Он огляделся, гадая, в чью хижину его привели. Не похоже, что на Фэр-Айл существует лорд. Если у островного народа и есть вождь, то он уж точно не живет в такой простой хижине. С другой стороны, Пейтон не видел ни одного здания, отличающегося от остальных. Здесь, во всяком случае, над огнем кипел какой-то суп, а в другом котле тушилось мясо. В углу хижины стояла корзина с сырой шерстью и ручное веретено, на котором была уже сплетенная пряжа. И несколько клубков пряжи разных темных цветов лежали рядом в корзине из лыка. Это было царство женщины, и Пейтон задумался: может быть, жители, с которыми он встретился по прибытии, неправильно поняли его?
С любопытством он притянул кружку к себе и стал вращать ее так, что густая жидкость в ней качалась из стороны в сторону. Он шмыгнул носом и оттолкнул кружку от себя, когда дверь открылась и сквозняк прогнал едкий запах. Вошла старая женщина с совершенно белыми волосами по пояс и кожей, полупрозрачной, как пергамент. Ее глаза были цвета серого агата, и Пейтону показалось, что, глядя на него, она просто держит перед ним зеркало. Вероятно, она была очень стара, но двигалась с уверенностью молодой женщины, которая ничего не боялась.
– Latha math, – с улыбкой поздоровалась она и подошла к котлу с супом. Она взяла большую деревянную ложку и несколько раз размешала дымящуюся массу, прежде чем повернуться к Пейтону: – Я Беата.
Пейтон вежливо поднялся и слегка поклонился:
– Мое имя Пейтон Маклин. Я пришел из замка Буррак, и мне нужна ваша помощь.
Ее глаза сверкали.
– Я знаю. Я предвидела, что ты придешь.
– Предвидела, что я приду?
Ее смех напоминал взмах крыла бабочки. Легкий и беззаботный.
– Естественно. Я знаю обо всем. – Она села на табуретку и схватила веретено и свободный конец сырой шерсти. – Но я не рассчитывала, что ты придешь так рано. Так что я могу для тебя сделать?
Пейтон был озадачен. Женщина с таинственными глазами говорила загадками, и чем дольше она смотрела на него, тем меньше уверенности у него было в том, что он правильно определил ее возраст. Ее взгляд был знающим, как у очень пожилой женщины, но светился, как у молодой девушки.
С чего ему начать свой рассказ и поняла ли бы она хоть одно слово из того, что он хотел ей рассказать? И самый главный из всех вопросов: могла ли она вообще ему помочь?
Женщина начала раскручивать веретено, соединяя уже сплетенную нить с рыхлой сырой шерстью. Она по частям подталкивала шерсть, а веретено, вращая ее, соединяло шерсть в тугую пряжу.
– Я не могу ответить на вопросы, сокрытые в твоей голове, Пейтон Маклин из Буррака. Ты должен позволить мне заглянуть в твою душу, чтобы получить ответы.
Юноша расправил плечи. Это не обычная женщина. Она, как и Ванора, должна была быть ведьмой. Могущественная справедливая ведьма. Если для него вообще осталась надежда, то она здесь. Его спасение было в руках этой неземной женщины.
– Ты хочешь заглянуть мне в душу? Тогда сделай это, – сказал он.
Беата с поклоном указала на кружку перед ним:
– Выпей это и постарайся открыться мне. Душу нелегко постигнуть. Это требует времени. Но для нас обоих время в любом случае бесконечно.
Когда Пейтон хотел спросить, что она имеет в виду, Беата повернулась к веретену.
– Slàinte, Пейтон Маклин!
Он поднял кружку и пригубил мутное варево. Пейтон не чувствовал вкуса, так как проклятие лишило его и этого, но все же ощутил жгучую желчь, поднимающуюся у него в желудке, и едкий пар, затуманивший голову. Горькое не по вкусу, а по действию, оно жгло ему внутренности и прорывало плоть. Словно растворяясь, мир расплывался у него перед глазами, и только тихая мелодия, которую Беата напевала во время того, как пряла шерсть, проникала в его сознание. Голос женщины был подобен ключу, который без труда открыл врата в его душу.
– Эти трусливые убийцы! Они заплатят за это! – ревели мужчины наперебой.
– Мы отправим их в ад!
– Сожжем замок дотла!
Полные ненависти голоса взывали о возмездии, и единственная женщина среди них выхватила меч из ножен и заставила своего черного жеребца встать на задние ноги.
– Положим конец этой вражде! Никто никогда больше не посмеет поднять руку ни на одного из нас! Смерть Кэмеронам! – пронзительно закричала она.
Пейтон посмотрел на старшего брата, человека, которому он поклялся в верности, человека, чьим приказам он должен подчиняться.
Ненависть горела в глазах Блэра, когда он вытащил меч и приказал:
– Отомстим за нашего брата!
Никто не отставал, никто не колебался, все хотели отплатить убийством за убийство.
Пейтон тоже хотел заглушить боль кровью. Хотел собственными руками убить того, кто сделал это с Кайлом. Поэтому он помчался за остальными, выхватив свой меч из ножен.
У них не заняло много времени взять штурмом плохо охраняемый бруствер и открыть ворота. Теперь они безжалостно прорывались в самое сердце замка, и застигнутые врасплох Кэмероны пали жертвами их раскаленной ненависти. Мужчины, женщины и дети нашли свою смерть от разъяренных клинков нападавших.
Боль Пейтона руководила его действиями, заставляя его снова и снова поднимать оружие на постепенно прибывающих воинов.
Рядом с ним сражался самый молодой боец из отряда. Младший брат Каталя Кензи, в первый раз вступивший в бой. Обезумев от ярости, он бросился на противников, намного превосходящих его по опыту и силе, и Пейтону не оставалось ничего другого, как прикрыть спину безрассудному юнцу.
Он последовал за ним в жилую башню, едва не споткнувшись о безжизненное тело служанки. Только сейчас он увидел, что Кензи бросился вверх по лестнице. Он отправился за ним и, поднявшись на башню, услышал лязг оружия и крики воинов. Извилистая лестница была темной, и только слабый лунный свет проникал сквозь крохотные бойницы.
Почти полная темнота заставила Пейтона на мгновение остановиться, мягко перекрывая кровавый шум в его голове. Тяжело дыша, он остановился, прижавшись лбом к холодному камню. Он чувствовал слезы, стекавшие по его щеке, чувствовал запах крови на своей одежде и чувствовал тяжелую сталь в своей руке.
Образ мертвого брата выжигал его мысли, и горло так сжалось, что ему казалось, что он задохнется прямо здесь, на ступеньках.
Кайл был теплым, как солнце. Там, где он появлялся, была радость. Никогда бы он не захотел, чтобы все эти люди погибли из-за него. Он никогда не одобрял насилие, и даже не любил охоту. Месть не заглушит боль и не принесет ничего хорошего. Этот бой не вернул бы брата. Пейтон ошеломленно пошатнулся.
С чувством, что он совершает ужасную ошибку, Пейтон пошел дальше. Ледяной воздух на вершине башни показался для него ударом плети. Его блуждающий взгляд устремился на Кензи, который оказался лицом к лицу с человеком, который едва успел одеться, прежде чем схватиться за оружие. На нем не было ни обуви, ни рубашки. Несмотря на это, в борьбе за свою жизнь он размахивал топором со смертельной точностью.
