Время, такое безжалостно стремительное и непокорное каждому новому сжатию пространства. Насте казалось преступлением тратить драгоценные минуты на сон и прием пищи. Она не желала упускать даже мельчайшей частицы счастья, пила до дна из неиссякаемого источника, но утолить эту жажду не представлялось возможным, да и попросту не хотелось. Когда Влад покидал ее, чтобы уделить внимание основным делам, она мерила шагами комнату и часами вглядывалась в панораму заснеженного сада за окном. В такие минуты ей хотелось бросить все и остаться со своим мужчиной навсегда.
Месть Шахновскому перестала кипятить кровь так, как это было раньше. Сейчас она казалась лишь очередным заданием, которое надо было выполнять не подключая эмоции и по возможности быстро. Нет, ни о каком щедром прощении речь не шла, но и восторг от свершившегося возмездия не будет таким ошеломительным на фоне тех волшебных, волнующих ощущений, в которых Настя сейчас купалась, мало задумываясь о том, что будет дальше. Примерный план своих действий она знала и не собиралась от него отказываться.
Три дня пролетели в сладком забвении их соединившихся сущностей. Пазл сошелся. Меньше всего Настя ожидала, что когда-либо сможет выполнить четко поставленное, но бессрочное задание того, кто, по сути, вылепил из нее элитного бойца. Того, кто однажды изменит порядок вещей в этой стране и в этом городе. Того единственного, чье имя она не произнесла даже под воздействием сыворотки правды.
Он был умен и осторожен. Их связывали очень долгие и практически родственные отношения. Никому бы и никогда не пришло в голову задать ей вопрос об этом человеке. Работа на Спикера и ее жажда мести стала своеобразной психологической ширмой, которая охраняла от разглашения ее самую большую тайну. Чтобы выбить из нее эти сведения, любой дознаватель должен был прежде всего знать, о чем именно спрашивать.
Сейчас Настя была почти уверена, что “серый кардинал” прекрасно знает, где она. Знает, но сам никогда не вмешается. Ей нужно было совсем немного: просто вырваться отсюда и встретиться с ним. И это больше не было проблемой.
Кажется, не только она, но и Влад откладывал разговор до последнего. Слишком быстро бежало время, слишком жалко его было тратить на выяснение всех обстоятельств и слишком хорошо им было вместе. На все неозвученные вопросы уже был получен ответ. Без всяких слов, на ментальном уровне. Оставалось лишь расставить акценты.
— Как ты можешь быть уверена в том, что Спикер не организует свое расследование? Твое исчезновение не осталось незамеченным, — Влад крутил на пальцах локон ее волос, его теплое дыхание обжигало шею, рассыпая по телу золотые искры волнующего огня. — Перетрясли всех. Сейчас каждый под подозрением.
— Это хорошо, — дыхание Насти сбивалось от возбуждения.
В полумраке его глаза казались темными бриллиантами с хаотичным танцем пламени в их глубине. Она готова была в них тонуть бесконечно.
— Я готова спутать все карты торговцам людьми. Как ты думаешь, их первыми в расход? Можно с чистой совестью подставить Шахновского, но его я хочу уничтожить лично.
— Ты что-то мне не договариваешь… такая уверенность берет города.
— Именно. И ты хочешь стать у штурвала этой пиратской шхуны. А я готова помочь тебе в этом.
Их разговор растянулся во времени до самого утра. Страсть срывала предохранители, и слова Насти переходили в стоны экстаза под его сильными руками и губами. Он мог прямо сейчас выбить из нее оставшееся секретным самое главное ее задание одной инъекцией пентотала натрия. Он мог закрыть ее в своем загородном имении и никогда больше не отпускать. Просто поразительно, насколько сильны были чувства этого мужчины после долгой разлуки. Он любил ее жадно, неистово, но вместе с тем предельно нежно и бережно, словно боялся расколоть на осколки в своих сильных объятиях. Готов был закрыть ее стеной от жестокого мира, в котором она привыкла жить, и в то же время уважал ее стремления, цели и стратегии.
— Вместе? — спросил, прерывисто дыша.
Их тела были покрыты испариной после неистовой любовной схватки, пальцы рук переплетены, как и взгляды. Они тонули друг в друге и ловили одно на двоих биение сердца в этой звенящей тишине, наполненной искрящимися разрядами их запредельных чувств.
Настя счастливо улыбалась:
— Вместе. Пора навести порядок в этом гребаном городе.
— Но я не подвергну тебя опасности.
— Влад, смирись с тем, что я тоже боец. Когда все это закончится, моим полем боя станет наш дом. Я буду печь тебе тот самый отвратный пирог с ежевикой, которым ты мне посоветовал отравить Шахновского, встречать с арены боевых действий в кружевном передничке на голое тело. И может, даже называть “зайчиком”, забыв о том, кто ты такой и как тебя все боятся. Но не жди, что я останусь в стороне от этого события. Если вместе, то во всем.
— Да у меня сердце разрывается при мысли, что я не смогу тебя защитить, что меня не будет рядом, когда тебе понадобится помощь!
— Просто поверь, что я найду такое логическое обоснование своему отсутствию, что Спикер при желании не сможет ни к чему подкопаться. И сделаю так, что скоро тебе не придется вести подпольные битвы. Ты же мне веришь?
В этот момент она действительно чувствовала себя валькирией. Или, что куда приземленнее, верной спутницей викинга-завоевателя, сжимающей его ладонь на корме драккара. Их взгляды были устремлены вдаль, рукояти мечей согревали руки, а воды штормового моря расступались, позволяя шхуне лететь вперед на всех парусах.
В эту ночь он был предельно нежным. Настя срывала голос до хрипа от запредельного удовольствия, стремилась слиться с ним воедино каждой клеточкой своего тела и сознания. Два отчаянных воина, бросивших вызов обстоятельствам. И эти обстоятельства дрогнули под напором высокого чувства, которое приумножило силу в десятки раз…
Он не стал сам ее провожать. Настя его не винила. Просто знала: стоит их губам и рукам соприкоснуться, он ее попросту никуда не отпустит. На въезде в город она поймала такси, на котором и добралась до дома. Кожа еще хранила его поцелуи и прикосновения, согревая теплом летнего солнца, несмотря на усилившийся декабрьский мороз. День клонился к вечеру, в городе зажигались огни и праздничная иллюминация. Скоро Новый год. Настя хотела все успеть за эти дни, чтобы, повинуясь традиции, в которую все свято верят, начать следующий год буквально с чистого листа.
В замке повернулся ключ. Настя не вздрогнула и не схватилась за оружие. Ей не надо было даже поворачивать голову, чтобы увидеть, кто нарушил ее покой. Она так и осталась сидеть на подоконнике, кутаясь в теплый свитер крупной вязки, и медленными глотками попивала вино из высокого бокала, вспоминая, как губы Влада скользили по атласной коже ее бедер, как его язык писал пролог самого красивого романа из всех, который когда-либо будет издан. Опасная, решительная, неукротимая и до безумия влюбленная Настя Краснова. Ныне Ангел Смерти и Мести.
Силуэт визитера слился в оконном отражении с огнями за стеклом. Он казался бесплотной тенью, неуловимым призраком, который имел способность проходить сквозь пространство. Настя так и не повернула головы и поморщилась от громкого стука стекла о деревянную поверхность столика.
