Другим случаем, когда сама Конституция США не ограничивается требованием простого большинства для принятия закона, является президентское право вето. В сущности, Конституция предполагает, что орган законодательной власти состоит из трех палат, где третья палата – это президент. Если он отклоняет законопроект, то нужно собрать две трети голосов в обеих палатах, чтобы преодолеть его вето. Кто бы что ни говорил об этом положении, я выступаю за него, и оно, конечно, не считается мажоритарным.
Но и сам Сенат, вероятно, наименее мажоритарный институт. Конгрессмены в палате представителей избираются в округах примерно одного размера и, следовательно, представляют или по крайней мере избираются большинством своих избирателей. И поэтому, не совершая серьезной ошибки, можно утверждать, что большинство в палате представителей представляет большинство избирателей. Это никоим образом не относится к Сенату.
Решение иметь по два сенатора от каждого штата, независимо от численности населения, было принято на конституционном конвенте, чтобы сделать более вероятной ратификацию Конституции. Это было компромиссным решением, когда большие штаты преобладали в одной палате, а небольшие – в другой. Оглядываясь в прошлое, не вижу никаких причин, почему мы должны критиковать это решение. Однако это действительно означает, что большинство в Сенате не обязательно представляет большинство избирателей.
Избиратель с Аляски обладает в федеральном правительстве властью, которая в тридцать раз превосходит власть избирателя из Калифорнии. Сомневаюсь, что сенаторы от больших штатов объединяются, чтобы противостоять сенаторам от малых. Таким образом, маловероятно, что большинство в Сенате постоянно или даже часто не представляет большинства граждан. Но такое случается. Насколько я знаю, еще никто не собирал данных по этому вопросу, но сторонники мажоритарной системы будут обескуражены действительным раскладом сил. Я не сторонник принципа большинства, поэтому и не возражаю, но я действительно считаю, что распределение политической власти в Сенате США нежелательно.
Теперь давайте перейдем к идее, изложенной в главе 16 «Расчета согласия»[33]. Там я отмечаю, что различия в способах избрания представителей двух палат могут потребовать большей поддержки избирателей, даже хотя они равномерно представлены в каждой из палат. Приведем пример, который я придумал для той главы: в нем одна из этих двух палат представляет все население, причем каждый сенатор представляет одинаковое число избирателей, но сами избиратели выстроены в алфавитном порядке. Когда население выстроено в алфавитном порядке, один сенатор будет избираться первым 1 % из этого списка. Следовательно, каждая палата при наличии в ней большинства действительно представляла бы большинство населения. Хотя это и так, для получения большинства в обеих палатах, нам бы потребовалось уже не простое большинство населения. И это было бы неверно только в случае какого-то дичайшего совпадения географических и алфавитных округов.
Во многих штатах существуют двухпалатные законодательные собрания с различными методами распределения членов законодательного собрания по двум различным палатам. Некоторое время назад Верховный суд постановил, что в случае со штатами было бы неконституционным, если бы одна из палат использовала крайне неравное распределение населения в избирательных округах для распределения мест в палате. Как отмечалось в судебном решении, у избирателя малолюдного избирательного округа было больше власти, чем у избирателя более многолюдного округа. Взять хотя бы столь часто цитируемое заявление: «Деревья не голосуют». Конечно, можно заметить, что, по федеральной Конституции, деревья действительно голосуют на Аляске. Так как неконституционность неравного представительства проистекала из федеральной Конституции, но применялась к штатам, это постановление суда было довольно странным.
Но тогда и многие решения Верховного суда являются странными. Более того, когда мы говорим о принятии решений большинством голосов, а Верховный суд действительно принимает решения большинством голосов судей, никто не станет утверждать, что они представляют собой большинство населения. Но тем не менее они отменяют вещи, принятые более или менее мажоритарными институтами правительства. И снова здесь мы имеем дело с областью, где принципу большинства не придается значения.
Думаю, никто не станет спорить, что существующий метод выборов в Сенат означает, что разные избиратели обладают разной политической силой в зависимости от штата, где они живут. Большинство исследователей знают об этом, но этому редко придается большое значение при обсуждении реформ. Сейчас интерес к более равномерному распределению власти избирателя путем перераспределения избирательных округов начал постепенно расти. И похоже, что этот вопрос больше интересует левых, а не правых, хотя в любом случае он слишком слаб и совершенно неясно, кто выиграет от такого перераспределения – правые или левые.
Расхождения между правыми и левыми в этом конкретном вопросе никак не влияют на мои собственные взгляды. Мне бы хотелось, чтобы относительная сила избирателей в Сенате была примерно равной и чтобы произошло повышение эффективности системы в целом, а обе палаты при этом и дальше избирались по-разному. Последний критерий обсуждался ранее в связи с вопросом о поиске ренты, и в предыдущем обсуждении приведены основные доводы в пользу моего предложения.
Многие американцы об этом не знают, но во всем мире мажоритарная система, унаследованная нами от Англии и до сих пор используемая, действует в меньшинстве стран. Большинство стран используют пропорциональное представительство по меньшей мере для одной палаты законодательного собрания. Швеция, например, просто отменила палату, которая основывалась на принципе мажоритарного представительства, так что теперь палата, формирующаяся на основе принципа пропорционального представительства, обладает неограниченной властью.
Есть два избирательных метода, которые принято называть пропорциональным представительством. Один из них, названный «методом Хэра», – сложный и используется в Австралии и некоторых других местах, хотя и не во многих. Я не стану рассматривать его здесь, но если читателю интересно, то краткое, но точное описание этого метода можно найти в Encyclopedia Americana[34]. Другой метод, который используется широко, имеет много разновидностей. Нет смысла рассматривать здесь все его разновидности, поэтому я начну с простой процедуры, а затем перейду к краткому обсуждению более сложных способов.
При системе, принятой в Израиле и Нидерландах, каждая партия составляет список потенциальных кандидатов в законодательное собрание, размеры которого обусловлены общим числом мест в парламенте. А число мест зависит от того, как разделена страна. Может быть так, что вся страна – один большой избирательный округ или она разделена на множество избирательных округов, на каждый из которых приходится, скажем, двадцать мест.
Центральный аппарат каждой партии составляет список кандидатов, содержащий столько имен, сколько имеется мест в парламенте. Затем избиратели голосуют за партию, и она получает определенное количество мест пропорционально количеству избирателей в конкретном избирательном округе. При простой системе из них будут избраны те, кто оказался вверху партийного списка. Излишне говорить, что это приводит к очень строгой партийной дисциплине в парламенте.
