– Ну да, привидения, – протянула она, словно у неё в родном городе их как грязи. – Я слышала, как ты вопила «Привидение!», но, пока я дочапала, оно уже, должно быть, слиняло. Вот что я вам скажу: от привидений можно избавиться только одним способом – выкурить их!
– Я слышала, что корица действенное средство, – сообщила Сина обтекаемо. У Сины в голове кружили обрывки всевозможных сведений – результат длинной и разносторонней жизни. Очевидно, придя к выводу, что привидение все же было, она была готова извлечь что-то полезное из чертогов памяти.
– Лады, – сказала Глэдис, – корица сгодится, но если вы спросите меня – нет ничего лучше старого доброго окуривания. Если принесете с огорода шалфей и розмарин, я вам покажу, как это делается. И больше привидение вас не побеспокоит.
– Там льёт как из ведра, – указала на очевидное Сина. – Если всё время выходить, лужи на полу никогда не высохнут.
– Вам важнее лужи или привидения? – полюбопытствовала Глэдис.
Сина развернулась, чтобы пойти за шалфеем и розмарином, но тут вошёл Старый Том, отряхиваясь как большая мокрая собака.
– Ты куда собралась? – спросил он.
– За шалфеем и розмарином. Для возжигания. Воскурения. Изгнания привидений.
– Делать вам нечего! – заявил Старый Том.
– Ты можешь нам помочь, если хочешь, – предложила Сина.
– Пожалуй, я пас, – отказался Старый Том и пошёл наверх – почитать в тишине.
Раздобытые травы Глэдис сначала обсушила, потому что они были мокрые от дождя, затем крепко связала и подожгла. Все мы, кроме Старого Тома, торжественно прошествовали по столовой, а возглавляла парад Глэдис, то ли гундося какую-то нелепицу (как мне поначалу подумалось), которую придумывала прямо на ходу, то ли затягивая вполне правильные призрако-изгонительные песнопения. Во всяком случае, пахло хорошо, вроде как на День благодарения.
– А вдруг привидение перешло в другую комнату? – брякнул Зебедия. – Может, нам обкурить все комнаты?
– Вот ещё, – фыркнул Вилфред. – Я иду наверх читать.
Поглядите-ка, кто-то стал выучеником Старого Тома, подумала я кисло.
– Я тоже пойду, – присоединился Зебедия. – Это как-то жутко.
– Нет, не пойдешь! – возмутилась Винифред.
– А вот и пойду, – повторил Зебедия.
– Ты должен остаться! Он же должен, верно, Франни? – обратилась ко мне Винифред. – Все ведь говорят: в окуривании должен участвовать маленький мальчик. Чтоб оно было сильным.
– Чепуха, – заявила Глэдис. – Не слышала ничего глупее.
– Вы посмотрите, кто говорит о глупости, – отозвалась Винифред. – Зебедия, останься на десять минут, и я прочитаю тебе главу из «Руководства по полетам для юношества».
– Две главы, – потребовал Зебедия.
– Одну, – торговалась Винифред.
– Одну и ещё половину, – сказал Зебедия.
– Ладно. А теперь мне надо принять ванну. А ты оставайся и окуривай.
– Я не хочу оставаться здесь один, – запротестовал Зебедия.
– Ты же не один, дурачок, тут Франни, и Сина, и Глэдис.
– Я имею в виду, что из нашей-то семьи больше никто не окуривает.
– Не груби. Ты представляешь нашу семью, – провозгласила Винифред. – Это большая честь. – И она рванула наверх искать письмо.
Мы ещё раз обошли вокруг обеденного стола, но было видно, что Глэдис выдохлась.
– Ну, отлично, дело сделано, – сказала Сина. – Если здесь было привидение, оно достаточно окурилось. Давайте теперь посыплем кругом корицей – и спать!
– Нет! – заорала я, чтобы дать Винифред побольше времени, и тут же подскочила, когда Глэдис тоже завопила «Нет!».
– Я чувствую вибрации! – воскликнула она.
– Призрачные вибрации? – спросила я, и по коже у меня пошли мурашки. Теперь всем вместе нам было куда как весело, но когда всё случилось, у меня кровь в жилах стыла.
– Нет, парапсихические вибрации, и исходят они… – Глэдис завертелась на месте, впиваясь в каждого из нас взглядом, затем напряжённо прищурилась, словно сосредотачиваясь или обращаясь мыслью к потустороннему. – От вас! – внезапно она указала на Сину. Сина взвизгнула и отступила на шаг. – Да, ваши эманации особенно сильны прямо сейчас, – закивала Глэдис. – Это отличное время для считывания.
– Считывания чего? – уточнила Сина, забирая у Глэдис горящий пучок трав и кладя его в камин, пока мы случайно не подожгли дом.
– Ваших эманаций, – протянула Глэдис.
– И во сколько мне это обойдётся? – поинтересовалась Сина, скептически глядя на Глэдис.
– Вы меня обижаете, вот правда, – обронила Глэдис, отодвинула стул от стола и села. – Да неужели же я возьму деньги за духовную услугу с моей дорогой работодательницы?!
– Мне подумалось, что таки да, – заметила Сина. – Но если ты говоришь, что это бесплатно – почему бы нет?
Зебедия и я тоже придвинули себе стулья. Это было уже не жутко, как окуривание, а очень даже увлекательно.
– Так, – проговорила Глэдис, – дайте мне ваши руки.
– Это необходимо? – замялась Сина.
– Вы что, вообще ничего не знаете? – осведомилась Глэдис, забывшись и под налетом обаяния показывая свое истинное заносчивое лицо.
– Ну что ты, я думаю, есть немало вещей, которые я знаю. Но, уж прости, сглазами да порчами я мало интересуюсь, – сказала Сина, которая за словом в карман не лезла и умела за себя постоять.
– Руки! – рявкнула Глэдис.
И Сина вложила свои руки в ладони Глэдис.
Атмосфера была, как говорится, наэлектризованная. А ещё витавший в воздухе дым, ветер, завывавший среди сосен, грохот волн, темнота – мы ещё не зажгли керосиновые лампы, пользуясь тем, что канделябры ещё горели, – и наши напряжённые и испуганные лица служили достойными декорациями. Вот тут-то уместно было явиться привидениям. Я смотрела во все глаза.
– Ваше полное имя, – замогильным голосом потребовала Глэдис.
– А это необходимо? – спросила Сина.
– Имя! – рявкнула Глэдис. То, как резко она перескакивала от загадочной женщины-медиума к заносчивой хабалке, ужасно сбивало с толку.
Я поняла, что это и Сину выводило из равновесия, когда она послушно брякнула:
– Томасина Мария Вайткрафт.
– Томасина Мария, у меня для вас три вести. Во-первых, ваш дар – это подлинный дар, и вы знать не знаете, насколько красивы. Помните, это дар. Ваша сияющая красота и ваша незнаемость.
– Мне кажется, нет такого слова – «незнаемость», – заметила я.
– Тихо, – велела Сина. – Похоже, она всё же знает, что делает. Продолжай.
– Во-вторых, у вас есть большой талант, чего вы также не осознаёте.
