А после снова уткнулись в бумаги.
Остаток ужина я провела практически в гордом одиночестве, так как лорда Рэта в данный момент с чистой совестью можно было бы посчитать мебелью.
Когда лакеи унесли тарелки, приглушили освещение и в зал внесли большой поднос с чаем и пирожными, я все же рискнула спросить:
– Почему ты так настаивал на том, чтобы я следовала всем правилам приличия, если сам относишься к ним откровенно наплевательски.
Муж сложил бумажки стопочкой, выровнял их едва ли не по линейке и только тогда ответил, спокойно и уверенно глядя на меня.
– Потому что, Идиль, этикет – то же оружие. Ты можешь им не пользоваться, но знать обязана. Я могу делать что угодно… но ты в этой фразе видишь акцент на вседозволенности, а я – свободу действий.
– Понятно…
Я крепче сжала пальцы на прохладном фарфоре. Заговоренный материал не пропускал жар чая, и этот контраст всегда безумно меня удивлял.
Шэр-Ан медленно встал и, сунув бумаги подмышку, обошел стол. Я удивленно вскинула на него голову и залилась краской, когда супруг склонился и легко, словно крылья бабочки, коснулся моего лба поцелуем.
– Спокойной ночи, Идиль.
И ушел.
Совсем ушел, в смысле. Поднялся к себе в кабинет без единой попытки повторно затащить меня в постель.
А ведь после ночных анонсов я ожидала, что меня туда будут увлекать под любым предлогом и уже продумала контрмеры.
В общем, снова ощутила себя дура-дурой.
По недавней аналогии с форпостом: да, неприятель прошел мимо, но защитники понимают, как нужна и дорога им эта стратегическая точка! Тем более разведчики опять таки докладывают, что произошедшее было лишь отвлекающим маневром и вражина непременно вернется! Уже завтра. Или послезавтра. В крайнем случае через неделю!
В общем, надо ждать и готовиться.
Ждем. Готовимся.
А врагу словно уже и не нужно.
Я задумчиво поболтала чайной ложечкой в янтарно-коричневом напитке. Заваренные листы с горы Та-Лань, из дальней провинции Тайской Империи совсем не добавляли умиротворения и спокойствия. Врут производители, бессовестно врут!
Все в том же задумчивом состоянии я вернулась в свою комнату. Немного побродила, задумчиво изучая взглядом помещение.
Привезенные из поместья милые сердцу мелочи уже заняли свои места в новой спальне, делая ее более уютной и родной. Вот статуэтка, которую папа подарил когда мне было десять лет. Раскинувшая крылья стеклянная фея выгнула тело словно лук, будто всем своим существом стремилась оторваться от грешной земли и наконец-то взлететь.
Интересно, каково это, иметь крылья?
В двадцать лет я получу свои, но ощущения из-за этого самые смазанные. Как это? Лишняя часть тела, которой я смогу двигать словно руками или ногами. Вернее не лишняя, а дополнительная.
В отличие от остальных молодых девушек, которые ждали перерождения с трепетом, я относилась к этому весьма спокойно.
Потому что боюсь высоты и даже пегасов!
Поежившись, я осторожно коснулась пальцем острого кончика крыла и отвернулась от подарка отца. И почти сразу моему взгляду попалась совсем другая вещица… которую я хотела показать мужу, но за последними событиями совершенно об этом забыла.
Почтовая шкатулка находилась на подоконнике и сверкала драгоценной инкрустацией, намекая на то, что мне доставлено новое письмо.
Задумчиво щелкнув по крыше кончиком ногтя, я достала послание.
Уже знакомым угловатым почерком было выведено:
“– А ведь тебя предупреждали не соваться в столицу, не так ли?
Скажи, Идиль, а все феи такие глупые или ты у нас одна хороших советов не слушаешь?”
Я удивленно приподняла брови в шоке от неслыханной наглости. Нет, ну нормально?
Проверила комбинацию драгоценных камней – все тот же анонимный адрес.
Достав лист из секретера, я быстро написала ответ:
“– А ведь вы так и не конкретизировали почему именно я должна слушать непонятно кого, не так ли?
Скажи, дорогой аноним, ты всегда такой наивный, раз думаешь, что адресат будет следовать советам?”
Резкими движениями свернув лист, я закинула его в красно-багровой нутро шкатулки и с хлопком захлопнула крышку. Коснулась специального камня, чтобы отправить послание, и нервно сцепила пальцы.
Надо отдать эту вещичку Шэр-Ану. Пусть уже он разбирается с тупыми и не очень анонимусами, как-никак это как раз его профиль!
А я его жена, так что пусть защищает. От того, не знаю кого…
Камни вновь засветились, намекая на то, что вражина по ту сторону связи сегодня реагирует оперативно.
Переписываться с мерзавцем или мерзавкой я не боялась совершенно. Почтовая шкатулка не та вещь, которая может навредить, а вот предоставить супругу переписку с неизвестным будет приятным бонусом к самой шкатулке, которая появилась из ниоткуда. Благо меня даже отравить удаленно не получится – письма на выходе совершенно стерильны.
Особенности капсульной телепортации.
Достав ответ, я расправила лист и нахмурилась.
“– А разве недавние “галлюцинации” в саду тебе ни на что не намекнули, феечка?”
Сердце, что еще миг назад билось ровно и спокойно теперь стучало в ушах словно барабаны. Одна эта короткая фраза вернула меня во вчерашний день. Я старалась не думать о недавнем случае, списав это на игры разума и блики в ветвях солнечным утром.
Ведь покойники не возвращаются! Мертвые остаются в могилах как бы мы не хотели увидеть их снова.
И я… я уже перевернула страницу с именем “Юлин-Ун”. Я так долго топила себя в горе, что больше не желаю возвращаться в этот омут. Хватит. Слишком много сил пришлось положить, чтобы оттуда выбраться.
Буквально десяток секунд и вот я уже закрываю крышку, отправляя ответ. дальнейшая переписка пошла бодрее и… более резкими, отрывистыми фразами:
“– Вы про Юлин-Уна?”
“– Именно. Разве не любопытно?”
“– Он умер. А если бы не умер, то обязательно пришел, и уж точно не опустился бы до пуганий в саду или анонимных писем. Так что можете даже не пытаться! И больше я не намерена с вами общаться”
Я с грохотом захлопнула секретер, больше не собираясь вступать в полемику. Хватит!
Самым умным решением будет отдать вещь Шэр-Ану и переложить на его татуированную головушку данную головную боль.
Подхватив юбки, я двинулась к выходу, когда краем глаза заметила свечение. Новое письмо? Не угомонится!
Вытащив плотную бумагу, я постучала сложенным посланием по ладони, но все же открыла. На этот раз оно было большим.
