Рыдала долго и в упор не слушала Светку. А когда градус ударил в голову, орала, что сейчас сдаст Леху ментам, а еще лучше, разрядит тот ПМ, что он прячет в белье, в голову… или нет, в голову сильно просто. Прямо в член! И кому он нужен без этого отростка?
К полуночи подруги упились так, что соседи пригрозили участковым. Кажется, Настя орала в открытое окно о том, что ей никогда не было с ним хорошо в постели, что в Германии она время даром не теряла и спокойно без него обойдется.
А потом потянулись эти бесконечные дни без него. И Настя окунулась в пустоту одиночества, глотая слезы и теряя аппетит, вздрагивала от малейшего шороха шагов на лестнице, часами гипнотизировала телефон, который молчал. Казалось, все о ней забыли. Светлячок, хоть и появлялась набегами, но не сочла депрессию подруги весомым поводом для того, чтобы отказываться от своей личной жизни. Пару раз ненавязчиво предложила Насте присоединиться к ней на двойном свидании, но настаивать не стала. Депрессия все сильнее затягивала во тьму. Сколько раз Настя готова была загрызть себя за то, что не согласилась остаться для Лешки запасным номером, наговорила непонятно чего! Да она закроет глаза на его похождения, пусть имеет эту красавицу по четным, если уж совсем невмоготу, Настя удовлетворится хотя бы парой раз в неделю… только пусть придет, вернет, скажет, что нужна, не оставляет ее одну в этом кошмаре! Она готова была попросить у него прощения за свои слова в буквальном смысле на коленях за одно лишь право вновь ощутить тепло его рук и горячие поцелуи.
Он просто волк, который не признает никаких ограничений. Пусть официально они больше не будут встречаться, она переживет, дайте ей просто право его видеть, она и на это согласна! Знать, что она не пустое место, не коза отпущения для насмешек и издевательств сверстников… что она нужна такому парню, как Шахновский, несмотря ни на что!
Не успели высохнуть слезы, как Настя осознала еще одну шокирующую правду жизни. Однажды возвращалась из магазина, как обычно в черном балахоне и кедах, когда к ней прицепилась тройка бритоголовых подростков. Вмешался сосед, который вечером выгуливал собаку, и неофашисты предпочли ретироваться, чтобы не связываться с крепким мужчиной, чей ротвейлер рвал поводок. “Лешка размазал бы их по асфальту. Кто теперь это сделает? Кому я нужна?” — продолжала плакать Настя.
Часто она пряталась за деревьями у детской площадки, наблюдая за подъездом своего бывшего парня. Два дня эта слежка не приносила никаких результатов, а на третий и четвертый она беззвучно рыдала, обнимая ствол липы, когда к подъезду бесшумно подъехала белая “тойота” и Шахновский галантно открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, подавая руку этой умопомрачительной Лиз. В первый день на ней было воздушное длинное платье нежно-розового цвета и белые босоножки на высоком каблуке. Во второй раз — ультракороткие шорты, подвязанная под грудью рубашка и яркие кроссовки. В обоих этих образах сверхэффектная дива выглядела так, что Насте захотелось рассыпаться в пыль прямо под деревом. Вечером третьего дня ее сменила рыженькая кудрявая прелестница с модельными параметрами, на четвертый опять вернулась Лиз. Тогда похолодало, и Настя испытала шок, увидев эту красивую брюнетку в облегающем кожаном костюме с косой а-ля Лара Крофт. С ней Леха вел себя по-иному. Они всегда смеялись, иногда даже целовались у подъезда, а в тот день он поднял ее на руки, чтобы перенести через лужи.
Шпионские вылазки Насти оставались незамеченными. Дома она пыталась убедить себя в том, что у новой пассии ее Алексея не все так радужно, что он избивает ту за закрытыми дверями, цинично выпихивает после секса на лестничную площадку, хлопнув перед носом дверью. И наедине с собой Лиз так же плачет, проклиная свои чувства к бессердечному сердцееду, как и Настя.
Вряд ли она тогда понимала, что, сумей так же подать себя и одеться, не уступила бы ни в чем этой яркой девчонке. Как и не могла в силу своей неискушенности допустить мысль о том, что Лиз просто не позволяла Лешке относиться к себе, как к куску мяса. Идеальная стерва до кончиков акриловых ногтей уже держала парня железной хваткой, никогда не вознося его на пьедестал. От таких девчонок теряют голову, готовы достать луну с небес и жестоко расправиться с каждым, кто посмеет забрать. Возможно, она сама его скоро бросит, говорила себе Настя и продолжала ждать звонка, надеясь непонятно на что.
Утром позвонила Светка и сообщила о роскошной распродаже, буквально поставив ультиматум: или Настя идет с ней (вернее, едет, зря, что ли, машина в гараже пылится), или она больше не прибегает ее спасать по первому щелчку пальцев. Насте было все равно. Она лишь надеялась, что шопинг несколько отвлечет ее от мыслей о Лешке.
Слава богу, магазин был женским. Она уже устала от того, что видит Шахновского в каждом светловолосом мужчине. Сидела на подоконнике витрины, иногда протягивая Светке очередное платье, показывая поднятый кверху большой палец на каждый продемонстрированный наряд, скучающе разглядывая поток людей за стеклом витрины. Очень быстро гора покупок Светки росла.
— Теперь ты! — провозгласила подруга, больно сдавив запястье Насти и потащив ее за собой вдоль рядов с платьями. — Так, это, это, вот это тоже… И голубое берем. Давай, в темпе! — Втолкнула ее в примерочную, опередив стайку школьниц.
После принесла босоножки на каблуке, похожие на те, что были на Лиз в один из вечеров, заставивших Настю плакать.
— Я не ношу платья, ну тебя! — возмущалась Настя. Света ее не слушала. Заставляла выйти в зал и пройтись, придирчиво оглядывая каждый из нарядов.
— Прекрати горбиться и не уродуй платье! Черт, ты улыбнуться можешь? Это снимай… следующее…
В одном из них Настя себя буквально испугалась. Такое секси ей еще прежде никогда носить не приходилось. Классическое черное с вырезом почти до пупка, чуть выше колена — никаких излишних деталей. Только сейчас Настя стянула “конверсы” и застегнула вокруг щиколоток ремешки босоножек. Провела рукой по шее, осознав, что не хватает какого-нибудь украшения. Уроки матери хоть и пролетели мимо ушей, но все же не прошли даром.
Света опешила. Затем в ее глазах появилось нечто похожее на зависть.
— Снимай. Сильно развратное. Оно не для тебя, я потом померяю.
— То есть тебя разврат не смущает?
— Настюх, ты, конечно, не обижайся, но… такие платья надо уметь носить. И все остальное должно быть в полном порядке.
— Помоги мне выбрать колье.
— Я сказала, снимай! Ты думаешь, Леха прозреет, увидев такое? Я тебя умоляю, та темненькая…
Прекрасно. Света тоже увидела эту Лиз. Впервые за все время, прошедшее со своего возвращения из Мюнхена, Настя почувствовала ярость.
— Ты оглохла? Или помоги мне выбрать колье — или вали домой, мне консультанты помогут! — потянулась к шее пластикового манекена, чтобы снять с него золотистое ожерелье с тонкими лучиками, и непроизвольно вздрогнула, почувствовав на себе пристальный взгляд.
Он стоял по ту сторону стекла и просто смотрел на нее. Настя сперва даже не поняла, кто это и почему его взгляд показался ей таким знакомым. Словно мазок кисти темной акварелью прошелся по ее лицу, скользнул к груди и ногам с явным наслаждением от увиденного, и она непроизвольно вздрогнула, когда их глаза встретились.
