Они часто встречались и вне школы. Однажды в магазине. К кассе выстроилась большая очередь, а Кирилл позвал Настю, пропустив впереди себя. На районе несколько раз. Иногда он сухо кивал и проходил мимо, иногда и вовсе делал вид, что знать ее не знает.
…Пальцы свело от боли, и Настя поспешно их разжала. Все, что она сейчас услышала, не укладывалось в ее голове ни в какие рамки. Во рту ощущался привкус крови, и она откашлялась, сплюнув в траву. Кирилл Аксенов ей симпатизировал с седьмого класса? Проще было поверить в существование инопланетян.
Голова кружилась, и Настя обессилено сползла по капоту в траву, прижав колени к груди. Больше всего ей хотелось, как в детстве, спрятаться в воображаемый домик и не шевелиться. Может, уснуть и не позволить оглушающей действительности свести ее с ума?
— И ты молчал? Почему?
— Ты бы послала на хер.
— Ты пытался?
— Я просто это знаю… эй, ты чего? Краснова, твою мать, не время засыпать! Мы с тобой тут точим лясы, а я уже должен подъезжать к хате Ларчиковой! Если эта старая б**дь поднимет хай и позвонит Викингу…
— Я не могу!
— Вставай! Твой отец, кажется, живет сейчас в Т у своей новой… Верно?
— Папы нет в городе…
— Шум трассы слышишь? Иди на звук через лес, не заблудишься. Дальше поля, кажется три. Только все время прямо, никуда не сворачивай. Выйдешь на станцию. Там центральный узел, все электрички идут через Т. Краснова, не вздумай в город! Давай, у тебя чуть больше часа до рассвета.
— Ты меня отпускаешь?
— Настя, перестань тупить! Беги!
Аксенов хлопнул дверцей машины и кинул ей пластиковую бутылку с водой.
— Умойся, вся рожа в крови. Не свалишь сейчас, положат обоих!
— А… что будет с тобой?
— Ничего не будет! Скажу, что багажник не захлопнулся до конца, по дороге где-то потерял тебя. Шах сам не сообразил тебя связать или вырубить, это прокатит.
— Не прокатит!..
— Настя, б**дь, вставай! Время! Я не пропаду. Увидишь Славэна, не забудь обо мне с высоты своего полета. Будем квиты, лады? Викинг на коксе совсем е**улся, его списывать пора…
Слабость накатывала муторными волнами. Настя сделала несколько глотков из бутылки, подавив рвотные позывы. Через лес и поля, потом еще электричка? Да у нее не хватит сил.
— Я не могу идти…
— Закрой рот и встань! Или тебя к Мамбе отвезти? Там точно лежать будешь сутками напролет, пока не порвут к чертям собачим…
— Не могу!
— Б**дь!
Кирилл сжал пальцы в кулак, но остановился, так и не хлопнув по крыше автомобиля.
— Подыхать собралась? Сдалась?
— Они… — рыдания сдавили горло Насти. — Они Свету… как собаку…
Захлебнувшись этой болью, Настя так и не поняла, что Кирилл ищет в бардачке, то и дело матерясь. Вздрогнула, когда он присел рядом и сжал ее подбородок, выставив вперед ладонь.
— Сейчас я тебя вылечу. Уймись, потом реветь будешь! Все, что тебе нужно, — встать на ноги и драпать огородами! Усекла?
Кажется, она кивнула в ответ. В белесом свете неполной луны ей показалось, что широкая ладонь Кира покрыта инеем. Разглядеть подробнее она не успела — его вторая ладонь зажала ей рот, перекрыв кислород.
— Втягивай! Б**дь, как коктейль через соломинку, только ноздрями! Быстро!
Настя едва его услышала. Шмыгнула носом и отпрянула, ощутив, как невесомая пыль достигла носоглотки, резанув виски и лоб острым спазмом. Инстинктивно подняла ладонь, намереваясь чихнуть, но Аксенов, отняв руку от ее губ, зажал ее нос двумя пальцами. В его блестящих глазах полыхала решительность.
Настя еще до конца не поняла, что именно он сделал, но Кирилл одобряюще кивнул, сжатые губы на миг тронула слабая улыбка:
— Умница. Но надо еще.
Сложил ладонь лодочкой, позволяя мучнистому порошку ссыпаться в ложбинку. От рефлекторных слез у Насти все поплыло перед глазами.
— Максимально сильно вдохни. Сейчас крылья вырастут.
— К-кокс? — она хотела спросить, как давно Аксенов этим балуется, но так и не смогла.
— Это витамин. Давай, ничего от одного раза не будет, не подсядешь. Ну? Или хочешь вырубиться на полпути?
Настя ему поверила. Сглотнула, игнорируя щекотку в носоглотке, и подчинилась, зажав одну ноздрю пальцем и максимально глубоко вдохнув кокаиновую пыльцу. Ощущение было похоже на то, что она испытала, когда решила прожевать горошину ядреного васаби. Новый острый спазм, ударивший по мозгам, так же быстро затих, как и предыдущий. В голове прояснилось, а пульс ускорился, отдаваясь оглушающим набатом в висках.
— Прямо, Настя. Все время прямо. Давай, выживи ради меня. Хорошо?
Настя отпихнула его руку, не понимая, что слабость начала отступать, и очень резво вскочила на ноги.
— Кир, ты…. ты тоже… Леша тебе не поверит…
— Поверит. Доберись до отца… и до Славэна, чтобы все было не зря.
Он обнял ее за талию, притянув к себе, и надрывно прошептал:
— Ты мне душу порвала, Краснова… за кого другого хрен бы впрягся…
Славэн. Ее Влад. Теплая волна разлилась по телу Насти. Сейчас, отвечая на рваный, отчаянный, безысходный поцелуй Кирилла, она вовсе не целовала его. Она благодарила. Уже наперед зная, что никогда больше его не увидит.
Кирилл Аксенов погибнет на рассвете. Обдолбанный Шах придет в ярость, узнав, что Насте удалось уйти. Пожалеет пулю и не захочет сам марать руки. Пожарник всадит нож Аксенову в печень. А она узнает об этом спустя несколько недель… Наверное, тогда интуиция это предчувствовала, поэтому Настя непроизвольно ответила на поцелуй последним аккордом арии любви, которая имела все шансы на процветание, но погибла, оставшись неозвученной.
А затем, вытерев ладонью нос, просто повернулась и побежала, не обращая внимания на ветки кустарников, хлеставших ее по ногам, на боль в руках и коленях, когда падала в колючую россыпь сосновых игл и шишек, на сбившееся дыхание… Сама не понимала, откуда у нее силы вставать снова и бежать, ориентируясь на звук редких машин и далекие гудки поездов с ритмичным стуком колес. Забыла обо всем: о боли в теле, о том, что самой близкой подруги больше нет на этом свете, что сама чудом избежала смерти. “Вижу цель — не вижу препятствий” сейчас как нельзя лучше характеризовало ее состояние. Отпустив все мысли, она просто двигалась вперед, отмечая поэтапно пройденный путь.
Лес закончился. Настя быстро пересекла дорогу, споткнувшись и едва не скатившись по отлогому спуску в небольшую посадку. Огромное поле золотистых подсолнухов раскинулось перед ней посеребренным лунным светом покрывалом. Очертания дальней разделительной полосы деревьев едва угадывались, но Настя не сбавила темп и не сбилась с ритма, просто бежала, пробираясь сквозь жесткие стебли, вдыхая запах нагретой за день почвы. Тугие головки колючих соцветий больно хлестали ее. Ноги заплетались.
