— Предлагаете сдать.
— Вовсе нет. Чтобы вы не нажили себе неприятностей, организовывая нам встречу, я просто-напросто делаю это сама. У меня свои интересы к вашим боссам. Если это предельно важно, я не стану называть вашего имени.
— Свои интересы… — Никеев бросил украдкой взгляд на командирские часы. — Я так понимаю, что должен рассчитывать исключительно на ваше слово чести?
— Несколько неосмотрительно давать подписку о неразглашении, вы это и сами понимаете. Мы в устной форме заключим негласный договор. Я не сдаю вас Спикеру и даже не препятствую дальнейшему корпоративному шпионажу.
— Потому что после того, как вы получите необходимую информацию, я по факту лишаюсь одного из своих работодателей?
От долгого сидения в одной позе заныла поясница. Настя поднялась и подошла к окну. Хлопья снега бились в темное стекло и тут же таяли, оставляя капельный след. Здесь она чувствовала себя гораздо спокойнее и увереннее, чем на вилле Спикера, ведь это была ее территория. Квартира, которую обставляла сама, согласно своему вкусу, с обилием приятных мелочей и большим простором. Здесь она могла ориентироваться с закрытыми глазами и дать отпор в случае опасности. Достаточно протянуть руку к секции шкафа, за большой вазон с цветами, под днище стола — везде было то, что поможет ей защитить себя. Оружие. Ножи. Пистолеты. Скорости реакции хватит.
Никеев пришел без оружия. Нет, ей не понадобилось его обыскивать, хватило внимательного взгляда. И все равно чувство, что она ходит по лезвию бритвы, не только не исчезло, а наоборот, усилилось. Майор запаса оказался достаточно сильным противником, которого не следовало недооценивать.
— Вы даже готовы сломать ради меня свою систему, Анна?
Настя провела ладонью по стеклу, оставив тающий след. Что-то в голосе Никеева ей не понравилось. Превосходство? Самоуверенность? Ощущение того, что она не просчитала все его ходы, резануло яркой вспышкой.
— Что вы имеете в виду?
— В день по жертве на алтарь Синдиката. Я стал тем самым камнем преткновения, который сломал ее в зародыше?
— У меня нет никакой системы.
Ладонь сама потянулась за больший вазон в египетском стиле, но Настя поспешно сжала пальцы в кулак. “Это усталость. Недосып. Обратная сторона азарта, от которой не выдерживают нервы. А этот Рэмбо просто потрясающе владеет собой. Настолько, что я начала теряться в его присутствии”.
— Как насчет вас? Есть своя система или она заключается в разведении пустых разговоров?
— Какие у меня гарантии, Ангел? Гарантии того, что это будет ваш разговор, а не план-захват с участием эскадрона смерти Спикера?
— В этом пока что нет никакого смысла. Вы достаточно умны, чтобы дать мне прямые координаты… дайте-ка вспомнить, он называет себя Лидер? И вы мне можете дать исчерпывающую информацию и избавить от необходимости загонять пешкам иголки под ногти, если я решу иначе.
— Пешки имеют свойство замолкать. Вам ли не знать. — Никееву не надо было конкретизировать свои философские рассуждения. Все, что необходимо, отчетливо читалось в его глазах.
— Стало быть, мальчишка…
— Вы и сами понимаете, Анна, что он раскололся бы моментально. Это вообще люди из другой галактики, которые видели кровь только в своем “Контр Страйке”. Неужели вы решили, что я позволю ему заговорить и потянуть себя следом? Да, и девчонка ничего не сказала именно поэтому. Я не люблю долгих допросов.
Двойственность ситуации частично напрягала. В глубине души Настя получала удовольствие от словесного фехтования с сильным противником, но его бесстрашие и уверенность в том, что именно он контролирует ситуацию на ее территории, не давала погаснуть до того дремавшей тревоге, которая все больше ощущалась. К тому же у девушки начала болеть голова. Но смириться с тем, что она потерпит поражение в этой игре, было выше ее сил.
— Константин, мы не договоримся?
— Аня, я талдычу вам это с самого начала, а вы только сейчас меня услышали. Ваши угрозы не имеют силы. Всего лишь слово против моего, и будьте уверены, меня не спишут без внутреннего расследования. А вот что за это время может произойти с вами…
— Да все, что угодно. Даже новый штамм гриппа или сосулька на голову.
Нет, она все еще не собиралась сдаваться. Да, понадеялась на быстрый результат, но этот Никеев — тертый калач, поспешных решений, даже застигнутый врасплох, принимать не станет. Наверняка пытается выгадать время, чтобы сыграть против нее в игру по своим правилам. Что ж, это не окончательный провал. Вероятность успеха все равно хорошая, только в этот раз будет больше препятствий. Но ей ли привыкать к ним?
— Спасибо, майор. Спасибо, что все равно согласились со мной встретиться, — Настя ласково улыбнулась, затянув пояс домашнего кимоно. — Вы и сами понимаете, попробовать стоило. Не ради того, чтобы дать вам шанс, эгоизм и собственные интересы — это не порок, — она бросила якобы случайный взгляд в сторону ноутбука, продолжая дружелюбно улыбаться ночному гостю. — Пора нам попрощаться. Еще кофе на дорожку? Погода нынче вызывает сонливость.
Что-то дрогнуло в волевом лице Никеева. Мимолетная тень, смазавшая остроту в чертах лица с каким-то проблеском растерянности в холодных глазах. Доля секунды, но Настя заметила. Волна удовлетворения прокатилась по сознанию, подкрепив тем самым разумность доводов. Никеев испугался открывающейся перспективы, понимая, что его не спасет даже время так называемого расследования.
Она не собиралась класть отчет на стол Шаха с самого утра, но Константин, похоже, поверил каждому ее слову. “Дожать. Продавить. Прямо сейчас!” — голос интуиции или воспаленного эго? На волне легкой эйфории оттого, что удар попал в цель, Настя не стала заниматься самоанализом. Подошла почти вплотную к так суетливо ерзавшему в кресле Никееву, протянула руку обманчивым выпадом, взяла кофейник и наполнила его чашку горячим эспрессо. Ей хотелось верить, что ее улыбка, вопреки ее действиям и повторно озвученной угрозе, остается ласковой и приветливой. Это не имело значения, но очень не хотелось, чтобы она напоминала хищный оскал.
— Я бы на вашем месте… наверное, уехала бы из города. У вас есть время до утра. Хотя, если Спикера или Лекса мучает бессонница, времени может совсем не остаться.
— Аня… — прохрипел Никеев, внезапно хватаясь за сердце.
Это не произвело на девушку ровным счетом никакого впечатления. Она пригубила кофе и осторожно поставила его обратно на столик. Прядь ее светлых волос задела висок Константина. Она не растерялась, когда он схватил ее за руку чуть ниже локтя ощутимой хваткой, просто выпрямилась, пытаясь сбросить его ладонь.
— Руки. Не заставляйте меня прибегать к силе.
Симуляция сердечной боли не прокатила: несмотря на натуральный испуг, у начальника охраны Шаха был нормальный цвет лица и размер зрачков. Пальцы сжались на ее руке еще сильнее, и Настя непроизвольно поморщилась от странной боли, похожей на хлопок в выемке сгиба локтя.
