– Угу…
На меня опускалось осознание содеянного. Разум больше ничего не туманило, и я с удивлением поняла, что самобичеваний и страданий нет.
И особого стыда перед супругом тоже нет. Наоборот, сейчас мне казалось очень правильным.
Правда смотреть на штаны драгоценного до сих пор было очень волнительно. Потому что я прекрасно помнила, как он прижимался ко мне бедрами и невероятную твердость под тканью штанов.
– Пойдем, моя любимая жена.
– Любимая? – тихо переспросила я, спустя несколько секунд.
– Да, Идиль, – муж посмотрел на меня со странным выражением лица, но после чуть улыбнулся. – Вот так вот мне не повезло. Любить маленькую колючку, которая видеть меня не может… не могла.
– И давно?
– Не стану врать. После появления Юлин-Уна. Ты тогда только выехала в свет и мы прекрасно общались. Вспомни? Прогулки, общие интересы, разговоры у камина допоздна. Но я смотрел на тебя и видел в глазах лишь восхищение, как более старшим и якобы умным. Я решил не расстраиваться, так как ты моя жена и времени для того, чтобы завоевать, было более чем достаточно, да и сдвиги уже намечались. А потом… потом ты влюбилась. И для меня это был словно выстрел в висок.
Я молча слушала, дивясь тому, как выглядела ситуация с третьей стороны.
– Он мне дико не нравился, Идиль. До дрожи, до рыка, до желания собственноручно вырвать слишком сахарный язык. Но я смотрел и не понимал, где заканчивается моя ревность и начинаются подозрения профессионала. За ним действительно водились мелкие грешки, на которые обычно не обращают внимания, и сейчас я понимаю, что Орл оставлял эти нюансы специально. Для лучшей легенды, потому что слишком идеальный человек априори подозрителен. Но этих грешков было недостаточно, чтобы упечь его за решетку и изолировать от тебя. Хотя мне хотелось, лишь Темнейший знает, как мне хотелось. Наверное именно поэтому я с таким фанатизмом копал под него дальше, потому что если бы я его посадил за мелочь, ты бы первая прибежала требовать освобождения. Не скрою, то, что он шпион, было подарком судьбы.
– Почему убил? – тихо спросила я. – Не то чтобы мне это сейчас очень важно, но я всегда задавалась этим вопросом.
– Разгадка проста. Я на самом деле не очень хорошо владею новым огнестрельным оружием, мой конек это магия и холодный, острый металл. А тогда я пришел в свой дом, увидел тебя с ним… эту самодовольную рожу, которая вдобавок комментировала, что я окончательно пролюбил свою сладкую женушку. Ты не помнишь, Динь, я выгнал тебя из гостинной. А после прохвост попытался сбежать, швырнув какой-то непонятной ворожбой. Все, что мне оставалось – попробовать его остановить. Я не планировал убивать, но солгу, если скажу, что тогда не обрадовался.
Он внезапно остановился и, развернув меня к себе, взял лицо в ладони, нежно поцеловал и вдруг серьезно сказал:
– Идиль, дай мне слово. Здесь и сейчас, пока мы оторваны от мира и на наши решения влияет лишь то, что произошло совсем недавно.
– Какое слово?
– Что когда мы отсюда выйдем, то постараемся построить нормальную семью. Без оглядки на то, что было раньше. Мы честно будем стараться. Оба.
Несколько секунд я смотрела в серьезные голубые глаза мужа, а после встала на цыпочки и вернула ему поцелуй и сказала.
– Обещаю.
Именно в этот момент сверху полился прозрачно-серый свет и чей-то голос проговорил:
– Голубки, я конечно все понимаю, но вы возвращаться будете? Шэр, я ведь уже два раза посылал сигнал, что проход открыт.
– Теперь будем, – подарил мне потрясающе счастливую улыбку муж и, прижав к себе, очертил сверкающий круг.
Очертания коридора вокруг подернулось дымкой, а когда та рассеялась, то мы оказались в телепортационном зале департамента.
Глава 16
О том, что жизнь продолжается
Практически сразу Шэр-Ан перепоручил меня своим специалистам, а сам ушел в кабинет, забрав еще нескольких оперативников.
Меня отвели в больничное крыло, дали выпить успокоительного и, видимо для гарантии, еще и чары какие-то наложили.
Следующие пару часов слились в бесконечно неприятный период. Обследование, дезинфекция и тому подобный комплекс мероприятий, обязательный для всех, кто побывал на вотчинах древних.
Конечно, в основном там было стерильно, но мало ли что.
Да что говорить, они даже одежду забрали!
Так что, к тому времени, как меня отпустили домой, я была выжата морально еще больше чем раньше и пребывала в некотором отупении из-за количества успокоительного, выданного щедрым дядей- доктором.
К счастью, в особняк мужа меня перенесли порталом, и не пришлось трястись в карете в больничном халате и плаще. Вот было бы слухов, если бы кто-то заметил.
Дом оказался непривычно пустым, несмотря на слуг. Все казалось таким обычным… и это было безумно странным.
Мир остался прежним, а я необратимо изменилась всего за несколько часов.
И не только я. Наши отношения с Шэр-Аном, например.
Сейчас, когда я вновь оказалась в привычной обстановке, обрушился страх и желание вернуть все как было, вновь закрыться в своем коконе и не казать наружу даже носа.
Но я уже пообещала, что не стану так поступать.
Только сейчас осознала, как был прав муж, когда потребовал дать слово.
Часы тянулись как затвердевающая смола.
Я дико переживала за Шэра и, что скрывать – ждала новостей.
Он вернулся лишь поздно ночью. Пришел в мою комнату, небрежно сбросил одежду и забрался под одеяло. Мигом сгреб в охапку, уткнулся носом в мою макушку и, кажется, сразу уснул.
А я лежала, слушала его дыхание и понимала, что сейчас мне спокойно. Как никогда.
Утром я проснулась одна, и судя по давно остывшей простыне рядом, супруг ушел еще до рассвета.
Несколько дней так и продолжалось. Шэр-Ан приползал едва ли не в прямом смысле слова глубокой ночью, обнимал меня и сразу засыпал, а через несколько часов возвращался на работу.
У меня даже не получалось по-нормальному с ним поговорить, так как перед сном мужчина был уставшим настолько, что мало что соображал за пределами рабочей зоны ответственности.
Этот ад закончился только через пять дней.
И я поняла это совершенно явно, потому что Шэ-Ан вернулся домой в середине дня.
Я сидела в кресле, листала книгу и пыталась сосредоточиться на чтении, когда услышала как тихо скрипнула дверь.
Шэр стоял в проеме бледный, с кругами под глазами и бесконечно усталой улыбкой. А еще с небольшим букетом красивых пионовых роз нежно-розового оттенка.
Муж наклонил голову, демонстрируя сводящую меня с ума татуировку, и тихо спросил:
