— Старший тебе яйца оторвет. Он сказал ее допросить. — Сиплый запустил лапу в ее волосы, с которых стекала вода, резко натянул, практически вырывая пряди с корнем, заставляя Настю поднять голову и посмотреть себе в глаза. — Привет, чебурашка. Сотрудничать будем?
Настя криво улыбнулась — той самой улыбкой, которая имеет свойство посылать глубоко в лес без употребления матерных слов и демонстрации средних пальцев. Новый удар не заставил себя ждать. Теперь привкус крови во рту стал насыщеннее, губы на миг потеряли чувствительность, а потом резкая боль сошла на нет по сравнению с новым ударом ногой в живот. От холода этот пинок почувствовался в десять раз больнее. Пришлось прикусить язык, чтобы не застонать, но из глаз в буквальном смысле посыпались искры.
“Шах или Лидер?” — попыталась сообразить Настя, разжав зубы и судорожно хватая ртом воздух. Кому ее сдал Никеев? Недооценка противника сыграла с ней злую шутку. Увы, тщеславие затуманило ей разум.
— Я… буду говорить… только с твоим главным, пес. — Новый удар. При такой интенсивности она закричит уже очень скоро. Необходимо было получить информацию, перед тем как воспользоваться методом, которому всех ангелов с самого начала обучали владеть в совершенстве.
— Отрежь ей ухо и отправь Шаху, — заржал второй, которого Настя мысленно обозвала “Водяной”. — Скажи, что получит свою подстилку по частям.
— Завали хохотальник! — прохрипел Сиплый. Настя слизнула с губ кровь, которая не желала останавливаться. Значит, не Шах. Лидер, если Никеев не замутил свою игру с кем-то еще. Что нужно, она узнала.
— Ты че, не в состоянии заставить эту курицу запеть соловьем? — Водяной стоял к ней спиной, что-то перебирая на грубо сколоченном столе. До ее слуха долетело позвякивание металла, а вслед за ним щелчок, характерный для разряда электрошокера. — Смотри и учись, дебил.
Настя набрала полные легкие воздуха. В том, что эти двое пойдут на все, чтобы заставить ее вопить от боли, у девушки не осталось никаких сомнений. Все, что ей оставалось, — выиграть время, до тех пор пока ее не прикончит переохлаждение или болевой шок. Босс этих маньяков вряд ли снизойдет до того, чтобы явиться ее допрашивать сам. Если она заговорит, ее прикончат сразу, как только получат нужную информацию. Все, что ей нужно, — это сделать так, чтобы главный, хорошо, если это тот самый неуловимый Лидер, все-таки появился здесь. Время и стойкость. Что ж, она знала, что именно нужно делать.
— Какая вкусная девочка, — Водяной присел на корточки, насмешливо разглядывая лицо Насти. — И такая неразговорчивая. Смотри, что у меня есть. — Тонкий конус мощного электрошокера погладил ее саднящую от удара скулу. — Как думаешь, шлюшка, куда я тебе сейчас это засуну?
Свободная рука потянулась к ее шее. Настя закрыла глаза, сконцентрировавшись на оголенных кончиках собственных нейронов. Пассивно статичные, они пришли в легкое колебание, раскаляясь до красного свечения, зародившаяся от этого легкого бриза мощная волна за доли секунды разлилась по всему телу. Когда пальцы мучителя ласково, даже без нажима коснулись ее кожи, нежные щупальца каждого оголенного нерва пришли в движение, превратив теплый нажим пальцев в касание добела раскаленного металла.
— Ай! — заорала Настя, встречая спасительную пелену фальшивого болевого шока. Реальность пошатнулась, придавив ее прессом глубокого обморока.
— …Ты вырубил ее! Если она окочурится, Лидер засунет тебе это в жопу! — сознание возвращалось. Обычно такое состояние не длится более двадцати минут. Сиплый орал на повышенных тонах, звуки его голоса напоминали скрип плохо смазанных дверных петель.
— Да я ее не тронул, она сразу вырубилась…
Правую сторону ее тела кажется, ненадолго парализовало. Наверняка этот псих лупил ее электрошокером, пока она висела без сознания. Настя непроизвольно содрогнулась, представив, какой сильной была бы эта боль. Мощный разряд тока, мокрая кожа плюс действие холода. Хорошо, что в мутном забвении искусственно вызванного обморока она этого не почувствовала.
— Я звоню боссу. Докажи потом, что мы хотели как лучше…
— А получилось как всегда… — хриплый смех Насти замер в горле.
Оба баклана застыли на месте, открыв рот от удивления и недоуменно переглядываясь. Сиплый зарычал, схватил со стола нож и рванул к ней, по привычке хватая за волосы. Нейроны зашились от фантомной боли еще до того, как он успел накрутить ее мокрые пряди на свой кулак. Звон в ушах, яркая вспышка перед глазами, перевернувшая ангар с ног на голову и спасительное небытие, в котором не существовало никакой боли.
…В этот раз возвращение в реальность далось сложнее. Сказывалось действие холода без возможности разогреть мышцы. Голоса долетали до ее сознания как сквозь вату.
— Да я ничего не успел с ней сделать! Уже второй раз вырубилась, и все… — по ее лицу текла вода, смачивая разбитые губы и размывая кровь. От холода она схватилась тонким слоем льда на кончиках ее волос. Видимо, оба урода испугались до икотки и пытались привести свою пленницу в чувство любыми доступными методами — судя по пылающим щекам, испробовали все киношные средства, от пощечин до контрастного душа. И конечно же, никто из них наверняка не вспомнил об обычном нашатыре.
— Или ты сейчас пытаешься меня на** ать, или вы оба ни на что не годитесь, — прозвучал спокойный голос, показавшийся смутно знакомым. Стараясь не шевелиться и ничем не выдать себя, Настя замерла, хватая воздух медленными глотками, пытаясь понять, где же она его могла слышать.
— Я отвечаю, без базара, так и было… я даже подойти к ней не успел. Выключилась в момент…
— Вы час здесь страдаете фигней, и все, что можете мне сказать, это то, что не справились с элементарной задачей?
Настя застыла, внезапно ощутив, как в солнечном сплетении медленно дрогнул холод зимнего мороза, словно взрезанный по окружностями лучами пока еще теплого солнца, которые постепенно разогревались, набирая свою силу. Стальные захваты самоконтроля над нервными окончаниями разжались, ускользая от сознания, пока звук шагов, показавшийся таким же знакомым, медленно приближался к ней. Холод бетонного пола, сковавший потерявшие чувствительность колени, внезапно отступил, в онемевших пальцах аукнулось теплое покалывание, и на миг показалось, что оковы наручников разомкнулись, ослабли… или же ее собственные кисти уменьшились в размере настолько, что можно было легко выскользнуть и ощутить ладонями холод бетонного пола. Наверное, сознание уже поняло все, отреагировало на этот голос, запустив цепь воспоминаний и приняв появление этого человека как гарантию вероятной безопасности, но еще не успело оформить в окончательный результат. Даже веки почему-то отказывались подниматься — то ли из опасения ошибиться, то ли от неверия в то, что не могло быть правдой ни в коем случае.
Прикосновение. Оно практически все расставило по своим местам. Сущность Насти дрогнула, по инерции пытаясь запустить защитный блок… но тепло знакомого солнышка погасило возмущение нейронов, буквально деактивировав их разрядом согревающего спокойствия.
