– Иван Макарович, а вам ничего не говорит имя Маши Смеевой?
— Марии Александровны? – уточнил я. – Знаком с графиней, правда, виделись пару месяцев назад, если память не изменяет, она хотела куда-то к морю съездить, вроде бы что-то про Италию говорила.
— Возьмите, – вытащив конверт, протянула мне незнакомка.
— Что это? – уточнил я, не спеша открывать.
— Машино к вам письмо, — коротко объяснила дама.
Вскрыл конверт и прочитал несколько строк. Мария Александровна просила помочь подательнице сего в ее беде. Напряг память, пытаясь вспомнить почерк графини. Подпись же можно подделать, если необходимо. Вообще, странное послание, как и сама встреча в ресторане, в который и не думал заходить. А вот одна компания, облюбовавшая себе место не так далеко от моего места и пришедшая совсем недавно, не нравится. Пьют кофе, а сами напряжены и не разговаривают, но сидят наискосок от зеркала, где мой столик отражается. Охрана влиятельной особы, которая хочет остаться неузнанной?
-- Из данного послания следует, что у вас какая-то беда. Правильно? – отложил я письмо на край стола. – Кстати, почерк Марии Александровны мне неизвестен, это к слову.
– Соты, пчелы и портсигар, – ответила та.
Хм, мне таким образом передают условные слова, которые знали я и графиня? Н-да, воображение у Марии Александровны не фонтан. По отдельности многим известно про ее мне подарок, а уж то как и чем пытался лечить и подавно.
– Предположим, что письмо от Смеевой, – пожал я плечами, вытащил портсигар, достал из него папиросу и закурил. – Пока мы топчемся на одном месте. Проблема ваша мне неизвестна, как и кем вы являетесь.
Женщина побарабанила пальчиками по столешнице, вздохнула и... Встала, сказав:
– Не думаю, что вы мне поможете, Маша ошиблась.
И что на это ответить? Молчу, продолжаю папироску смолить, жду, когда дама уйдет, но та продолжает стоять. Она ждет, что начну ее упрашивать остаться и поделиться проблемами? Да на фиг надо! Внутри начало подниматься раздражение несмотря на то, что отдохнул и вкусно поел.
– Иван Макарович, так вы мне поможете? – нелогично спросила незнакомка и вновь села.
– Вам нужно что-то перетащить или пол подмести? – резко ответил и сам поморщился. – Наверное хватит играть в какие-то свои игры, и пора выложить все начистоту. Могу пообещать, раз графиня Смеева попросила, что разговор останется, между нами, чем бы он не завершился, но не более того.
– Но вы же доктор!
– И что с того? Давайте начистоту! У меня много дел запланировано, на пустые разговоры время терять не хочу.
Тяжкий вздох, а потом дама закинула вуаль на шляпку и посмотрела на меня. Ну, симпатичная, волосы рыжие, вьются, глаза крупные – зеленые, черты лица правильные. Холодновата правда, но, в какой-то степени, красива.
– И что? – уточнил я, видя, как на лице незнакомки написана растерянность, удивление и толика гнева. – Не серчайте, но мы незнакомы.
– Вы и в самом деле меня не узнали? – уточнила она.
– Простите, но, нет, – покачал я головой.
– Я Ольга Десмонд!
– Чурков Иван Макарович, приятно познакомиться, – ответил ей.
– И вам ничего не говорит мое имя?
– Красивое, в России у императрицы такое же, – чуть развел в стороны руками.
Моя собеседница озадаченно покачала головой и полезла в сумочку. Оглянувшись по сторонам, достала несколько фотокарточек и положила их передо мной картинкой вниз:
– И это не видели?
Взял руки фотки, мысленно хмыкнул. Десмонд танцует на помосте, публика аплодирует, а на самой девушке наряд условен, она практически голая, впрочем, думаю, когда представление окончится, то на ней и в самом деле ничего не останется. И это при том, что обнаженные женские тела являются под негласным запретом. В моем времени это можно считать эротикой, но тут... гм, откровенная порнография! Кстати, фривольных открыток хватает, но стоят они не дешево и достать их не так легко. Понятно почему моя собеседница в таком наряде и лицо скрывает, наверняка популярна и каждый второй ее в лицо знает. Осталось понять, для чего ей потребовались мои услуги и что за беда приключилась.
– Красиво, но, не поверите, в данном наряде вы не хуже выглядите. Что же касаемо фотокарточек, то позвольте вас разочаровать, – протянул ей снимки.
– А вы не врете, – задумчиво проговорила Десмонд, убирая снимки в сумочку.
– Не имею привычки, в лучшем случае – промолчу. Кстати, это ваша охрана или поклонники? – кивнул в сторону столика, где продолжает сидеть троица подозрительного вида.
– Да, мои, слишком много имею поклонников и противников, есть чего опасаться.
– На сувениры порвут? – хмыкнул я, вспомнив, как иногда встречала популярных людей толпа в моем времени.
– Простите? – склонила Десмонд голову.
– Не обращайте внимания, иногда говорю то, что на уме, но расшифровывать мысли не стану, – загасил я папиросу. – Так какая же у вас беда?
– Но вы поможете?
– Ничего не могу обещать, сперва хочу услышать о проблеме, – осторожно ответил ей.
История юной танцовщицы, которая, по ее словам, имеет известность не только в Германии, но и во всей Европе, а также и в России, оказалась банальна. Девушка, а ей еще и восемнадцати лет нет, плохо себя чувствует. С Марией Александровной они оказались знакомы и когда та ей рассказала свою историю, то и решила ко мне обратиться. Даже собиралась отправиться в Россию, но случайно узнала, что я прибыл в Германию и постаралась встретиться.
– И как же вам удалось отыскать меня в данном ресторане? – поинтересовался я.
– Ой, это не так сложно, как кажется, – усмехнулась девушка. – О вашем визите в Мюнхен, к какому-то ученому, мне стало давно известно.
– Но от кого? – поразился я, пытаясь вспомнить, когда выразил желание посетить Рентгена.
– Так Маша мне поведала, а той, как поняла доверенный слуга сообщил, – дернула Десмонд плечиком.
Ага, Лаврентий каким-то образом прознал о моих намерениях. Правда, я скрывать ни от кого не пытался, но ведь отправился, можно сказать, спонтанно! Что-то моя собеседница скрывает! Впрочем, у каждого могут иметься тайны и не мне их разгадывать.
– Допустим, – кивнул я, – но спрашивал именно про ресторан!
– В Берлине пересечься с вами не удалось, отношения у меня с Брауном натянутые, тот выступает за мораль, а меня относит к развратному элементу.
– Хм, может так случиться, что взгляды он поменяет, – обронил я, вспомнив, озабоченность Карла слабым полом.
– Это вряд ли, – тряхнула волосами девушка. – Отправилась в Мюнхен, а ресторанные служащие сообщили моему человеку о вашем прибытии.
– Слежки за собой не заметил, – расстроился я и мысленно ругнулся: «Навыки теряю!».
