— А я не верила, что ты умер. Но Хаммер предоставил веские доказательства…
— Каюсь, но глупо было кидаться на амбразуру с голыми руками. Надо было об этом молчать и восстанавливать силы. А тебя спрятали очень хорошо… А Хаммер тот еще мудак.
— Я думаю, судьба все равно существует. И если нам суждено было встретиться, никто и ничто не смогли бы этому помешать…
В полночь они все же добрались до остывшего ужина. Именно добрались. После еще двух раундов их сладостного соития пошевелить рукой или ногой было проблематично.
— Когда я вернусь и наконец покончу с этим уродом? — невинно осведомилась Настя, вонзая зубы в сочную мякоть апельсина.
— Повремени несколько дней. Спикер сбился с ног, пытаясь тебя отыскать. А потом вроде как успокоился.
— Гематома сойдет. А жаль, прокатила бы как часть алиби.
— Настя, я обо всем позабочусь. Я не позволю тебе рисковать. Мы продумаем каждый твой шаг. Именно для этого нужно время.
— А я думаю, не только для этого… правда, Лидер? — девушка рассмеялась, встретив его теплую улыбку.
— Ты меня видишь насквозь. Даже нечестно. Но давай договоримся: как только уберешь Шаха, уходишь оттуда. Война с Синдикатом — не твоя война. Со Спикером я разберусь сам.
— Ты вознамерился сам возглавить Синдикат после его смерти?
— Мне придется. Ты и сама понимаешь, что те, кто может прийти на место Антона, продолжат его политику в столице. Ничего не изменится.
— А что изменишь ты? У тебя свои представления, с которыми многие не согласятся. С ними будет очень тяжело справиться. Ты не думал об этом?
— Можно править согласно кодексу чести криминального мира, а можно как Спикер, не гнушаясь беспредела. Я не буду продолжать его политику. В первую очередь — искореню торговлю живым товаром. Спикер намеренно режет законопроект о легализации проституции. Для него главное прибыль. Транзит в экзотические страны я прикрою довольно быстро. Торговлю органами в том виде, в котором она существует — тоже. Дети в стране гибнут от порока сердца, тогда как Синдикат огребает миллиарды на продаже органов за рубеж. Будет учетная система. Возрождение стабильности в стране. Наркотики я тоже пересмотрю.
— Ты идеалист, Влад. Что же останется?..
— Настя, я далеко не ангел. Но у меня есть свои понятия. Остается оружие. Полезные ископаемые. Драгметаллы. Тут придется идти прежним курсом.
Настя отбросила кожуру апельсина в сторону и подвинула колени к груди, зажмурившись от саднящей боли между ног.
— А тебе известно, что есть претендент на место Спикера?
Чтобы Влад не просчитал эту возможность? Ему и тут удалось ее удивить.
— Знаю. Как и то, что он согласится на мои условия. Никакой войны. Никаких угроз. Этот серый кардинал политики сам предпочтет остаться в тени. Ему нужен исполнитель.
“Крестный, а ты как раз этого и не учел, — подумала Настя. — Но, пожалуй, стоит наконец тебя поздравить. Ты почти сделал идеальный выбор…”
Глава 20
9 лет назад
Нет, она не рассчитывала на то, что попала в детский оздоровительный лагерь, когда впервые переступила порог “Обители ангелов”. И отец, и Гуляев достигли запредельного уровня в мастерстве запугивания, пытаясь отговорить ее от этой затеи.
Две недели. Прошло ровно две недели, с тех пор как она просмотрела ту самую запись, на которой “ангелы” так легко, словно играючи, расправились с ее обидчиками. Чуть меньше двух недель, с тех пор как она поняла, что никто не призовет к ответу Шахновского, а ее саму решили вывезти из страны и спрятать. Говорили, в целях безопасности, а на деле — чтобы не задавала излишних вопросов о несправедливом устройстве этого мира. Ну да, так и сказали: “этого мира”. А ее собственный мир едва не рухнул, когда она поняла, что мир делится на два типа людей: тех, к кому применимо возмездие, и тех, кто мастерски его избегает.
Очередным ударом стал тот факт, что Влад ее не ищет. Вообще не пытался найти. Может, даже не вернулся в город, не стал выполнять свое обещание. Кто она ему такая? К тому же пыталась перейти дорогу члену его банды. Что толку, что он защитил ее тогда от ударов Шаха?
Настя засыпала в слезах. Если раньше — в слезах боли от потери Светы, то сейчас — в слезах ярости и бессилия. Что она могла сделать? Ничего. Проглотить. Забыть. Надеяться, что когда-то, может быть, когда Шахновский проштрафится, его удастся призвать к ответу… Гребаная каста неприкасаемых. И убийца ее подруги — один из этих избранных.
Но боль отчаяния не длится долго. Сознание рано или поздно включает защитные резервы и находит выход из создавшегося положения.
Гуляев навещал ее практически каждый день. Так уж получилось, что с ним ей было легче, чем с отцом, который так часто нервничал и срывался на крик. В те дни Настя практически его возненавидела. Крестный же всегда находил разумные доводы и аргументы. Настя не знала, что его за глаза прозвали “серым кардиналом”. Как не знала и того, что к нему был вхож глава Синдиката Спикер. При действующей криминальной власти тому иногда нужно было заручиться их легальной поддержкой. Тогда крестный ей этого не рассказывал, да и Настю куда больше интересовали “ангелы” и все, что с ними связано.
После таких бесед у нее буквально вырастали крылья. Вот он, ее шанс прижать однажды своего обидчика к стене! Пройти подобную подготовку и через пару лет явиться к нему карающим ангелом. Этакой героиней фильма “Никита”, красота которой убивает наповал… а если не сразу и не наверняка, все решает револьвер 45-го калибра. Или даже не так. Та самая “вертушка”, в результате которой у Бензопилы треснул череп. Если верить крестному, там учили убивать одним взглядом.
С появлением подобных фантазий Настя больше не засыпала в слезах. Наоборот, уносилась в сны на волне запредельных образов — один ярче и сказочнее другого. Вот она появляется в спальне Алексея с самурайским мечом в руках. Желтый костюм Умы Турман ей никогда не нравился, лучше латексное боди женщины-кошки. Без маски. Во-первых, примнет прическу (в фантазиях Насти у нее всегда были длинные белые волосы), а во-вторых, надо, чтобы Шахновский ее узнал. Она даст ему несколько минут офигеть от своего появления. А потом одним махом катаны снесет его голову с плеч. Может, даже крикнет: “Смотри, Света, я дарю его тебе! Ты отомщена!” После чего воткнет меч обратно в ножны за спиной и ловко спустится с высокого этажа. Уйдет незамеченной…
Или даже не так. Появится на одном из светских мероприятий, где будет присутствовать Шах, в этот раз в дорогой маске… может, даже из золота. И обязательно в золотом платье, как у Шарлиз Терон в рекламе парфюма. Алексей гарантированно потеряет голову и захочет продолжить вечер в более интимной обстановке. Она к нему не поедет, увезет его в свой загородный дом (он же у нее появится через два года?), усадит в кресло, нальет вина — и все это не снимая маски. А потом… потом будет смотреть, как он корчится на полу в агонии, выпив отравленный напиток с заблаговременно подсыпанным цианидом. И вот тогда снимет маску и обо всем ему напомнит, глядя прямо в глаза…
