– Ты обязательно этому научишься.
Когда он уходит, я прощаюсь с Алессио, у которого много дел, и направляюсь домой. Я опускаю голову, потому что не хочу, чтобы кто-нибудь со мной разговаривал. Нерон не упустит шанса извести меня за то небольшое шоу, что я устроила. Но я стараюсь пока что не думать об этом. Почему Кассиэль позволил Нааме поцеловать себя? Почему разрешил ей сесть на колени? Неприятное чувство, которое я ощутила на арене, гложет меня сильней. Если он сегодня придет ко мне, я не покажу, что меня это задело. Я не предъявляю к нему никаких требований, а он – ко мне.
Стар ждет меня у входной двери. Она сидит на ступеньках, которые ведут в комнату, некогда именовавшуюся аудиторией. Сестра вскакивает на ноги, когда я открываю дверь.
– Все было не так плохо, как я думала, – успокаиваю я ее. – Мне пришлось сражаться с Наамой.
Глаза Стар округляются.
«Она, правда, такая красивая, как пишут в книжках?»
– Красивее, – рычу я в ответ. – После поединка она бросилась Кассиэлю на шею, – говорю я с негодованием. Не имеет смысла скрывать свои чувства от Стар.
Она берет меня за руку, но не говорит ничего, чтобы меня успокоить.
«Сходишь со мной в библиотеку ненадолго? – спрашивает она вместо этого. – Я хочу еще раз убедиться в том, что все в порядке».
– Конечно, схожу, – соглашаюсь я, хоть и уверена, что там все в порядке. Но, как и всегда, когда Стар нервничает и волнуется, она решает расставить книги в новом порядке.
Не успеваем мы зайти в большой зал, она подходит к стопке книг, лежащих на столе. Я брожу между книжными полками, вспоминая, как мы проводили здесь время с отцом. Его особенно интересовала тайна ключей. Он слыл экспертом в области Енохианской системы, с помощью которой пытался перевести слова ключей. Это тайные предложения, которые девятнадцать девушек должны сказать, чтобы открылись врата рая. Сегодня я думаю о том, что произошло бы, если бы ему все удалось и он нашел ключи раньше ангелов. Но, вероятно, отец никогда не пошел бы на этот риск, потому что всегда боялся, что человечество будет уничтожено в тот же момент, когда откроются врата. Таким образом, люди стали бы виновниками собственного падения. Именно поэтому ангелы не должны найти девушек. К сожалению, в школах святые отцы рассказывают все совсем иначе: якобы люди окончательно победят зло во время Третьей Небесной войны. Они считают, что Страшный суд или Апокалипсис – это что-то вроде нового начала или возвращения домой. Я знаю, как все на самом деле, но изменить ничего не могу. Я вытаскиваю книгу с полки и листаю ее. Когда-то давным-давно я отметила определенное место в книге Моисея.
«И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло… И выслал его Господь Бог из сада Эдемского, и поставил Херувима, и приказал ему охранять мечом путь к древу жизни».
Вот почему ангелы так хотят уничтожить людей. Адам и Ева уже вкусили от древа познания. Ангелы хотели во что бы то ни стало избежать того, чтобы и другие люди добрались до этого древа и стали бессмертными.
Я вздыхаю. На самом деле я не хотела заниматься этими вещами после смерти отца. Все его знания ни капли ему не помогли. Ангелы не пощадят нас, хотя некоторые из них ненавидят нас меньше, чем архангелы.
Я медленно подхожу к окну, пока Стар перебирает книги на полках позади меня. Что я буду делать, если Кассиэль не придет? Я неохотно это признаю, но сегодня мне нужно подтверждение того, что то, что было между нами, и для него имеет значение. Эти чувства ослабляют меня, они делают меня зависимой. Я не хочу допускать этого, но не могу ничего с этим поделать. Сейчас я должна как-то справиться с этим, а каждая минута, проведенная с Кассиэлем, только усугубляет ситуацию. Но я не могу просить его о том, чтобы он больше ко мне не приходил. Я целую вечность стою у окна, погрузившись в свои мысли. Я проигрываю в своей голове каждую встречу с Кассиэлем, и с каждой секундой моя неуверенность возрастает.
Когда на город опускается тень, а Стар все еще возится со своими книгами, я решаю пойти в сад.
– Я всего на несколько минут, – обещаю ей я.
Она рассеянно кивает мне, рассматривая книгу в своих руках. Кажется, пыль на платье ни капли ее не смущает.
«Удачи», – жестикулирует она, улыбаясь мне.
– Может быть, сегодня он вообще не придет, – говорю я, чтобы не разочаровываться. – Я только посмотрю, а потом мы поднимемся в квартиру, чтобы ты умылась.
Стар вообще меня не слушает и кладет книгу в стопку, лежащую у ее ног.
Когда я покидаю зал, я стараюсь не бежать, и мои шаги становятся медленнее. Я открываю дверь, ведущую в сад, и рассчитываю увидеть за ней Кассиэля, но единственный, кто на меня смотрит, – воркующий голубь на стене. Через мгновение рядом с ним рядом оказывается другой голубь, и они прижимаются друг к другу. Я не могу ничего с этим поделать, но при виде этого мои глаза начинают гореть, и я прислоняюсь к стене. На секунду я позволяю себе быть слабой. Но это ненадолго. Сегодня мне надо отправить брата и сестру в побег. Правда, мысль о том, что Кассиэль никогда не вернется, осознав всю неправильность наших отношений, очень меня задевает. Сегодня он мне нужнее, чем во все предыдущие дни. Когда он успел стать таким важным для меня? Я не понимаю. Но я знаю, что не хочу, чтобы это кончалось.
Я жду около десяти минут. Время от времени по небу пролетают ангелы, летящие в свои небесные дворы. Вероятно, сегодня там слишком много людей, и он просто не рискует лететь ко мне. Я, правда, пытаюсь не расстраиваться, но чувствами, к сожалению, управлять не получается.
Глава XVI
Вечером раздаются фанфары, объявляющие о начале последнего раунда битв. Пока на площади вокруг арены люди празднуют, ангелы возвращаются во Дворец дожей со своими гостями. Я снова встаю у окна и выглядываю на улицу. Так, как сегодня, венецианцы обычно шумят только во время карнавала, и даже Консилио с ангелами не смогли им этого запретить. Интересно, есть ли среди местных хоть кто-то, кто думает о погибших сегодня? Я почти мечтаю о том, чтобы Братство разрушило и новую арену, если никто не умрет во время взрыва в этот раз. Я прислоняюсь к прохладному оконному стеклу лбом. Стар и Тициан шумят где-то позади меня в своих комнатах. Они пакуют последние вещи, которые собираются взять с собой. Их немного. Брат и сестра оставляют здесь почти все, что связывало их с этой жизнью. Я не знаю, как завтра утром справлюсь с тем, что их надо отпустить. Алессио кладет руку мне на плечо. Он ничего не говорит, потому что сказать действительно нечего. Мы вместе ждем Пьетро и Альберту, которые обещали зайти к нам, чтобы попрощаться.
Через полчаса Алессио встречает их у входа в библиотеку. Я смахиваю слезы со своих щек и делаю глубокий вдох. Стар и Тициан не должны заметить того, как тяжело мне дается мысль о разлуке с ними. Моя сестра стоит у кухонного стола и грустно улыбается. Я не в силах ее одурачить, она и так знает, что я сейчас чувствую.
