Она опять вспомнила, как рванула с Пино на поиски Беатричи и оказалась в больнице.
«Но тогда цель была совершенно ясна, а сейчас? Что я предполагаю там найти?» – Она не могла ответить на этот вопрос.
«Решено, еду прямиком в «Черный кот», а завтра можно будет и на киоскера посмотреть».
Не поймав ни одной пробки, она выехала из Рима.
«Итак, что у нас есть по «грибнику»? – Лола попыталась мысленно подвести черту. – Телефон-автомат, который, как оказалось, находится в непросматриваемом месте, и три девушки, которые по нему звонили. Звонили-то три, но наверняка все в клубе знали о его существовании».
Версия Даны потихоньку давала трещины.
Лола представила себя на месте «грибника». «Понятно, что человек не хотел быть обнаруженным, именно поэтому и решил воспользоваться автоматом, ведь если бы позвонил с мобильника, был бы найден в ту же секунду. От места убийства до телефонной будки не меньше двух километров, и все по лесу, хотя в город можно выйти по прямой гораздо быстрее. Я бы побежала в город: во-первых, ближе, а во-вторых, подумала бы, что там больше возможностей найти телефон».
Она подумала о Риме.
А ведь и правда, не видела там ни одной будки! Или не обращала внимания?..
На память не приходило ничего даже отдаленно напоминающего телефон-автомат на улицах итальянской столицы.
Предположение Даны опять начинало обретать смысл.
«Тот, кто звонил, знал о существовании автомата рядом с гостиницей «Солнце» и скорее всего пользовался им. И сегодня я попытаюсь это проверить. В конце концов, интервью с красивыми девушками всегда давало хороший рейтинг и никогда не вызывало вопросов у начальства. Даже если это никак не поможет расследованию – ничего страшного, мы находимся в поиске, и это была наша гипотеза».
В салоне играла тихая музыка, машин на шоссе было совсем мало.
В памяти всплыла фигура Паролизи, и на Лолу будто повеяло опасностью. Помимо невидящего взгляда Паоло, ей вспомнилось чувство невероятной жалости, необоснованного смущения и испуга одновременно, которое полностью сковало ее и не позволило задать ни одного вопроса.
И все же это нельзя назвать настоящим страхом, это было что-то другое, чему Лола не могла подобрать названия…
А поговорить с ним нужно обязательно, хорошо бы завтра. Только к такому интервью надо будет очень хорошо подготовиться.
Впереди показалась стрелка на Черенову. Лола повернула налево.
Глава 13
Паролизи вернулся к себе домой. Дочка осталась у родителей Меланьи. Из квартиры словно повеяло пустотой, несмотря на то что внутри было тепло и чисто, а с комода на него смотрели семейные фотографии, аккуратно расставленные женой. Многочисленные салфеточки и скатерочки, любовно связанные крючком и разложенные по тумбочкам и полочкам, которые он раньше так ненавидел и считал проявлением мещанского вкуса, теперь представились ему симпатичными предметами семейного уюта.
Он медленно опустился в кресло и опустил отяжелевшие веки.
После разговора с полицией и опознания тела жены Паролизи будто окаменел и полностью ушел в себя, и только слова, сказанные Винченцио: «Что же делать, сынок?» – так и звенели у него в ушах, вызывая внутреннюю дрожь.
Что же делать?! Что же делать?!
Он привык отдавать и выполнять приказы, он «задницей чувствовал» заминированные машины в Афгане и безумных смертников в Ираке, он на раз мог определить, на какой дороге ждать засаду и где могут быть заложены смертоносные заряды IED, которые в считаные минуты выкашивали колонны многонациональной дивизии «Центр – Юг», куда и входил их итальянский батальон; он запросто находил общий язык с местным населением, одним своим видом и неподдельной улыбкой моментально вызывал доверие у стариков и детей, не говоря уже о женщинах, которые столбенели при виде фигуры Паоло, излучавшей спокойную силу и уверенность; он знал и любил свое дело, но сейчас его мозг отказывался работать. Паролизи не только не мог сосредоточиться, чтобы принять хоть какое-то решение, но даже малейшая концентрация на нужном предмете ему никак не удавалась, его мысли уносились в далекие воспоминания, вскрывая потаенные закоулки памяти, и погружали его в тяжелое забытье.
В среде военных Паролизи слыл настоящим жеребцом, про каких, скорее из зависти, говорили: «Трахает все, что движется». Но Паоло совсем не прочь был и просто поухаживать за женщинами, что часто забавляло его. Хотя по натуре он был жестоким охотником, Паоло с удовольствием исполнял и ритуалы прелюдий, несмотря на то что чаще всего они были попросту не нужны: женщины как перезрелые абрикосы сами валились в его корзину.
Ему же нравилось, когда дичь убегала и умело запутывала следы и, так и не угодив в капкан, фальшиво трепыхалась, как перепелка, молотила крыльями, усиленно делая вид, что хочет выбраться из расставленных сетей.
Никогда Паролизи не принимал женщин всерьез, считая их вечный круговорот вокруг себя величиной постоянной. Даже самые умные из них, поняв это, начинали совершать непоправимые, в его глазах, ошибки, и он расставался с ними. Именно «расставался», а не бросал. Он никогда не бросал их, даже самых невыносимых и глупых он старался оставить мирно и превратить впоследствии в своих подруг.
Женился Паоло, потому что почувствовал, что ему нужен «тыл». Он долго выбирал жену, заранее зная, что она никогда не станет его единственной. Меланья была необыкновенно хороша, и уверенный в себе Паролизи без ревности следил за взглядами, полными желания и восхищения, которые бросали на нее другие мужчины.
Он познакомился с ней в Сицилии, куда она приехала отдыхать с отцом и матерью. То, что она имела мягкий характер, была прекрасна в разрушительном неведении своей сексуальной притягательности, и то, что приехала с родителями, навело его на мысль о женитьбе.
Достаточно быстро Паролизи стал вхож в семью Меланьи и превратился в официального жениха, что принесло ему одни преимущества. Он спокойно продолжал работать в Сицилии под Сиракузой, приезжая на основные праздники в Черенову к Меланье. Иногда и она навещала его, всегда предупреждая, что особенно нравилось Паролизи. Его все устраивало в такой жизни, и эта ситуация могла длиться бесконечно, и неизвестно чем бы закончилось его жениховство, если бы во время одного из визитов в Черенову отец Меланьи не позвал его в свой кабинет и как настоящий военный не поставил вопрос ребром.
Паролизи, не привыкший подчиняться в таких вещах, сначала опешил, но, хорошо подумав, решил, что это сама судьба в лице будущего свекра помогла ему, иначе он не женился бы никогда.
Мать невесты, Лиза, приняла его сразу же, а с Винченцио они очень быстро стали настоящими друзьями. И что бы ни говорили злые языки завистниц, мечтающих оказаться на месте Меланьи, Паоло никогда и не думал воспользоваться протекцией ее отца – подполковника в отставке: хотя Винченцио и был на пенсии, он сохранил хорошие связи и заметное положение.
