– Спасибо за лимонад.
– К сожалению, сахара у меня не было.
Почему я вообще за это извиняюсь?
– Тем не менее было вкусно, Мун. – Мне нравится, как он произносит мое имя. Внутри меня от мысли об этом все сжимается.
– Ты проводишь меня обратно в сад?
– Конечно.
Он прощается с Тицианом.
– Может, в следующий раз ты расскажешь мне о том, как все было раньше, – предлагает он.
– Мне было четыре, – с сожалением отвечает мой брат. – Я знаю о прошлом только из историй, которые рассказывает Мун.
– Они интересуют меня еще больше. – Кассиэль вопросительно смотрит на меня, будто спрашивая разрешения. Он хочет вернуться к нам еще раз. Я не могу ничего поделать с той радостью, которую чувствую сейчас.
Словно прочитав мои мысли, Кассиэль расплывается в улыбке. Я толкаю его в бок, когда мы стоим у двери, и этот наглый ангел смеется.
– До скорого, Тициан! – кричит он через плечо, а затем дверь квартиры закрывается за нами, и мы остаемся одни.
Его беззаботность словно растворяется в воздухе. Он знает, что мы с ним из разных миров. Он не может быть моим другом, как Алессио. Даже недругом, как Феникс, быть не может. Мы молча возвращаемся в сад. В узком коридоре, ведущем туда, Кассиэль замедляет шаг. Возможно, его напугал грязный сумеречный свет. Это делает его только более похожим на человека в моих глазах.
– Было замечательно, – говорит он, когда мы подходим к лестнице, поворачиваясь ко мне. Свет проникает сквозь трещины в деревянной двери, и поэтому здесь достаточно светло.
– Ты не хочешь, чтобы я снова приходил, не так ли?
Я смотрю в его глаза.
– Нет, я хочу этого. – Я делаю глубокий вдох. – Но, как мы с тобой оба уже поняли, это неразумно.
Чувствую, как к моему горлу подступает комок.
– Я не хочу тебя ни к чему принуждать, – говорит он, хмурясь. – Но я хотел бы увидеть тебя снова.
– Я тоже хотела бы тебя увидеть, – шепчу я. – Но мы с тобой… – Я взмахиваю рукой и замолкаю.
Нет никакого «мы с тобой».
– Ты не должна ни о чем сожалеть. Я понимаю, что ты мне не доверяешь. У тебя нет ни единого повода мне верить. – Он внимательно смотрит на меня. – Я бы хотел, чтобы все было иначе. Но я не могу ничего поделать с тем, что я ангел, а ты человек.
Я раньше не смотрела на это с такой точки зрения, и поэтому не знаю, что ему ответить. В общем-то, и поводов сомневаться в его искренности он мне тоже не давал.
– Может, мне попытаться узнать что-то о твоей матери? – тихо спрашивает Кассиэль, и я благодарна ему за то, что он сменил тему. – Я могу выяснить, не сидит ли она в тюрьме во Дворце дожей. Вероятно, я мог бы ей как-то помочь.
Я качаю головой:
– Не стоит этим заниматься. Она не в тюрьме. Она бросила нас. Я просто никогда не осмеливалась сказать Тициану правду.
Почему же я посвящаю ангела в эту тайну? Даже Алессио ничего не знает о письме моей матери. Я чувствую, как ко мне подкрадывается паника. Я только что рассказала ангелу о том, что моя мать сбежала из города. Стало быть, я совсем с ума сошла. Если Кассиэль расскажет кому-нибудь об этом, я не знаю, что они сделают с нами. Я отступаю на шаг назад.
– Ты не должен никому рассказывать об этом. Пообещай мне это. Пожалуйста, это важно.
Кассиэль быстро преодолевает образовавшееся между нами расстояние, которое в узком коридоре и так невелико, и притягивает меня к себе.
– Господи, Мун. Я не сделал бы этого.
На мгновение я напрягаюсь, но потом все же сдаюсь и прижимаюсь к его груди. Мне становится спокойно, и я аккуратно опускаю руку на его талию, когда Кассиэль сжимает меня крепче. Мне так хорошо в его объятьях, что, кажется, я могла бы простоять так целую вечность. Он гладит мою спину руками, и меня захлестывает волна теплоты. Только через некоторое время я аккуратно высвобождаюсь из его объятий.
– Тебе стало лучше? – тихо спрашивает он, задумчиво улыбаясь.
Я киваю:
– Обычно я не так быстро предаюсь панике. Но…
– Ты не должна передо мной оправдываться, – прерывает меня Кассиэль. Его голубые глаза серьезно смотрят на меня. – Я никому ничего не расскажу. Меня это не интересует. Политика архангелов меня не касается. Я, честно говоря, не особенно хотел даже на землю спускаться.
Я потираю руки, потому что мне становится и холодно, и тепло одновременно.
– Ты можешь положиться на меня.
– Большое спасибо, – говорю я. – Тем не менее тебе лучше идти.
Мне невероятно сложно говорить ему эти слова.
– Конечно. – Он понял мою просьбу – Прощай, Мун.
Я не следую за ним в сад и не смотрю, как он улетает. Мы попрощались навсегда.
Когда я возвращаюсь в квартиру, Тициан моет стаканы.
– Ты хочешь узнать тайну? – внезапно спрашивает брат.
– Ты же обещал сохранить ее. – Мое сердце бьется слишком быстро, и все внутри меня сжимается.
Я его больше не увижу. Лучше всего мне сейчас пойти в свою комнату и свернуться калачиком на кровати, остаться наедине с собой.
– Мне кажется, Кассиэль хотел бы, чтобы я поделился ею с тобой, – ухмыляется он. – Он считает тебя красивой. Думает, что ты самая красивая девушка во всей Венеции.
Вот сейчас я точно покраснела.
– Он просто хотел тебя рассмешить.
Тициан пожимает плечами:
– Ну, как скажешь.
Мне уже на все плевать, поэтому я не должна этому радоваться.
* * *
На следующее утро ни Тициан, ни Стар не вспоминают вчерашний визит Кассиэля, когда Алессио возвращается домой из больницы. На самом деле стоило бы рассказать ему о случившемся, но мне не хватает духу. Он выглядит таким уставшим, когда я наливаю ему вторую порцию супа и отправляю спать. Стар не разговаривает со мной, хотя я и не знаю, из-за Феникса или Кассиэля, и прячется в библиотеке.
Стоит ли мне попросить Феникса прийти к ней, если я вдруг его увижу? Я могу наступить на горло собственной песне, ведь скоро она уедет, и проблема их отношений перестанет быть актуальной. Почему так тяжело принять правильное решение?
И я решаю оставить это на волю случая. Если я сегодня встречу Феникса на рынке Меркато, я просто спрошу его о том, не хочет ли он прийти к нам в гости. Если нет, то ладно.
По пути на работу я ловлю себя на том, что постоянно высматриваю что-то в небе или среди людей, но Кассиэля нигде нет. А что, если был бы? Это бы ничего не изменило.
Среди палаток и стоек с вином притаилось несколько ангелов. Я сразу узнаю Семьясу, рядом с ним стоит женщина, ее пурпурные крылья мягко двигаются, хотя она их даже не раскрывала. Она очень красива, у нее длинные черные волосы и оливковая кожа, на голове сияет диадема. Узкий разрез глаз придает ей экзотический вид. Почему Кассиэль интересуется мной, если на небе есть такие женщины?
