Сэм! Ради нее он боролся, чтобы вернуться обратно к свету, радовался его целительному действию и открыл глаза.
– Пейтон! – услышал он голос девушки, о которой мечтал каждый день и каждую ночь, которая давала смысл его существованию и делала его тем мужчиной, которым он всегда хотел быть.
Пейтон пришел в себя. Факел в его руке больше не казался ему освобождением, а скорее фитилем, который горел, грозя уничтожить его вместе с обломками его жизни. Он думал, что решение о проклятии будет легким, но теперь, когда справедливые ведьмы дали ему возможность заглянуть в его будущее, его сомнения росли.
У него не оставалось времени на размышления, потому что теперь горели еще три костра, и круг был почти замкнут. Только костры стихии воздуха отделяли его от того, чтобы разжечь собственное пламя – какое бы он ни избрал.
– Gaoth! – раздался в ночи призыв четвертой ведьмы. Яркое белое пламя стрелой взметнулось в небо, и штормовые порывы ударили в Пейтона, разрывая его, заставив цепляться за доски, когда на него обрушилось следующее видение.
Он знал, что взгляд его глаз говорил о многом, и Сэм, казалось, поняла.
Хитро подмигнув ему, она наблюдала, как юноша непринужденно прошел мимо танцующих гостей и зашел внутрь через открытую дверь террасы.
Последует ли она за ним?
Здесь музыка и разговоры гостей были еле слышны. Он наблюдал, как она вошла, нервно заправила прядь волос за ухо и поправила рубашку.
– Пейтон? – прошептала она.
– Я уже думал, ты про меня забыла.
Он стоял в дверном проеме, небрежно скрестив руки на груди. В слабом свете, который просачивался снаружи, она могла видеть только его силуэт и блеск в глазах, полных надежды. Она подошла к нему, и он заключил ее в свои объятия и нежно поцеловал. Взгляд ее глаз показывал, как она нервничает. И он чувствовал то же самое. Они так долго ждали, чтобы оказаться рядом, что даже ему показалось, будто он никогда не был близок с девушкой. Ее дрожь передалась ему, когда он скользнул рукой под ее рубашку.
Наверное, ее улыбка выглядела храбро, но Пейтон увидел ее неуверенность. Он наклонился к ее шее и прошептал ей на ухо:
– Сэм, расслабься, mo luaidh.
– Tha gràdh agam ort, – призналась она ему в любви. Затем она обвила его руками и притянула ближе к себе. Пульс Пейтона ускорился, и его руки тоже слегка дрожали, когда он позволил ей медленно двигаться вверх по позвоночнику. Сэм улыбнулась.
– Что такое? – спросил он, не переставая, однако, ласкать ее кожу.
– Хм… немного щекотно.
– Буду знать, – шепнул он куда-то ей не в шею, продолжив затем целовать ее ключицы.
Сэм закрыла глаза, и Пейтон знал, что этот момент идеален. Ее доверие и любовь позволили ему почувствовать то, чего он давно уже не чувствовал. Страсть.
– Пейтон… ты… я имею в виду… – Она робко положила руки на его грудь и почувствовала пластырь на ней. – Что там с гостями, – пробормотала она, наклонив голову в сторону двери.
Пейтон не смог сдержать усмешки. Видимо, она разделяла его чувства.
– Неужели ты думаешь, что я собираюсь соблазнить тебя прямо здесь, у двери? – поддразнил он ее.
– Немного похоже на то, – призналась она так застенчиво, что он рассмеялся.
– Сэм, mo luaidh, я обещаю тебе, когда это зайдет так далеко, нам потребуется гораздо больше времени. И мы будем одни. – Он нежно поцеловал ее в кончик носа. – Но если ты рядом со мной, я предпочитаю не ждать больше ни секунды, – признался он и снова притянул ее в свои объятия.
Слезы горели в глазах Пейтона, когда ему не удалось закрепить в своей памяти образы Сэм. Это было безумие, потому что он точно знал, что чувствует Пейтон, который только что предстал перед ним в видении. Он знал это, потому что уже был близок с Сэм. Потому что он уже пережил этот момент с ней. Его предназначением было любить Сэм. Каким бы ни выглядело его будущее. Оно не было высечено в камне, теперь он это понимал. Ему придется переписать его. И с каждым очередным вздохом он делал именно это, потому что образы его видений были всего лишь вариантами. Они скользили, как туман сквозь пальцы, и он остался позади, с факелом судьбы в руке, окруженный кругом огня. Четыре стихии бушевали вокруг него. Волны бились о деревянные столбы, земля дрожала, и пламя выплескивало свои угли в ночное небо, а ветер уносил в мир вновь зазвучавшие барабанные удары.
Он должен был принять решение.
– Клянусь любить тебя вечно, даже если тебе не удастся спасти меня. Я клянусь тебе простить тебя, если ты не сможешь этого сделать. Любить тебя, несмотря ни на что, и умереть с надеждой, что я достоин твоей любви.
Как легко сорвалась эта клятва с его губ!
– Выпей, а потом поцелуй меня в последний раз, прежде чем я уйду, – потребовал он.
Холодная ночь окружала его. Клятва, запечатанная кровью, разговоры о любви… и боль.
Факел дрожал в его руках, и слова Беаты эхом раздавались у него в голове:
– Когда ты узнаешь правду, тебя поглотит тьма – но ты будешь счастлив.
Он закрыл глаза, вспомнив улыбку Сэм.
– Прости меня, – прошептал он и опустил факел.
Глава 24
Дункансбург, пограничные земли, 1741
Я обернулась, и мое сердце остановилось. Это был не тот человек, которого я ожидала, – и все же это был он. Чувство вины нахлынуло на меня, как волна, но победило бесконечное облегчение, которое я испытала при виде его.
– Что ты сделаешь со мной, Аласдер, если у меня будут притязания на твою пленницу? – Пейтон Маклин провел рукой по своим коротким волосам. В его взгляде сверкнула смертельная ненависть. – Подумай хорошенько, викинг, ведь эта девушка принадлежит мне!
Быстрыми шагами он подошел ко мне и, подняв меня свободной рукой, поцеловал мою шею и крепко прижал меня к своей груди.
Я цеплялась за него, не доверяя своим дрожащим ногам и желая только одного – чтобы он увез меня отсюда. Только сейчас я заметила Шона, который тоже держал в руках меч и, казалось, готов был поддержать брата в бою.
Аласдер презрительно сморщился, а Натайра яростно втягивала ноздрями воздух.
– Ты не заберешь ее у нас! – решительно возразил Аласдер. – Она принадлежит нам. Мы ее не отпустим.
Шон шагнул вперед и остановился перед светловолосым великаном.
– Она не принадлежит этому месту! – предупредил он его, пронзая взглядом.
– Что ты уже знаешь об этом? – спросил Аласдер и нанес Шону сильный удар по плечу.
– Больше, чем ты думаешь, и я говорю серьезно. Ты уступишь нам Саманту – и я оставлю тебе твою жизнь!
