«Еще раз ты поднимешь руку на женщину, я в**бу тебя, как телку!» — кажется, он сказал мягче. Все-таки в комнате находилась девушка. Что лепетал Шахновский в свое оправдание, не слышал: в ушах стоял звон от почти натурального бешенства. Перевел взгляд на эту девчонку, ощутив, как яростную агрессию накрывает иная волна — какой-то щемящей нежности и желания укрыть собой, согреть и стереть слезы. Она прятала свое лицо, стесняясь его, нечаянного свидетеля сцены, как будто именно он сейчас представлял для нее угрозу! Сам тогда не понял, как сумел успокоить ее парой теплых слов, подвел к раковине и поддерживал, пока она не смыла следы слез и потекшей туши. Викинг ныл, как баба, заливая пол кровью из носа. “Тампоны вставь”, - издевательски посоветовал тому. Вот тогда она улыбнулась. Сквозь слезы, которые все еще стояли в больших светлых глазах, робко, словно спрашивая у него позволения на проявление подобной эмоции. “Совсем девчонка”, - подумал про себя Влад. Без косметики она выглядела практически подростком, и Лидер мысленно попросил всевышнего дать ему сил для того, чтобы не пустить пулю в череп Викинга. Малышка, которая так отчаянно хотела казаться взрослой. Ей не было места в этой квартире, с этим бахнутым на голову тираном, такой человек, как Викинг, вообще не должен был прикасаться к подобной даже взглядом. Желание увести ее как можно дальше отсюда, чтобы обезопасить на будущее, сделать так, чтобы никогда не коснулись ее подобные измывательства, на тот момент стало непреодолимым. Да и видеть то, что не полагается, ей тоже не стоило.
Он так и остался стоять под дождем, отдав ей зонт. Она сказала ему свое имя. Настя. Влад сам не понял, отчего ему в тот момент стало как-то легко и тепло, несмотря на то, что под дожем он промок до нитки за считанные секунды. Может, грело осознание того, что сегодня он неожиданно для самого себя выступил борцом за справедливость? Не позволил Викингу избить эту девочку до бессознательного состояния — судя по тому, что успел увидеть, тот наверняка собирался? Садистские замашки Шахновского были налицо. Сел в машину, продолжая смотреть на эту беззащитную фигурку с его зонтом в руках до тех пор, пока не выперся Шах. Кровь у него долго не хотела останавливаться. С сожалением бросил последний взгляд на застывшую у подъезда Настю, жалея, что не может проводить домой и убедиться, что та в безопасности. Поймал в зеркале заднего вида понимающую улыбку своих парней и рванул с места, подняв веер дождевых брызг.
В тот вечер их вылазка увенчалась успехом. Напавшие на черных инкассаторов сознались практически сразу. Тогда и пошли первые чистки в рядах Синдиката. Спикер боролся за власть и избавлялся от слабых звеньев цепи в своей системе…
Она не была красавицей. Она была неприметная и перепуганная, когда он увидел ее впервые. Не было привычного мощного эротического желания, ускорений сердечного ритма и пресловутой влюбленности с первого взгляда. Было лишь желание защитить ее от жестоких реалий окружающего мира. Настолько сильное и поглощающее, что, зародившись в момент первой встречи, оно ни на миг не сбавило свои обороты в последующие дни. Влад ловил себя на мысли, что каждую минуту пытается представить, что с ней сейчас происходит, чем она занята и не добрались ли до нее опять грязные лапы Викинга. Несколько раз ему показалось, что он узнал эту девчонку в случайных прохожих. И каждый раз перед этим его сердечный ритм почему-то сбивался, озноб и жар в солнечном сплетении чередовались с острым желанием остановить и почему-то непременно обнять. Может, чтобы удостовериться через тактильное ощущение, что ей больше не причинили вреда? Никогда и ни с кем он не испытывал подобного желания. Как будто, спасая ее от замаха кулака Шаха, приковал себя к ней крепкими цепями последующей ответственности и обязательства охранять от других непредвиденных ситуаций.
Когда он встретил ее во второй раз, небеса рухнули. Вернее не небеса, а бетонные перекрытия торгового центра. Вернее, не рухнули, а пошатнулись. А еще точнее, все это ему показалось. Заехал за презентом на день рождения, кажется, Сереги, выбрал позолоченную зажигалку, решил выпить кофе перед сбором в офисе Спикера и чисто случайно задержался взглядом на огромной витрине магазина. Типично девчачьего, судя по обилию розовых цветов в дизайне интерьера. Сперва не понял, что произошло. Эта девчонка замерла в одной позе, отчего казалась манекеном в витрине. Отошел на расстояние, все еще не веря, что видит ее снова. Узнать ее было сложно — глаза были так густо подведены черным карандашом, что она выглядела на несколько лет старше. И на ней было платье. Платье, которое демонстрировало отнюдь не детские изгибы фигуры.
Она почувствовала его взгляд, вздрогнула… и тут он понял, что нет никакой ошибки. Влад не помнил, во что она была одета в их первую встречу, какого цвета у нее волосы, но этот взгляд, казалось, отпечатался клеймом на его сетчатке. Он бы узнал его из тысячи до мельчайшего штриха на светло-серой радужке. Именно его он подсознательно искал в толпе, до конца этого не осознавая. Стоял и пялился на нее, как озабоченный подросток, а на его губах расплывалась счастливая улыбка кладоискателя… который отыскал свое сокровище в каменных джунглях мегаполиса. Даже не задумался о том, хочет ли она его видеть, да ему сейчас было на это наплевать, буквально впорхнул в заполненное покупательницами помещение, не замечая никого и ничего вокруг. Ее щечки залил румянец, когда он подошел к ней ближе. Очень некстати выпорхнула подруга. Та самая, первая из серии “красавица и дурнушка”, привыкшая за счет менее привлекательной спутницы тянуть все внимание на себя. В других обстоятельствах он снял бы подобную девочку для себя на пару вечеров ничего не обязывающего секса, но сейчас эта выхолощенная красота не задела ни единой струны внутри его сознания. Коктейль тестостерона и эндорфина ударил в голову лишь от одного взгляда на Настю, устремившись затем целенаправленным потоком вниз. И это было уму непостижимо: при наличии глубокого декольте, приоткрывающего ее тяжелую грудь, каблуков, из-за которых ее ноги казались невообразимо длинными, он испытал сексуальное возбуждение от иного: от румянца на ее скулах и этого детского, смущенного, даже слегка испуганного девичьего взгляда. Она не отвела глаза, хотя мало кто мог удерживать его взгляд бесконечно долго.
Он чудом он не пошел за ней в примерочную, растерянно кивая на щебетание ее смазливой подруги, кажется, Светланы, желая лишь одного: чтобы мир вокруг замер, перестал вращаться на столь бешеной скорости. Чтобы не осталось в этот миг и в этом месте никого, кроме него и Насти, чтобы не краснела от смущения и не убегала под серый полог шторки. Чтобы просто обнять ее и передать через свое тепло немой посыл о том, что никогда он не даст ее в обиду. Чтобы вновь поразиться, на этот раз ее самообладанию, когда она вышла из кабинки совсем иная: улыбающаяся и уверенная в себе. Глаза, правда, выдавали, бегали от растерянности, да и плечи она усилием воли держала расправленными, балансируя на высоких каблуках. Ее голос слегка дрожал, когда она резко ответила подруге и отправила ее на кассу.
Он проклинал про себя свой сегодняшний распорядок дня. Откосить от планерки у Спикера не представлялось возможным, а больше всего ему хотелось буквально взвалить эту малышку на свое плечо и унести подальше от растревоженного улья торгового центра — туда, где ему никто не помешает… всего-навсего смотреть в эти доверчиво распахнутые глаза цвета северного моря и слушать дрожащий от волнения голосок, наблюдать, как мимолетно зарождается и гаснет на ее губах робкая улыбка. В тот момент он понял, что сделает для этого все.
