– Сейчас он спит. Я за ним присматриваю. Думаю, если вы с детьми будете держаться от него подальше, чтобы не воскресить в его памяти события этой ночи, и если нам удастся, не знаю уж как, перенести его на обочину дороги, мы могли бы убедить его, что он попал в аварию по пути на юг, а всё, что бы он ни вспомнил, это просто сон. У него и мысли не должно возникнуть, что это он забрал «Арго», потому что, когда он вернётся на базу, его станут усиленно допрашивать, и он должен безоговорочно верить в собственную историю. Однако до утра мы никак не узнаем, что осталось в его памяти.
– Всё это пахнет керосином, – пробурчал Старый Том.
– Мы должны попытаться, – отрезала Сина.
Остаток ночи мне, Старому Тому и Сине показался бесконечным. Старый Том шагал взад-вперед по коридору возле комнатки, где лежал Летун Боб, а мы с Синой сидели у его изголовья. Мы надеялись, что совсем он не пробудится, но очнётся настолько, чтобы мы могли удостовериться, что он не впал в беспамятство.
Когда веки Летуна Боба затрепетали в первый раз, Сина спросила:
– Какой сейчас год, милый?
– Тысяча девятьсот сорок пятый, – пробормотал он.
– Хорошо. Ну, а теперь засыпай, – проворковала она.
Спустя полчаса, когда он не проснулся сам, она тихонько ущипнула его, чтобы разбудить, и спросила:
– Кто у нас премьер-министр?
– Уильям Лайон Макензи Кинг, – ответил Летун Боб.
И так несколько раз на протяжении нескольких часов.
Сина, должно быть, очень устала, потому что, в четвёртый раз задав тот же вопрос и получив тот же ответ, она отвлеклась и спросила:
– Ей-богу, а ты не думал, насколько лучше он бы смотрелся с усами?
– Что? – прогундосил Летун Боб.
– Как Муссолини и Гитлер, – продолжила Сина, распаляясь, как всегда, когда подворачивалась эта тема. – Ты не думал, насколько нам бы лучше жилось с более, скажем, сурового вида премьер-министром?
– Ага, – хмыкнул Летун Боб, недоумённо уставившись на неё. – Ты вроде как ангел?
– Я обыкновенная канадская гражданка, – заявила Сина, – ставящая под сомнение президентские привычки в уходе за внешностью. Нет, ну в самом деле, разве так сложно отрастить небольшие усы? Ведь по большому счету это тоже мужской признак, говорящий о том, что у данного мужчины достаточное количество тестостерона, – а о чем можно судить, если он упорствует в том, чтобы ходить безусым как мальчишка? Это ж конфуз не только на всю страну, но и на весь мир. Не удивлюсь, если, допустим, итальянцы смеются над нашими солдатами и называют их канадскими маменькиными сынками с их безволосым вождем.
– Сина, – зашипел из коридора Старый Том, – тсс!
– Да, – прошептала я, – астабий с иллипикойфий.
– Просто к слову пришлось, – уронила Сина, скрещивая руки на груди, и замолчала.
Летун Боб бросил на неё последний недоумённый взгляд и снова провалился в сон, однако годы спустя он всё ещё рассказывал об ангеле, который полагал, что премьер-министру стоит обзавестись гитлеровскими усиками.
Окружающие считали, что он просто рехнулся.
Всю ночь Старый Том, Сина и я провели без сна. Даже если б нам не нужно было ухаживать за Летуном Бобом, сомневаюсь, что кто-то из нас cмог бы уснуть. А ирония в том, что Мэддены, заварившие всю эту кашу, спали безмятежным сном младенца. Хотя, справедливости ради, это могло быть действие газа.
Наконец ранним утром темнота начала понемногу редеть. Это был тот рассеянный свет, который предшествует розовой вспышке солнца, восходящего над горизонтом и оставляющего на волнах дорожку всполохов.
– Пойдём, – поманил меня Старый Том, стоя на пороге комнаты, в которой храпел Летун Боб. – Посмотрим, не удастся ли нам подобраться к хижине отшельника так, чтобы солдаты нас не заметили. Отшельник сказал, что с первой зарей попытается посадить самолёт на воду возле хижины.
– Но ты не можешь взять с собой Франни, Том, – промолвила Сина.
– А почему бы нет? – пожал плечами Старый Том. – Нас солдаты даже не подозревают. И что тут такого, если отец гуляет с дочерью? И это если они вообще нас увидят. Я кое-что смыслю в том, как ускользнуть от наблюдения.
– А вдруг что-то случится здесь? – с тревогой вопросила Сина.
– Не малодушничай, женщина, – напутствовал Старый Том.
Мы спустились по чёрной лестнице и выскользнули за дверь, быстро и тихо, как ртуть из градусника. У парадного входа стоял солдат, но мы беззвучно прокрались к кустам, росшим на откосе, ведущем к океану. Оттуда, порядком исцарапавшись, мы незаметно смогли дойти до самого леса.
Мы долго шли не разговаривая, а сияющий свет утра заливал океан. Солнце взблескивало на барашках волн, плескались морские котики, каркали вороны, посвистывали песочники
[17]. Это были привычные счастливые звуки пробуждающейся природы, но мы больше всего жаждали услышать рев «Арго», заходящего на посадку перед хижиной. Неужели самолёт разбился?! Неужели отшельник безвестно и одиноко погиб в море?! А ещё мы прислушивались, не идёт ли солдатский патруль, ведь фонарики больше не могли послужить нам предостережением. Напряжение было такое, что, даже зная, что говорить нельзя, я не могла сдержаться. Я пыталась ухватиться за любую тему, кроме судьбы отшельника.
– Если б только у нас была собака, – произнесла я наконец, – она бы указала нам на людей в кустах.
– Собака указала бы на нас людям в кустах, – парировал Старый Том.
– Ну всё равно, когда всё закончится, давай заведём собаку.
– Отличная идея, Франни, – одобрил Старый Том. – Давай!
– Какой породы?
– Я всегда хотел колли, – заметил Старый Том.
– Это как Лесси?
[18]
– Да.
– Ладно, давай заведём колли. А почему мы не завели её раньше?
– Не знаю, – отозвался Старый Том. – Есть столько вещей, которые вроде и хотел бы сделать, да руки не доходят.
– А кто положит Летуна Боба на обочине дороги? И где?
– Да, я об этом тоже думал, – признался Старый Том. – И я решил, что просто перенести его на обочину недостаточно – нужно, чтобы кто-то якобы попала с ним в аварию. Нам нужно, чтобы эта кто-то перенесла его туда, пока он без сознания, а когда на мгновение он придёт в себя, как этой ночью, она должна ему сказать, как он там очутился. Она должна объяснить, что он голосовал на дороге, а потом попал вместе с машиной в аварию и разбил голову. Иначе говоря, она должна помнить, как они попали в аварию. И всё это должно выглядеть как несчастный случай. А это значит, нам нужна машина, которую можно помять. И не наш грузовик – это будет слишком подозрительно.
