— Я не могу отпустить тебя.
— Приколы становятся все интереснее.
Настя только устало махнула рукой, когда он напрягся в ответ на ее движение к столу. Конечно, следуя законам жанра, после такого заявления следовало всадить ему эту ложку со следами овсянки в глаз, но желание выпить крепкого чая на травах, который ей безумно понравился, пересилило. Ее руки дрожали от слабости, когда она наполняла чашку почти до самых краев, но умудрилась не расплескать ни капли.
— Это не шутки, Настя. И что касается доктора. Еще раз на кого-то из персонала накинешься, разговор у нас будет иным. Попытаешься убежать — придется ползти.
— О, когда это ты стал любителем пет-плея?
— Я не шучу. Кто-то стреляет в воздух, я пальну по твоим ногам. Думай, стоит того твоя попытка, заранее обреченная на провал, или же нет.
Все-таки ее рука дрогнула. Настя зашипела сквозь зубы, когда горячий чай пролился, обжигая ее бедро через шелк халата. Это спасло ее от взгляда глаз, в которых, она знала, увидит только решимость и непреклонность.
— А не проще сразу в голову? Когда это ты успел изменить свои планы?
— Мои планы не изменились. Считай, что они немного сдвинулись во времени, а у тебя появилась возможность повлиять на мое окончательное решение.
— Ты будешь и дальше держать меня здесь?
— А тебе разве плохо? Относись к этому, как к заслуженному отпуску. Или больничному, который тебе вряд ли позволял Спикер.
Веселье как-то поспешно сошло на нет. Это и не было весельем в его классическом понимании — это была банальная реакция организма, который устал бороться с высоким уровнем кортизола в крови и включил защитные генераторы психики. Но положительный эффект не стоило отрицать, кровь насытилась эндорфином под завязку. Может, именно поэтому Настя не накинулась на Влада с кулаками и не испытала ни капли страха.
— Круто. Принцесса в башне у дракона.
— Я рад, что у тебя хорошее настроение.
— Не много ли поблажек для девушки, которую в итоге ждет пуля в лоб и теплое цементное одеяло?
— Настя, об этом пока не думай. Вернемся к этому разговору, когда окончательно поправишься. Я не воюю со слабыми противниками.
— Ну, вкатать мне лошадиную дозу сыворотки правды тебе мое состояние не помешало. Что бы было, если бы ты услышал то, что тебе не понравилось?
Влад пожал плечами:
— Пришлось бы создать тебе менее комфортные условия. Возможно, даже сэкономить пулю. В сыром подвале тебя бы пневмония прикончила гораздо быстрее. Или сыворотка.
— Спасибо за честность. Поскольку у меня особые условия, уверена, ты крайне доволен всем услышанным.
Настя сделала несколько глотков липового чая с послевкусием солодки. Она отдавала себе отчет, что выболтала гораздо больше, чем свои истинные чувства к этому мужчине. Вопросы о внутренней структуре игровой отрасли Синдиката тоже присутствовали, скорее всего, еще при первом допросе. Тогда она не смогла справиться с болью и подавленной волей. А во второй раз просто решила, что от этой информации не будет большого вреда.
Странная ситуация. Общая цель… и такая гигантская пропасть. От этих мыслей сердце болезненно сжалось, и Настя поспешила сменить тему.
— Как ты выжил? Если не интересно, можешь не отвечать.
Влад переплел пальцы в замок до легкого хруста, на скулах заиграли желваки. Несмотря на это, он изо всех сил старался выглядеть невозмутимым.
— Просто был в корне не согласен с тем, что придется умирать в безымянной могиле. У нас с Шахновским всегда были диаметрально противоположные взгляды на подобные ситуации.
— И Лексу все сошло с рук. Как и в случае со мной.
— Спикер выбрал того, кто будет послушно выполнять команды на отлично и не задумываться о том, чем они продиктованы. Того, кто слабее и никогда не сможет достичь определенных вершин. Беспроигрышная тактика, если хочешь и дальше оставаться у власти, и при этом не получить удара в спину.
— Я предполагала нечто подобное. Ты стал задавать много вопросов?
— Скажем так, у нас вышли некоторые разногласия. По молодости я протупил, решив, что у меня достаточно времени снять сливки и устраниться, тогда как Спикер изначально видел угрозу в каждом, кто был умнее всех его пешек. Ты видела ключевых фигур всех отраслей Синдиката. Остался ли там кто-нибудь, кто пойдет против пахана всея столицы?
Если бы там имелись такие люди, Настя бы играючи загребала жар чужими руками. Работорговля, органы, валютные махинации, наркотрафик, оружие, земельные ресурсы — во главе каждой ветви Синдиката стояли преданные Антону Сергеевичу люди с особым складом ума, которые были отучены задавать вопросы и прыгать выше головы. Наглядным примером стала смерть Раисы Ларчиковой по прозвищу “Мамба”, которая недолгое время управляла ветвью торговли людьми. Жесткая и непримиримая дама не выдержала, когда указом Спикера был сделан особый упор на торговлю детьми. Спикер лично закрыл ее в клетке с питбультерьерами, собрав зрительскую аудиторию из своей паствы. Говорят, от этой интеллигентной леди с сердобольным сердцем осталась груда окровавленной плоти, после чего никто не смел возражать или пытаться достучаться до человечности Пахана.
Перетянуть кого-либо из смотрящих на свою сторону было равносильно провалу. Проще истребить всех поодиночке, потому как слишком преданы Антону. И уже не помнят, что преданность продиктована страхом. Спикер не следовал шаблонным канонам криминального мира, в котором обзавестись семьей — значит сделать себя уязвимым. Именно страх за своих близких заставил этих пешек послушно выполнять приказы и не рыпаться. Со временем это стало практически второй кожей, с иллюзией неуязвимости и преданности идее.
— Только истребить. Никто не будет с тобой сотрудничать.
— Я умею быть убедительным. Некоторые уже довольно благополучно работают на меня. А ты так решительно отказалась от этой возможности. Боишься трудностей?
Настя допила чай и отставила чашку в сторону. Вроде бы недавно Влад спокойно озвучивал свои угрозы, а сейчас их разговор свелся в русло почти дружеской беседы.
— Первым делом я шлепну Шаха. Дальше… наверное, это не моя война. Я не собираюсь оставаться в столице. Система власти прогнила насквозь, а пытаться ее искоренить хрупкой девушке совсем не под силу.
— Ну, твой бывший тоже на первой позиции в моем списке скорых покойников. Меня удивляет, что у тебя нет планов на Спикера.
— Шах убил мою подругу, а меня едва ли не продал в рабство. Извини, моя цель — именно он. И мне не интересно его просто убить. Я хочу, чтобы он мучился. Я хочу это сделать чужими руками. Руками той системы, на которую он преданно пашет. И пусть перед смертью осознает, кто именно его слил…
— Умная ты, Настя, — покачал головой Влад, — Умная, а временами не видишь дальше собственного носа. И даже сейчас. А Шах, моя девочка, ничего сам не делает. Просто мозгов для подобного самоуправства не хватит. За каждым его чихом стоял Спикер. Ты или этого не понимаешь… или просто отказываешься признавать!.. Подумай, почему отец тебя не спрятал, а буквально подтолкнул к решению пройти обучение в “Обители ангелов”? Он что, хотел для дочери подобной жизни? Весь город плясал под дудку Антона. Из тебя просто-напросто выковали еще одну пешку, настолько важную, что не мешают пока упиваться мыслями о мести. Но такие, как мы, там не выживают. Мы задаем много вопросов и признаем только свою точку зрения. Достаточный повод для того, чтобы ценные умения и знания оказались тем, за что нас рано или поздно и истребят в угоду своему эго.
