– Ты сказал, что предпочел бы повернуть время вспять. Разве ты не попытался бы сделать все по-другому?
Этот разговор причинял такую боль. Я видела перед собой Кайла, и с каждым ударом мое сердце болело.
– Я… я должен быть честен с тобой. Я не всегда могу справляться с чувствами так, как хотелось бы. Во многих отношениях они все еще новы для меня, но я знаю, когда сделал ошибку. Мне очень жаль, Сэм. Оглядываться назад было моей ошибкой. С этим покончено.
Он снова поцеловал меня, и глаза его были ясными, как озера. Такими ясными, какими до сих пор я видела их только до проклятия Ваноры.
– Теперь я нахожусь в согласии с самим собой. Со всем случившимся. Потому что это объединило тебя и меня. Все должно было случиться именно так. Я помню, как я – мое прежнее «я» – преодолел свои сомнения, как я сожалел, что не поверил в нас, и как я готов был ждать тебя даже тысячу лет, потому что это стоит любви к тебе. – Пейтон сжал мою руку и посмотрел мне в глаза. Мускул на его челюсти вздрагивал, как это часто случалось, когда он был напряжен. И все же юноша улыбнулся. – Ты достойна того, чтобы ждать тебя и следовать за тобой через время, но я думаю, что мы готовы оставить все это позади. Я не хочу больше жить прошлым, в прямом смысле этого слова.
Я потеряла дар речи и едва могла поверить в то, что услышала. Пейтон притянул меня к себе на колени и поднял мой подбородок. Его губы коснулись моих, и я почувствовала его дрожь.
– Сэм, я хочу держать тебя в руках, любить тебя и никогда больше не оглядываться назад. Мы оба совершали ошибки за это время. И оставим их здесь. – Его большой палец коснулся моей щеки, и он почувствовал мои слезы. – Mo luaidh, я пришел, чтобы забрать тебя домой.
Он обхватил меня руками, и его поцелуи обещали мне, что все будет хорошо.
Я ласково провела по его коротким волосам.
– Забери меня домой, Пейтон. Пожалуйста.
Глава 26
Гальтайр, наши дни
Аласдер сидел в часовне, закрыв глаза, и предавался своим воспоминаниям. Он удивлялся, что этот единственный день мог сделать его счастливее, чем вся его долгая жизнь. Как будто поцелуи того дня были единственной истинной причиной его существования, как будто близость между Натайрой и ним стала великой тайной Вселенной. Как будто Земля вращалась только вокруг этих мгновений.
Лишить Натайру страха любви стало делом его жизни – и у него был на это ровно один день.
Аласдер обхватил чашу с кроваво-красной жидкостью, которую держал в руках с самого утра. Солнце уже почти закатилось, и свет падал на окна косо, так, что казалось, что он хоть и сидит во тьме, но стоит только протянуть пальцы, и можно прикоснуться к яркому сиянию.
Он не заметил, что дверь открылась и вошел мужчина. Только когда Каталь Стюарт тихо опустился рядом с ним на скамью, Аласдер поднял глаза.
– Mo charaid, – приветствовал его Каталь, не отрывая взгляда от единственной свечи на алтаре.
– Каталь, что?..
– Я уже несколько дней замечал свет в окне, но не хотел тебя беспокоить. Однако сегодня мне казалось, что я должен составить тебе компанию.
Аласдер кивнул:
– Это твоя часовня, Каталь, ты можешь приходить сюда, когда захочешь.
Молча двое мужчин сидели рядом. Мужчины, которые когда-то сражались бок о бок, а теперь ничего не могли сказать друг другу. Мужчины, которых связывало только одно – их привязанность к Натайре.
Каталь, брат Натайры, так и не смог вынести того, что узнал за последний год. Он стал всего лишь тенью того человека, которым когда-то являлся, и Аласдер презирал его за это. Ради него Натайра пожертвовала своей любовью. Теперь, когда благодаря Саманте он смог пережить последний день, полный счастья с женщиной своей жизни, ее жертва показалась ему еще большей, чем прежде.
– Ты любил ее, да? – спросил наконец Каталь, и Аласдер улыбнулся:
– И все еще люблю.
Каталь кивнул, словно ожидал этого ответа.
– Я тоже люблю ее, но просто не могу понять…
Аласдер посмотрел на человека, за которым следовал столько лет. Он был просто грудой несчастий. Каталь явно не мог справиться с тем, что сделала Натайра – и почему. Аласдер непонимающе покачал головой на это жалкое поведение. Разве Каталь не понимал, что Натайра всю свою жизнь отдала за него, своего брата?
Голос Каталя прервал мрачные размышления Аласдера:
– Почему вы не ушли? Я всегда думал, что такой воин, как ты, сражается за свое счастье и не печется о других.
Великан долго смотрел на Каталя, прежде чем ответить:
– Я думал об этом, Каталь. Может, и сделал бы. Но это означало бы пойти против тебя и, возможно, убить тебя. Я принес клятву. Я поклялся своей кровью никогда не поднимать оружие против тебя и не предавать твой дом. Кроме того, Натайра никогда бы не допустила, чтобы мы тебя обманывали.
Аласдер качнул чашу с темной жидкостью. Горьковатый запах ударил ему в нос, и Каталь тоже почувствовал его. Да, если бы это случилось до клятвы, он убил бы Каталя за то, что тот отнял у него Натайру.
– Уже слишком поздно, чтобы освободить тебя от твоей клятвы, mo charaid?
Аласдер закрыл глаза.
– Не оставляй меня одну, Аласдер, – умоляла Натайра. Они лежали рядом, поглощенные друг другом. На солнце ее глаза сверкали, как изумруды.
– Я там, где всегда хотел быть, дорогая. Так куда же я уйду?
– Не сейчас. Я имею в виду, позже. – Она хотела сесть, но Аласдер удержал ее. Он не хотел, чтобы мир снова встал между ними. Так близко, как сейчас, он хотел быть с ней всегда.
– Когда «позже»? – спросил он и поцеловал ее.
– Девушка Кэмерон говорит, что я умру. Я верю ей, любимый, – и мне страшно. Я однажды почти уже умерла, и то, что я чувствовала… мне было так одиноко!
Он поцеловал ее, чтобы прогнать боль от воспоминаний, и вытер ее слезы. Его руки гладили ее по спине, утешая.
– Разве я не всегда все делал для тебя? – спросил он, прижавшись к ее губам и затаив дыхание. – У нас есть этот день счастья, потому что я буду верить в нас спустя много лет. Я сделаю все, что ты пожелаешь, сердце мое.
Она прикусила ему губу, попробовала на вкус его кровь – этого достаточно для клятвы.
– Не оставляй меня одну, Аласдер, – повторила она свою просьбу. – Я не хочу быть одна в темноте. – Она прислонилась своим лбом к его.
– Клянусь тебе, Натайра, – вечность принадлежит нам. И она не будет мрачной.
– Никогда не поздно, Каталь. Это то, чему нас научила маленькая американка, да?
Каталь снова кивнул, и Аласдер почувствовал, как взгляд Каталя замер на темной жидкости в его чаше. Долгие годы лжи, поступки его сестры и его слепота относительно всего этого явно отняли у него всякое желание жить. В его жизни больше не было нитей, удерживающих его. Больше никаких отношений, которым он мог доверять. Это было то, что Аласдер слишком хорошо понимал. Каталь взял кинжал и провел лезвием по его руке.
