— Для сохранения верности данного агента нужно использовать другие средства.
Какие именно средства — я не узнала. Дверь открылась, и советник нос к носу столкнулся с объектом спора. Теплые руки сжали мои плечи, внимательный взгляд скользнул по лицу, устремился к горловине халата, ставшего платьем, в этот раз просто выходным.
— Проснулись? — констатировал очевидное. — Как чувствуете себя?
— Отвратительно. Ребра ноют, голова гудит, мечтаю отравить двух крикунов…
Мягко улыбающийся Волль удивленно вскинул брови.
— Вы нас слышали?
— Это было несложно, — прошептала я, потирая правое ухо. — Вы кричали.
— Дреб, — через плечо обратился он к главнокомандующему, — ты был прав. Ее через подарки найдут. Где-то среди подарочных коробок уже активировалось плетение прослушки, и оно пробило мой щит.
— Грысова глотка! Посторонитесь.
— И маячок для прислуги тоже канул в небытие, — продолжил Волль уже в спину удаляющегося от нас Соро. — Иначе бы твой агент пришла в компании горничной и полностью одетой.
Через пять минут и тридцать секунд я ела жареное мясо и картофельный гарнир, запивала их чаем без сахара и от нетерпения качала ножкой. Потому что не могла спокойно сидеть в своей комнате и наблюдать за тем, как Соро и Даниэль методично распаковывают коробки и рассматривают подарки, предназначенные мне. Упаковка летит в одну сторону, брошка, статуэтка, побрякушка после досмотра — в другую. Когда подношения от спасенных придворных закончились, а предмет с плетением прослушки не нашелся, лич и главнокомандующий переключились на цветы. Первый выуживал их из корзин, второй перекладывал их в вазы с водой. Один за одним, один за одним. Просматривался каждый стебель, каждый лепесток, каждая ленточка и корзинка, и, судя по словам сидящего рядом советника, они это проделывали не первый раз.
— То есть мои подарки они уже открывали.
— А затем аккуратно упаковали, — добавил Волль.
— Ради вашего блага, — тактично ответил Даниэль, а Соро просто покосился зло и продолжил цветочный досмотр.
— Я так и подумала. Вы же ни одной карточки не прочитали, значит, уже знаете, от кого.
— Карточки? Карточки мы не читали. Но проверяли. — Господа проверяющие переглянулись, прежде чем потерянно добавить: — Только бумагу…
— Плетение может быть в чернилах, — заметил советник.
— Или в крепежах. Все же на каждую карточку получатель по этикету обязан ответить письмом, а для этого ее нужно оторвать от упаковки, — хмыкнула я, вспоминая свой прощальный подарок для бабки супруга.
Улыбка на лице расплылась сама собой.
— Знакомый оскал, — нервно заметил Соро. — И кого вы так отравили?
— Не волнуйтесь, обошлось без жертв. И вот еще, в ваших руках чалый нарцисс. Цветок, бесспорно, красивый, но несколько ядовитый. Его не стоит сминать… — Цветок вспыхнул синим пламенем, а я, как назло, запоздало сообщила: — И еще опаснее сжигать!
Белое плотное облако дыма хлынуло от главнокомандующего на пол, а затем устремилось к потолку, заполняя все пространство удушливым маревом.
— Закрыть глаза, не дышать… на балкон! — скомандовала я и, ухватив мужчин за руки, вытащила их на свежий воздух. — Для меня дымка нарцисса не страшна. А для вас в ближайшую минуту важно не открывать глаза и ни в коем случае не растирать зудящую кожу. Понятно?
— Да, — ответил послушный Волль.
— Не очень, — хмыкнул удерживаемый мною Даниэль. — Но спасибо, что принимаете меня за живого.
Лич церемонно поклонился под моим ошарашенным взглядом и улыбнулся во все клыки.
— А где главнокомандующий? — прошептала чуть слышно. Если он сейчас надышится, меня же опять безосновательно обвинят в травле.
— Я здесь. И я использовал щит, — сообщил вышедший из дыма Соро. Соро с широко открытыми глазами, активно расчесывающий шею и правую щеку.
— Не поможет! Глаза! Кожа… — Но тщетно, он даже не попытался послушаться. — Вы — идиот, — простонала я и мысленно приготовилась к самому худшему.
— Спасибо на добром слове, — ответил главнокомандующий. Наградил меня надменным до презрительности взглядом, поправил ворот рубашки, поскреб подбородок, посмотрел на парк и ожидаемо выругался в голос: — Это что за…?!
— Что там? Что с ним? — одновременно обеспокоились советник и лич.
— Кратковременные галлюцинации, вызывающие агрессию, — ответила я тоскливо. Вдохнула-выдохнула пару раз и попросила: — Даниэль, предупреди остальных, что Соро в ближайшие два часа будет опасен. Пусть не подходят близко.
Лич без лишних слов исчез, но взглядом пообещал в кратчайшие сроки вернуться.
— Кто опасен? Я опасен?! Да я само спокойствие! — заявил одурманенный маг с горящими огнем глазами. А у самого волосы трещат от магии, в одной руке два огненных шара, в другой светящийся короткий клинок. — Сейчас убью дракона и буду абсолютно спокоен!
— Какого дракона? — поинтересовался зажмурившийся советник, шагнув к Соро и прикрыв меня собой.
— Вон того! Красного, как закатное солнце, огнедышащего, как… как… — Аналогия не спешила посетить голову мага. В попытке подобрать слова он нервно махнул рукой, отчего разряды с нее улетели в разные стороны.
Две яркие вспышки вначале ослепительно засияли, а затем и прогремели с разницей в доли секунд. В парке стало на одну каменную беседку меньше, плюс один прекрасный серебристый дуб, протяжно скрипя, завалился набок.
— Слышите, как он ревет от ярости?! — восхитился главнокомандующий, говоря о драконе.
Он вскочил на парапет, материализовал в руке еще несколько разрядов и почти шагнул вперед, когда его за шкирку схватил объявившийся рядом дворецкий. Даниэль затушил разряды, осмотрел безумца, готового к прыжку, оценил потери в парке и выудил из-за пазухи толстый металлический трос и магические путы.
— Предлагаю обездвижить.
— И в подвале закрыть, — отозвался Волль. Он уже досчитал до шестидесяти и открыл глаза, готовый с боем вытащить Соро из иллюзорного мира.
— В этом нет нужды. Галлюцинации сейчас пройдут, останется только агрессия…
Слова не успели отзвучать, а Соро уже оставил дворецкому надвое порванный жилет, раскинул руки и… плашмя упал в кусты низкорослого колючего барбариса. Наверное, в своих иллюзиях он прыгал в пропасть или на спину летящего дракона, однако кусты его встретили всего лишь три метра спустя и с веселым хрустом приняли в свои объятия.
