Допустим, вы собираетесь зайти к нам в Terroir. Открываете дверь и попадаете в простое и уютное место. Мы все в джинсах и футболках. У нас деревянные столы, металлические стулья, побитая временем барная стойка и крошечная открытая кухня. На улице у входа висит грифельная доска с надписью «Чудите вместе с нами». Никаких меню в кожаных папках или скатертей, никакого метрдотеля, преграждающего вам путь, никаких костюмов и сложных флористических композиций. На дальней от входа стене висит телевизор, на его экране – старые кинофильмы: «Качая железо», «Лучший стрелок», «Звуки музыки». Тихий джаз – не наш стиль. У нас крутят Боуи и Чака Бэрри – возможно, немного громко.
Один из нас приветствует вас на входе – скорее всего, Пол, который каким-то чудом всегда первым замечает нового гостя, даже если я стою у входа: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ТЕРРУАР ВСЕ ПУТЕМ. Вы получаете винную карту в папке на трех кольцах, обклеенную стикерами и надписями («Если тебе так нравится мансанилья, женись на ней»). Она означает: мы не оторваны от мира. Мы с вами обитаем в одной реальности. Здесь подают вино, но необязательно относиться к нему слишком серьезно. Рок-н-ролл.
Потом вы видите вина. Вы не понимаете, что происходит. Что такое Эпаноми? Малагу – что? Что это за ТА и RS с цифрами рядом с рислингами? Почему раздел «побокально» занимает шесть страниц? Что такое мальбек? Нет Сансера? Серьезно?
Рок-н-хренов-ролл.
Пол специально провоцирует подобные возгласы, потому что они побуждают к диалогу. Он хочет, чтобы вы сдались и закрыли Книгу. На самом деле его мечта – чтобы Книги не было вообще. «Но здесь, в Нью-Йорке, где все одержимы контролем, не каждый готов от него отказаться». И меньше всего сам Пол. Мы надеемся, что, заблудившись в нашем ассортименте, вы позволите нам вмешаться и стать вашими проводниками.
Увидев, что вы начинаете оглядываться по сторонам с паникой во взгляде или в третий раз принимаетесь листать страницы в поисках точки опоры, я подойду к вашему столику. В зависимости от того, куда вы сядете, я, возможно, протиснусь рядом с банкеткой у столика № 26, чтобы осматривать зал во время нашей беседы – не нужна ли вода столику № 21 или № 23? Как обстоят дела с заказанной бутылкой у столика № 25? Если вы сядете за столик № 27, то мне нужно будет встать в уголке, чтобы видеть – «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В TERROIR ВЫБИРАЙТЕ СТОЛИК» – входящих.
Прежде чем подойти, я наблюдала за вами, пытаясь понять, что вы за человек и чего захотите. Уроки Виктории по умелому использованию стереотипов не прошли даром. Мы недалеко от Уолл-стрит, значит, вы можете быть финансовым брокером. Парни в строгих рубашках и оксфордах, как правило, стараются выпить больше – а не лучше, – пока не закончился «счастливый час». А вот их коллеги женского пола – энергичные дамы в прямых юбках и с дорогими сумками – балуют себя. Для них у меня есть превосходный орегонский пино по 18 долларов за бокал. Возможно, вы один из немногих оставшихся в этом районе местных художников и в таком случае бывали у нас раньше. Я расскажу вам о новинках. Возможно, вы мой коллега по цеху, и тогда я укажу вам на что-нибудь особенное. Если вы пришли на первое свидание – вероятность высока, у нас много таких гостей, – то постараетесь сэкономить и будете рассчитывать, что я стану частью культурной программы вечера. (Тут Морган был прав. Начинаем представление!) Вы захотите вино с историей, которая подкинет тему для непринужденной беседы и поможет нарушить неловкое молчание. Я предложу Шато Мусар от виртуоза Сержа Ошара, использовавшего свой винный погреб в качестве бомбоубежища в период пятнадцатилетней гражданской войны в Ливане – и вообще, когда вы в последний раз пробовали ливанское вино? Пары на третьем свидании – неловкости уже меньше, но еще не слишком мало – будут много пить, предвкушая первую совместную ночь. Если вы постоянный клиент, который каждую неделю приводит новую девушку – и всегда делает вид, что он здесь впервые, всегда платит корпоративной карточкой, всегда спаивает ее на пустой желудок, чтобы легко склонить к интиму, – я практически навяжу вам сырную нарезку, чтобы она приняла на себя часть девушкиного сира. Имейте в виду: мы прекрасно вас читаем.
Я подойду к вашему столику и произнесу заготовленную фразу, чтобы разговорить вас. Никаких вопросов, предполагающих только «да» или «нет». «Какое у вас сегодня настроение?» – спрошу я: вдруг удастся побудить вас излить душу. Чем больше я о вас узнаю, тем легче мне будет вас уговорить и направить в сторону конкретного вина.
Я постараюсь определить, в каком образе вам хотелось бы меня увидеть. Разыграть для вас представление? Просто принести бокал вина? Восхищаться вами? Учить вас? Я бываю разной, и каждый столик получает свою версию меня.
Кем бы вы ни были, что бы ни ответили, я постараюсь вызвать у вас симпатию, чтобы вы доверились мне и позволили принести вам что-нибудь необычное. Женщина или мужчина, новый или постоянный клиент, обольщение должно произойти быстро – максимум 30 секунд. Вы пришли сюда, чтобы пообщаться с другом, подругой или коллегами. А мне нужно сервировать два столика, кому-то предложить вина, кому-то принести счет, протереть бокалы, долить вина столику № 21, сбегать в винный погреб и увернуться от Пола, который, наблюдая за мной, медленно закипает от негодования.
Поняв, чего вы хотите, я должна буду продать вам вино, которое точно доставит вам радость. И тут начинается самое интересное.
Мой текст каждый раз разный. У каждого столика я импровизирую, подыгрываю ситуации. У Моргана и Виктории почти не было возможности отклониться от четко прописанного для сомелье сценария – удачный год… очень хорошо сейчас пьется… В Terroir нам предоставлена полная свобода творчества.
Чтобы убедить вас отправиться со мной в сегодняшнее путешествие, я буду использовать все, что узнала: искусство дегустационных заметок, влияние ожиданий, мастерство слепой дегустации, научные основы восприятия запахов, даже факты о законах, регулирующих виноделие в Тоскане, или о методах изготовления шампанского.
Если вы энофил, я буду разговаривать с вами на языке знатоков. Я хочу показать, что мы с вами одной крови, чтобы вы мне доверяли. Юрчич – это классический австрийский грюнер, бодрящий напиток с высокой кислотностью, нотами цитрусовых, редиса и белого перца во вкусе. Если вы любознательный дилетант, то я попробую подразнить ваше воображение какой-нибудь историей. Кенар делают в регионе Франции, расположенном прямо возле границы со Швейцарией, где французская романтика сочетается со знаменитой швейцарской точностью. Если вам хочется со мной флиртовать, я научу вас определять по ощущениям на языке высокую кислотность и высокое содержание спирта. Если вы вообще ни в чем не разбираетесь, я забуду все слова из лексикона энолога и постараюсь заинтриговать вас поэзией и свободными ассоциациями с поп-культурой – вроде тех, которыми сыпал Морган, когда мы бродили вдоль столиков на дегустациях у дистрибьюторов. Это вионье – совершенная Гвинет Пэлтроу: цветочное, свежее, немного маслянистое. Этот сладкий персиковый рислинг – Beatles в период Love Me Do; а вот этот – в период Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band: провокационный, с очень высокой кислотностью. Я буду предлагать вам вина объемные и откровенные, как Ким Кардашьян, сдержанные и лаконичные, как рассказы Хэмингуэя, или утонченные и манерные, как плейбой в бархатном домашнем халате. Иногда меня будет заносить: «Это вино – как та ваша одноклассница в старшей школе, которая вела себя как примерная отличница, хотя все знали, что она курит травку в туалете», – сказала я одному клиенту. «Не понимаю, о чем вы говорите», – спокойно ответил он. Но обычно вы принимаете мою игру. «Я закажу то, что вы сравнили с Т. С. Элиотом», – скажете вы, больше очарованные этой ассоциацией, чем тем фактом, что вино производится в Северной Роне.
