Он опустился на колени перед Сэм, схватил ее руки и воскликнул:
– Да, именно так! Ты видишь, что теперь все по-другому! У меня нет слов, чтобы объяснить тебе, как ты перевернула мою жизнь. С тех пор как я впервые увидел тебя, я больше не могу без тебя. С тех пор как я тебя знаю, я чувствую!
– Почему я? Как это работает?
– Я не знаю…
– И что ты чувствуешь?
– Боль, – сказал он.
– Боль? Почему? Это ужасно!
– Нет, и в то же время да, это действительно ужасно, но я так рад, что хоть что-то чувствую. Ты как наркотик. Ты нужна мне все больше и больше.
– Хм, не знаю. Я сейчас не совсем поняла. Все это хорошо или плохо? – Она выглядела такой растерянной, и он постарался говорить яснее:
– Ну, если я рядом с тобой, как сейчас, то мне кажется, что я горю. Боль заставила меня затаить дыхание, но я неплохо справляюсь с этим. Если мне становится слишком тяжело, то нужно просто увеличить расстояние между нами, и становится лучше, – спокойно пояснил он. – Тогда мне кажется, что я между двумя бетонными блоками, которые сжимают мою грудь – сильно, но они меня не раздавят.
– Что? И это легче? – Она отступила на метр, чтобы не мучить его, но Пейтон не хотел, чтобы между ними было расстояние. Он снова притянул Сэм ближе к себе.
– Я же сказал, что неплохо с этим справляюсь. Поверь мне.
Она некоторое время колебалась и наконец кивнула.
– Пейтон, у меня один действительно очень важный вопрос.
– Какой?
Она лихорадочно выпалила слова, и ее щеки зарделись от волнения:
– И твое желание чувствовать… это единственная причина, по которой… по которой ты встречаешься со мной? Поэтому ты никогда… никогда не пытался со мной… сблизиться?
Такого вопроса он не ожидал. Он упал на траву и рассмеялся. Он смеялся до тех пор, пока из глаз не брызнули слезы. Затем он притянул Сэм к себе и убрал прядь с ее лица.
– Я только что рассказал тебе, какую ужасную боль я чувствую рядом с тобой, и ты спрашиваешь такое? Я хочу сблизиться с тобой. Хочу делать вещи, которые… – Он провел рукой по своим волосам и посмотрел на Сэм. – Которые делают, когда находят девушку умопомрачительной. Теперь ты знаешь, как одинока и пуста была моя прежняя жизнь. Ты и в самом деле первая, кто перевернул мою жизнь с ног на голову, и я хотел бы просто показать тебе, как я без ума от тебя. Если бы я мог, я бы замолчал и покрывал тебя поцелуями, чтобы ты больше не сомневалась в моих чувствах.
– И, чисто теоретически, как бы ты чувствовал себя, если бы мы целовались?
Он усмехнулся. Эта девушка убивала его – и ему это нравилось!
– Чисто теоретически я думаю, что это было бы довольно больно. Одно прикосновение к тебе похоже на раскаленное железо, которое проникает в мою плоть. Но, конечно, об этом не узнаешь, пока не попробуешь.
Он ухмылялся от уха до уха, потому что действительно не было ничего, что мешало бы ему сейчас подвергнуть себя величайшим адским мучениям.
– Нет, нет, нет, об этом не может быть и речи. Я не буду делать это с тобой! – отбивалась Сэм и пыталась ускользнуть от него, но он давно принял свое решение.
– Сэм, пожалуйста, пойми – я так долго ничего не чувствовал. Мне нужна ты, твоя близость, твое тепло, твои прикосновения. Я хочу большего, я хочу знать, каково это, быть с тобой. Я лучше умру, чем не попробую. Я не могу дышать, когда ты меня касаешься, но я не хочу дышать, если этого больше не произойдет! Я не знаю, как далеко мы можем зайти, но я не могу отпустить тебя. Я больше не хочу жить без твоей любви – даже если она сожжет меня. Я даже надеюсь, что боль будет продолжаться еще тысячу лет. Тогда, по крайней мере, я буду знать, что я все еще человек. Сэм, пожалуйста, останься сегодня со мной!
Он видел, как ей хотелось броситься к нему в объятия, целовать и ласкать его, но она боялась.
Он тоже боялся, но только того, что момент пройдет, не дав ему воспользоваться своим шансом. Он шагнул к ней, схватил ее руку и приложил к сердцу. Оно бешено билось об ее пальцы, и он застыл от боли, которая, как огонь, горела в его груди, но крепко прижимал ее руку. Другой дрожащей рукой он обхватил Сэм за талию, притянув ее еще ближе к себе.
– Проклятье! – Он задыхался, но их губы коснулись друг друга. Он коротко дернул плечами, но не сдался. Сэм тоже дрожала. Ее губы были мягкими, и она медленно приоткрыла рот. Ее язык скользнул по его губам. Он застонал, но потом ответил на поцелуй. Его руки ласкали ее шею и спину, в то время как Сэм обессиленно цеплялась за него. Он все еще дрожал, но не отпускал ее. Их поцелуй становился все более страстным, а боль все сильнее. Он оттолкнул Сэм от себя и улыбнулся. Только когда он отступил на добрых три метра, он снова смог дышать.
– О боже, Сэм, ты и правда убиваешь меня!
Она усмехнулась, и ее очевидное счастье опьянило его.
– Как много времени тебе надо, чтобы смогли повторить это? – невинно спросила она.
– Думаю, лет через сто я буду снова готов.
Едва образы поблекли, Пейтон осознал, что вокруг него уже горели шесть из двенадцати костров. Море превратилось во вздымающиеся языки пламени, которые, казалось, тянут свет вниз, в глубину. Дно моря засияло бирюзовым свечением, и Пейтон почувствовал себя как в колдовском котле.
– Talamh! – призвана сила земли, и зелено-коричневое пламя извергало горячий пепел ввысь, а земля задрожала. Пейтон опустился на колени, не в силах противостоять силе заклинания.
– Ты нужна мне, Сэм! – прохрипел Пейтон, вытирая слабой рукой кровь с уголка своего рта. Его взгляд скользнул к голым кронам деревьев. Словно костлявые руки, тянулись к нему корявые ветви. Прежде разноцветные листья под ним теперь стали не более чем мертвым ковром, под которым погребено все живое.
Его время истекло. Каждый вздох стоил ему усилия, и от этого по его измученному телу разливалась неизмеримая боль.
Он хотел умереть. Не хотел больше ни секунды терпеть эти муки. Одна только мысль о Сэм удерживала его в живых. Если бы только он мог сказать ей в последний раз, как сильно ее любит. Что ее любовь стоила любой боли, которую он был вынужден терпеть. Тогда он смог бы закрыть глаза и отдать свою душу судьбе – и, может быть, наконец обрел бы покой.
Покой. Как прекрасно это звучало. Постепенно это чувство разрасталось в нем. Растворило его отчаянные мысли о Сэм, проникло в его кровь, затопило его мозг.
Он выдохнул и увидел, как последний красный лист плывет по ветру, прежде чем остановиться у него на груди. Бесконечно уставший, он закрыл глаза, но покой еще не был ему уготован. Словно дождь из тепла, кровь Ваноры смыла с него боль, затянула его раны и позаботилась, чтобы его отравленное тело восстановилось. Жизнь протянула к нему свою руку, и он схватил ее.
