Шкет словно обезумел. Не могло быть и речи, чтобы оставить Настю наедине с этим психом или с другими ребятами, которые немедленно потребуют кровь за кровь.
Словно в полусне, приблизился к ней, не решив, что именно сделает и как… и тут увидел в ее глазах узнавание. Увидел раньше, еще когда просек фишку с искусственным превышением болевого порога, но все это было слишком невероятно, чтобы поверить сразу.
А когда ее искусанные и разбитые губы шевельнулись, выдохнув его имя вместе с облачком пара, принял единственно верное решение. Удар в лицо, чтобы тут же потеряла сознание и никто не догадался, что окровавленная и избитая девчонка, подвешенная за цепь, всегда была и осталась ахиллесовой пятой несокрушимого Лидера, наводящего страх на самый крупный криминальный Синдикат страны…
Она не сразу пришла в себя. Долгие сутки провалялась в забытьи, а когда очнулась, понял, что заболела, и сильно. Еще и доктор с сомнением покачал головой, известив, что с такой пневмонией вряд ли выкарабкается.
Влад приставил дуло пистолета к его лбу:
— Не выживет, закопаю тебя живьем рядом с ней…
А потом эйфория первого потрясения схлынула, и на ее место пришла глухая ненависть. Его Настя, его девочка, без которой его жизнь была пуста и лишена смысла, работала на Синдикат. На Шахновского! Вашу мать, на того самого Лекса Шахновского, который, как сам Влад думал после своего воскрешения, и сжил ее со свету вместе со Светой Красовской. Но у Настиной подруги была могила. А сама Настя просто растворилась без следа.
Сотни вопросов оставались без ответа, порождали версии одна фантастичнее другой — Лидер не оставлял свои поиски и каждый раз попадал в тупики, когда казалось, что вот, вроде нащупал тающий след своей малышки, как он тут же обрывался.
Шах? Бывший Викинг, сменивший погоняло вместе с повышением… старая любовь не ржавеет? Настя. Настя и Синдикат. Его Настя и Шах. Его не состоявшаяся любовь в тандеме с его несостоявшейся смертью. Это не укладывалось в голове. И вот уже к вечеру, наблюдая сквозь объективы камеры за Настей, которую выгибало на постели от лихорадки, Влад позвонил тому самому доктору.
— Дай гарантию, что она не окочурится от сыворотки правды и антибиотиков…
…Настя глухо всхлипнула и неосознанно выставила вперед ладонь, словно от чего-то защищаясь.
— Б**дь… прости… — неконтролируемый порыв обнять ее наконец, не скрывая своих чувств, согреть теплом своего тела накрыл его сознание тепловой волной атомного взрыва.
Это было слишком… слишком хорошо, чтобы быть правдой, — то, что она сказала. И в то же время это не могло быть ничем другим. Он выпотрошил ее до основания. До подробностей, от которых у него то вставали волосы дыбом, то появлялся мгновенный порыв разнести все вокруг, и в эйфории абсолютного счастья с трудом удерживался от того, чтобы не сжать ее в объятиях, закружив по комнате…
Вибрация смартфона заставила его вздрогнуть. Откинув прядь волос с лица Насти, Влад укрыл ее одеялом, проверив уровень снотворного во второй капельнице, и поспешно отошел подальше от постели, чтобы ненароком не потревожить свою девочку.
— Ты забыл обо мне! — наплевав на элементарные правила приветствия, обвинительно выпалила Вика. — Это правда? После того как убили Элину, я тебе больше не интересна?
“В яблочко. Ты все прекрасно понимаешь, родная”, - подумал Влад, не в состоянии оторвать взгляда от Насти, которая затихла, согретая теплом одеяла, и начала дышать ровнее.
Перешел на шепот, чтобы не разбудить:
— Вика, прекрати истерить. Я просто очень занят…
— Когда она там шпионила, ты находил для меня время! Что изменилось?
— Ничего. Успокойся и…
— Я в Reiven, и я очень хочу напиться. И я это сделаю, если ты не приедешь и мы не поговорим…
Бросив последний взгляд на Настю, Влад вышел из комнаты, стараясь бесшумно прикрыть двери. Больше всего ему хотелось послать экс-мадам Шахновскую на три веселых буквы с ее истериками и ультиматумами. Но сейчас он понимал также и другое: его психика не выдержит напряжения в ожидании, когда же очнется Настя и что он дальше будет с ней делать.
— Виктория, душа моя, а я вот думал закончить свои дела и пообедать с тобой. Но раз у тебя острое желание напиться…
Пустая болтовня Вики была сейчас лучшей альтернативой перспективе остаться рядом с Настей и съедать себя же самого за собственную ошибку и недоверие.
— Ой… да? Правда? — удивилась Вика.
Влад кивнул, хотя она не могла его видеть:
— Я буду через полчаса. Закажи себе чаю. Выпьем потом, вместе…
Перед тем как уехать, он сделал кое-что еще. Позвонил доку и велел остаться с Настей до его возвращения. Поручать заботу о своей пленнице кому-либо еще не стал, это требовало ответственного подхода.
— Сделай все, чтобы выспалась и восстановила силы. Желательно до утра. Я в долгу не останусь…
Глава 15
9 лет назад
Август пылал. Сухое лето вышло на финишную прямую, что явно не добавляло ему оптимизма: не желая сдаваться наступающей на пятки осени, оно обрушило все свои резервы на шумную столицу. Слишком яркое солнце выжигало пыльный асфальт, раскаляло крыши зданий, превращало и без того чахлую растительность в выгоревший гербарий. Даже системы кондиционирования не справлялись с удушающим зноем. Пляжный сезон не желал заканчиваться, люди спасались от жара раскаленного мегаполиса за пределами города, отчего он казался вымершим и безжизненным. Особенно в выходные.
Настя не связывала эту непривычную тишину, отсутствие пробок и толп людей с аномальной жарой уходящего лета. Для нее город опустел именно с отъездом Влада. Вымер, застыл, выгорел вместе с лучами чужого агрессивного солнца, которое лично для нее не предвещало ничего хорошего. Она сама не понимала, откуда у нее это ощущение надвигающейся катастрофы, которая вскоре разделит жизнь на “до” и “после”. Оно ужалило ее иглами ледяного холода посреди жаркого лета именно в то утро, когда она, не скрывая своих чувств, разрыдалась прямо в коридоре, повиснув на его шее. Если бы только могла уговорить, не отпустить, вырвать у безжалостной реальности хотя бы еще один день!
Влад гладил ее волосы дрожащими от избытка чувств пальцами, сжимал до хруста суставов, осыпал заплаканное личико судорожными поцелуями, словно пытаясь вобрать в себя ее боль, выпить без остатка, до последней капли. “Три дня, Настёнка… всего лишь три… они пролетят быстро, сама не заметишь!” — его голос срывался, переходил в сдавленное утробное рычание, объятия становились еще крепче. В тот момент ей казалось, что он стремится слиться с ней воедино каждой клеточкой, забрать с собой сознание, чтобы расстояние утратило смысл. Он не обращал внимания на разрывающийся телефон, продолжая сжимать до боли свою девочку. Насте не было больно. Любые сомнения в том, что он ее любит, растаяли именно в этот момент под его сильными руками и жаркими поцелуями.
