировалась в советские времена. В конце концов, ликвидируется, как единая держава, и сама Россия.
Гарвардский проект рассчитывался на пятнадцатилетний срок реализации. Если принять в качестве исходной даты его начала 1985 г., то значит к 2000 г. сценарий должен был быть завершен. События 1998 г. вполне могли обернуться описанным в завершающей фазе проекта исходом. Буквальное совпадение содержания гарвардской разработки с реальным ходом российской истории дает основание предполагать об управляемости этих процессов. Отечественные аналитики неоднократно обращали внимание на то, что информационная утечка о Гарварде-2 (известен был не только этот проект) поступила в распоряжение советского руководства еще до прихода Горбачева к власти.
Широкую известность приобрела еще одна проектная разработка – Хьюстонский проект. По существу в нем идет детализированное раскрытие завершающего этапа Гарвардского проекта. Ставятся задачи внедрения дезинтеграционных механизмов не в отношении СССР, распад которого состоялся, а уже территории Российской Федерации. Этот проект ориентировал западные страны к отказу от взгляда на будущую Россию как на единое государство. В этой связи обращает на себя внимание то, что в отношении проектов распространения геополитического влияния США на постсоветское пространство никто с опровержением факта существования подобных документов ни на уровне государственных структур, ни на уровне исследователей-аналитиков не выступал. Более того, многие конкретные решения и действия Запада четко укладываются именно в эту проектную рамку.
Уместно процитировать в этом ряду свидетельств слова экс-госсекретаря США К. Пауэлла: «Россия должна забыть о том, что у нее есть какие-то интересы в республиках бывшего СССР, ибо восстановление СССР не входит в стратегические цели правительства и государства США».
Еще более определенно о геополитической стратегии США высказался в своем выступлении 25 октября 1996 г. Б. Клинтон: «Последние десять лет политика в отношении СССР и его союзников убедительно доказала правильность взятого нами курса на устранение одной из сильнейших держав мира, а также сильнейшего военного блока. Используя промахи советской дипломатии, чрезвычайную самонадеянность Горбачева и его окружения, в том числе и тех, кто откровенно занял проамериканскую позицию, мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн с Советским Союзом посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием. Мы получили сырьевой придаток, неразрушенное атомом государство, которое было бы нелегко создавать. За четыре года мы и наши союзники получили различного стратегического сырья на много миллиардов долларов, сотни тонн золота, драгоценных камней и т. д. В годы так называемой перестройки в СССР многие наши военные и бизнесмены не верили в успех предстоящей операции. И напрасно. Расшатав идеологические основы СССР, мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке». Как говорится, без комментариев.
Итак, в мирное время, в условиях силового противостояния с потенциальным противником, психологическая война выступает в качестве одного из ведущих компонентов политического противостояния. Среди наиболее распространенных приемов психологической войны специалисты выделяют три основных.
Прежде всего, это психологическое давление. Это многократное повторение одного и того же ложного тезиса, ссылки на авторитеты в сочетании с различными спекуляциями (начиная от искажения цитат и кончая ссылками на несуществующие источники); манипуляция («игра») цифрами и фактами для создания видимости объективности и точности; тенденциозный подбор иллюстративного материала с упором на эффект «драматизирующего воздействия»; устрашающие «наглядные иллюстрации» пропагандистских взглядов и позиций, и другие аналогичные приемы, рассчитанные на создание эмоционального дискомфорта и нейтрализацию способности человека рационально оценивать предоставляемую информацию. Примером такого психологического давления является т. н. «геббельсовская пропаганда», исходившая из циничной презумпции того, что ложь, дабы быть эффективной, должна быть массированной, крупномасштабной, беззастенчивой и непрерывной. В более утонченных вариантах, психологическое давление включает некоторые элементы истины, используемые в качестве прикрытия массированной дезинформации. Именно по таким принципам осуществляется подача мировыми СМИ информации о Ливии, Иране, Сирии. Вспомним и собственный опыт – освещение пятидневной войны в Южной Осетии в августе 2008 года.
Во-вторых, незаметное проникновение в сознание. Это реклама своего (красивого и беззаботного) образа жизни, распространение желательных (обычно собственных) политических ценностей и стандартов своей массовой культуры через музыку, развлекательные телепрограммы и кинофильмы, а также через моду (на одежду, особенно с элементами политической символики, предметы быта, отдыха, туризма и т. п.). Еще одна составная часть – конструирование и внедрение в массовое сознание политических анекдотов, сочинение псевдофольклорных («народных») поговорок и пословиц, уничижающих национальную историю и национальное достоинство.
