Казалось, Эшли неловко было разговаривать с ним, и при обычных обстоятельствах он вряд ли стал бы обсуждать с ней Сэм, но беспокойство взяло верх.
– Она что-нибудь упоминала об этом, Эшли? Я не знаю, что творится сейчас в ее голове… в последние дни… мы были в ссоре… все это сложно.
Как он мог объяснить Шону и Эшли, что его прошлое омрачило его настоящее счастье? Что он был настолько глуп, чтобы признаться Сэм, что хотел бы, чтобы все это никогда не случилось? Может быть, он был виноват в том, что она так расстроилась? В конце концов, разве она будет действовать импульсивно и безрассудно из-за его небрежных слов?
Эшли фыркнула.
– Ты совсем дурак, Пейтон! – раздраженно сказала она. – Вы оба любите друг друга, почему вы не можете просто оставить это дерьмо из прошлого позади и жить здесь и сейчас? Вся эта возня с судьбой, предназначением и долгом – это же бред! Почему это так беспокоит вас?
– Что она тебе сказала? – настойчиво спросил Пейтон, пораженный, насколько точно Эшли осведомлена об их проблемах.
– Может быть, тебе стоит самому спросить ее об этом?
– Эшли, Ifrinn! Сейчас же выкладывай все, что знаешь! – крикнул он на нее. После того как Шон смерил его злобным взглядом, он был вынужден добавить запоздалое «пожалуйста».
– Ну ладно. Но только потому, что я тоже волнуюсь. В последнее время Сэм все время говорила о том, что это ее вина. Она говорила, что это душит ее… и попросила меня поискать в книгах Натайры какую-нибудь подсказку, чтобы спасти жизнь Кайлу, – быстро выпалила она и пристыженно опустила взгляд.
Оба брата испуганно посмотрели на нее.
– Спасти жизнь Кайлу? Это невозможно! Что она задумала… Почему ты не рассказала мне? – резко спросил Пейтон.
Его опасения тут же безмерно возросли, и юноша задавался вопросом, как он мог быть настолько слеп, чтобы упустить из виду ее горе. Пейтон чувствовал, как почва уходит из-под ног и его разрывает на части. Его мучило чувство вины за то, что он был занят только собой и своими проблемами. Почему Эшли не дала ему никакого намека, если знала, как несчастна была Сэм?
– Потому что она не хотела, чтобы я говорила с тобой об этом. Неужели ты, дурак, не заметил, как ей плохо?
Пейтон смотрел сквозь окно в ночь. Черные холмы проносились мимо него, словно напоминания о прошлом. Они были немыми символами того, во что он верил, – никто не может изменить ход вещей, точно так же, как нельзя сдвинуть горы или остановить воду, низвергающуюся на них. Может быть, возможно отламывать небольшие куски или брать с собой отдельные камни, но никогда невозможно переместить всю гору. Или возможно перенаправить воду, подкладывая ей на пути камни, или набрать небольшое количество в ведра – но помешать воде стекать в долину невозможно. Этому его болезненным образом научило прошлое.
Так почему же Сэм винила себя в чем-то, что, без сомнений, было предопределено? Как она могла чувствовать себя ответственной за смерть Кайла?
– Ты нашла что-то, что могло бы спасти Кайла? – сказал Шон, нарушив гнетущее молчание, прежде чем свернуть на узкую дорожку, ведущую к кладбищу. Уже близилась полночь, и чем ближе они подъезжали к уединенному месту захоронения, тем явственнее проступало напряжение, царившее в машине.
Эшли вздохнула, как будто была не рада этому вопросу.
– Нет, конечно, нет. Даже если в книгах и возможно найти что-то подобное… Большая часть из них на гэльском или латыни.
Пейтон не знал, стоит ли испытывать облегчение или нет. Ему, как и Шону, пришла бы в голову идея снова бросить вызов судьбе, чтобы спасти жизнь Кайла, если это и правда возможно. Была ли Сэм настолько сильна, чтобы решиться на этот вызов? Как далеко она зашла бы, чтобы искупить то, что считала своей ошибкой?
Он покачал головой, и гэльское проклятие слетело с его губ. Эта упрямая девчонка! Он должен был признать, что недооценил Саманту. Когда Пейтон впервые увидел ее во время обмена учениками, она произвела на него впечатление довольно нерешительной девушки. Сегодня от этой девушки не осталось ничего, что, по-видимому, было связано с пережитым вместе с ним и его кланом.
Но неужели она добровольно подвергнет себя смертельной опасности? Ради своей любви? Ради него? Или даже ради Кайла? Она сказала по телефону, что обнаружила что-то невероятное. Было ли это то, что она искала в книгах Натайры? Способ спасти Кайла?
Сердце Пейтона забилось быстрее, и мысли бешено понеслись вперед. Он любил своего младшего брата и был рад, что проклятие Ваноры лишило его боли из-за смерти Кайла. Спустя двести семьдесят лет в его сердце была дыра, там, где он хранил память о брате.
Но допустит ли он, чтобы Сэм подвергала себя опасности из-за него? Нет! Что бы она там ни обнаружила, Пейтон больше не будет ввязываться в рискованные мероприятия и снова подвергать ее или себя опасности. Они пережили достаточно страданий в одной жизни и слишком часто боролись со смертью.
Он сжал кулаки, гадая, что сказал бы Кайл, если бы услышал его мысли.
– Смотрите! – воскликнула Эшли и указала на светящиеся перед ними задние фонари.
Внедорожник Пейтона.
Несмотря на то что ужас перед кладбищем крепко сжал в свои тиски Пейтона, он был рад увидеть свою машину. Он отвезет Сэм домой, а затем они наконец избавятся от всего невысказанного, что встало между ними. Они должны были вместе похоронить прошлое и больше не позволять теням мертвых нависать над ними.
Еще до того как «Мини Купер» остановился, Пейтон открыл дверь и выскочил наружу.
– Сэм! – крикнул он, и страх в его глазах придал его голосу какое-то странное звучание. Страх не был тем чувством, которое он часто испытывал. Беспомощность охватила его, когда он не получил ответа.
– Сэм, mo luaidh! Где ты?
Как лучи прожекторов на сцене, свет фар освещал ночное кладбище. Разрезая холодный воздух, свет выхватывал из темноты памятный камень и возвышающийся обелиск. Образ, который соединял небо и землю и в то же время был символом лучей солнца. Тем не менее от него исходил ледяной мрак, все больше грозивший поглотить собой окружающий мир, когда Пейтон продвигался между рядами могил. Он не чувствовал ничего, кроме холода, который вызвал у него мурашки по всему телу и пробрал его до самых костей.
– Сэм!
Его крик эхом разнесся над серебристой водой и был возвращен назад пятью сестрами Кинтайла, ставшими свидетелями его тщетных поисков.
Каждое существо рядом с ним, каждый паук, каждая ворона с блестящими глазами в верхушках деревьев и каждая ползающая по мокрой земле змея чувствовали его беду, только сам Пейтон не мог поверить в то, что говорит ему его предчувствие. Он хотел выкрикнуть ее имя. Заставить Сэм выслушать его и прийти к нему, куда бы она ни отправилась. Он не хотел воспринимать то, что пустое кладбище говорило ему своей тишиной. Что это был именно тот совершенный покой, который внушал ему, просто кричал ему в лицо: «Ее здесь нет!» Он отбивался от осознания этого, снова и снова выкрикивая ее имя в темноту, пока не вздрогнул от прикосновения Эшли.
