— Традиции, — ответил главнокомандующий. — И, согласно традициям, вам уже подкололи булавку с порчей на обязательную завтра шляпку, обрызгали постельное белье магической кислиной и подмешали слезные капли в молоко.
— А если я не пью молоко на ночь.
— Они это предусмотрели…
И, словно по заказу, в дверь постучались, и хорошенький лакей лет восемнадцати внес в спальню поднос с моим ужином. Легкий салат, кашу на молоке и булочки с изюмом к ароматно пахнущему какао. Подвинув вазочку с цветами, он водрузил поднос на чайный столик и с поклоном удалился. Едва дверь за парнишкой закрылась, все поверхности в комнате засияли тонкими золотыми плетениями, которые предусмотрительный Соро, оказывается, выпустил заранее. В следующий миг мой ужин самоуничтожился, постель задымилась, а в шкафу что-то ярко полыхнуло. Наверное, та самая булавка.
— Хорошо, что вы — маг, — заметила я с благодарностью. — У меня на поиск «подарочков» ушла бы вся ночь. Или вся жизнь. Порчу не так-то просто снять.
— Не стоит…
Отчего-то главнокомандующий нахмурился, запустил по комнате поисковое плетение. И оно почти сразу же тревожно звякнуло.
— Хм, а это уже что-то новенькое.
Соро отложил бутылку и бокал и, перегнувшись через кресло, потянулся к вазе. По шевелению его пальцев от гладкого бока фарфорового изделия вверх взмыло несколько мелких плетений. Я успела различить руну шепота и скрипа, а главнокомандующий подметил что-то, весьма его насторожившее.
— Я вас здесь не оставлю.
— Вообще?
— Ночевать, — ответил он и поднялся. — Не надейтесь на быстрое освобождение, вы еще не выполнили своей задачи.
— Наконец-то мы подошли к вопросу: «Чего ради вы меня сюда приволокли?» — Я уперла руки в бока.
— Приволок потому, что один мудрый человек предложил барону Нигье приблизить ко двору специалистов, чтобы они могли на месте определить состав, которым пользуются шпионы, — повторил главнокомандующий слова, что были уже произнесены при бывшем советнике Каволладе.
Растворив в воздухе бутылку и бокал, Соро потянул из букета одно тонкое плетение, нащупал его главную нить, пассом руки уплотнил ее до состояния материальной и пошел искать, где у этой нити начало или конец. Подошел ко второму окну, затем к трюмо на изящных ножках, внимательно осмотрел ящики и отправился к противоположной стене.
Я следила за его передвижениями и искренне недоумевала:
— Но из запланированной вами агентской тройки я единственная оказалась тут и в рабочем состоянии. Словом, план не сработал. Почему бы меня не отпустить?
— Есть вероятность, что двое других с радостью вызовутся сами. Подержите… — Он протянул мне нить и, опустившись на корточки возле платяного шкафа, глухо добавил: — И мне не придется еще раз закладывать душу.
— А было что закладывать? — спросила с сомнением. В ответ получила прищур глаз, полный неодобрения и даже угрозы. — Просто удивлена, что другой валютой с вас плату не взяли.
Неудачное оправдание. Маг скрипнул зубами, а я отчетливо поняла, что крылатый транспорт за мной закрепят на веки вечные. И чем дольше Соро молчал, тем понятливее я становилась.
— Не в прямом смысле слова. Мне пришлось поступиться собственными принципами, — буркнул он наконец и отвлекся на нить.
От шкафа она уходила в пол, а затем взмывала под потолок, где прятала себя под люстрой. Соро, что-то просчитав, тихо хмыкнул. Вернулся к вазе, ухватил нить другого плетения и по ней в скором времени дошел до двери в ванную комнату, а затем и до чугунной ванны с королевским вензелем на медном боку. Подергав за нить, крепко вцепившуюся в кран, подающий воду, маг нахмурился. Ну а когда он проверил третье и четвертое плетения, то с неудовольствием постановил, что комната наводнена ловушками, и все они сработают, если выключить свет. Правда, не сразу, придется подождать.
— А-а-а-а-а, то есть свет мы выключать не будем, — обрадовалась я.
— Будем, — последовал бодрый ответ от экстремала-проверяльщика. Сбросив сюртук, он закатал рукава и приказал: — Подойдите ближе, я вас прикрою…
— Нет! — Я не сдвинулась с места. — Я уже видела, как вы хваленым щитом от ядовитого дыма прикрываетесь, как пропускаете в дом корзины с прослушкой и чемоданы со взрывчаткой. — Главнокомандующий попытался сказать, что там не взрывчатка была, но я его перебила: — Как бы то ни было, не желаю на собственной шкуре проверять скорость вашей реакции. Мне еще хочется жить.
— Не доверяете? — вынес вердикт самый недоверчивый тип на свете, чуть не подсунувший мне договор Расша под видом стандартного.
Посмотрел на то, как я трясу головой, и скривился. Показательно стал обратно расправлять рукава, раздраженно при этом выговаривая, что неоднократно уже спасал меня и, в общем-то, в случае неудачи легко вернет в мир живых. Наверное, думал, что я устыжусь. Не устыдилась, еще сильнее затрясла головой и начала отступать к двери.
— Ладно, — снизошел он, когда я с дверью чуть ли не сроднилась. Выудил кристалл связи, провернул его на четыре грани и позвал одного из садовников: — Зорге, зайди.
Зомби во фривольной сорочке и чепце не вошел, он поднялся из пола, будто бы вниз из цветного ковра уходила винтовая лестница, а сам он, ни больше ни меньше, принцесса подземного Арена. Плечи по-королевски расправлены, голова чуть наклонена, одна рука порхает над невидимыми перилами, вторая придерживает полу халата, что как мантия волочится позади. На вечно угрюмом лице приветливая улыбка, в глазах блеск на серо-зеленых щеках — здоровый румянец.
— Э-э-это что? — Взгляд против воли задержался на чепце, хотя помимо него на зомби было еще много чего интересного.
— Чтобы волосы не раздражали, — пояснил носитель трех волосин, поправил пышный бант на впалой груди и, шаркая мягкими тапочками, направился к кровати.
— Конспирация, — ответил Соро. — Сейчас я с вас на него перенесу иллюзию и в случае надвигающейся опасности, как и ранее, получу сигнал.
Иными словами, он не просто так среди ночи с чемоданом явился, всех разогнал, а кое-кого напугал до нервного тика. Приятная забота. Жаль только, что меня ему в любовницы прописали окончательно и бесповоротно. Впрочем, я их понимаю. Глядя на то, как Зорге превращается в двадцатилетнюю меня, я сама собой залюбовалась. Чистая кожа, изящная фигурка, длинные волосы цвета спелой пшеницы, приятная глазу мордашка и улыбка во все тридцать два… Именно с ней зомби скрутил «мою» гриву в жгут, затолкал ее под чепец и, вытянувшись на кровати, сообщил:
