– Как, и это всё? – спросил Сайлас.
– Да, – ответил фен-де Стоун. – Это всё. Пока что.
Он обернулся к Каре.
– Очень жаль, что моего ручного зверя с нами больше нет. Ночного искателя. Помнишь его, Кара?
«Собакоподобное существо, принюхивающееся к её крови…»
– Помню, – ответила она.
– Подобное существо разрешило бы этот спор в два счёта. Но с тем ночным искателем что-то было не так. На него нельзя было положиться. Я велел подать его к столу сразу после казни твоей матери.
Он похлопал себя по брюху.
– Мяса на нём было немного, но оно оказалось на удивление сытным.
Фен-де с помощником ушли.
Папа молча встал и уткнулся лбом в дверь. И как будто усох на глазах у Кары – словно его прежняя личность была маскарадным костюмом, в который он мог облачиться лишь ненадолго.
– Кара, – прошептал он, – скажи мне, что это сделала не ты!
Ей очень хотелось так и сказать. Она готова была сказать ему всё, что угодно, лишь бы он и остался таким: сильным, цельным мужчиной, её настоящим папой. Кара даже слышала мысленно нужные слова – но губы отказывались произносить эту ложь. И наконец отец, шаркая ногами, побрёл прочь. Он на весь день заперся у себя, и Кара знала, что когда она увидит его на следующее утро, пальцы у него будут в чернилах.
Убедившись, что Таффу ничего не сделали, Кара пошла в сарай. Сарай выглядел так, словно через него пронёсся ураган. По меньшей мере десяток мешков были разорваны и выпотрошены; куда ни наступи, под ногами хрустели семена и куриный корм. Сельскохозяйственные орудия, сдёрнутые с деревянных крюков, валялись где попало. Деревянные черенки были переломаны пополам.
Кара понимала, что ей следовало бы разозлиться, но сейчас на уме у неё было одно: гримуар! Кара оглянулась на дом, чтобы убедиться, что Тафф не пошёл за ней следом, и затворила дверь сарая. «Он цел. Наверняка он цел». Ведь если бы кто-то из серых плащей его обнаружил, они бы наверняка сразу уведомили фен-де! Ей просто нужно было увидеть его, подержать его в руках («воспользоваться им!»), прежде чем она сможет вздохнуть спокойно.
Кара открыла крышку люка. Она сама заботливо смазала петли, и крышка открылась плавно, без единого звука.
Тайник был пуст.
Не понимая, что случилось, Кара поднесла фонарь поближе. Может быть, гримуар просто забился поглубже, чтобы скрыться от серых плащей? При всех необычайных возможностях этой книги способность отползти на несколько футов не казалась чем-то из ряда вон выходящим.
Однако через несколько минут тщательных поисков сомнений не оставалось: книга исчезла. Вместо неё там лежали пять крохотных пятнышек, угнездившихся в земле так, будто они пытались прорасти. Кара трясущимися руками выкопала находку и уставилась на них при свете фонаря. Одна коричневая семечка, четыре серые. Смысл послания от неё не укрылся: две коричневых – столько ей обещали за лечение Тенепляски, минус та серая, что уплатил ей Джейкоб. Девочка тряхнула рукой, и семечки будто нарочно запрыгали, передавая послание Констанс Лэмб:
«Твоя книга у меня».
12
Каре хотелось встретиться с Констанс немедленно, но это оказалось невозможным: Констанс, которая всегда относилась к мужу в лучшем случае с равнодушием, внезапно вцепилась в Джейкоба, будто без памяти влюбленная новобрачная. Это сводило с ума – и изрядно сбивало с толку. Если Констанс просто хотела похитить книгу для каких-то собственных целей, для чего тогда было оставлять Каре записку о том, кто это сделал? А зачем было сообщать Каре, что книгу взяла она, и потом даже не дать себе труда объяснить зачем? Каре нужно было всего-то на несколько минут остаться с фермершей наедине, но в присутствии Джейкоба даже начать разговор было немыслимо. И что она ему скажет? «Извините, мистер Лэмб, я знаю, что вы меня презираете, потому что думаете, будто я ведьма, но нельзя ли мне поговорить с вашей женой насчёт моей книги заклинаний?»
Прошло четыре дня.
Без гримуара они показались ей вечностью. Кара почти не спала, а когда всё же засыпала, то просыпалась задыхаясь, как будто тонула во сне. Только что её тело было холодным на ощупь, и вот оно уже горело в лихорадке. Ей постоянно хотелось есть, но при виде еды ей делалось дурно, а когда она всё же заставляла себя поесть, её рвало чёрной желчью.
Один раз днём, во время их обычной встречи на холме в обеденный перерыв, Лукас сказал Каре, что она нехорошо выглядит, и посоветовал уйти домой пораньше. «Отвяжись от меня!» – заорала Кара – громче, чем собиралась, – зажмурилась и не открывала глаз, пока не услышала, как его шаги затихают в отдалении. Когда она вернулась в школу, все хихикали, болтали и делали соломенных человечков для праздника. Кара смотрела себе под ноги и царапала руки, пока не разодрала их в кровь.
Ну как они не понимают? Лукас, с его добрым взглядом; Тафф, который таскает чай ей в комнату, стараясь заварить его точно так же, как это делает сама Кара; папа, который вдруг взял на себя всю работу на ферме, которую прежде делала она… Каре не нужна была их помощь. Не нужны были разговоры. Ей была нужна её книга! Она тосковала по ней, по могуществу, которое она дает. Она уже не могла сделаться прежней Карой Вестфолл. Правильно над ней все издевались. Эта девчонка ничего не стоила.
Только на пятое утро Кару слегка отпустило. Правда, её мучила пульсирующая головная боль, но она подумала, что, пожалуй, уже в состоянии позавтракать и не вернуть завтрак обратно. Тафф боязливо постучался к ней, и Кара крепко обняла братишку. Он улыбнулся и обнял её в ответ, но по тому, как он поморщился, Кара поняла, что ей давно пора помыться. И рассмеялась – впервые за почти что неделю.
Она тщательно оттёрла мочалкой каждый дюйм своего тела и вышла на улицу, подставить плечи солнышку. Было не настолько тепло, чтобы купаться в ручье, но Кара подумала, что можно хотя бы поболтать ногами в воде, пока Тафф посидит на своем любимом валуне и порисует своё новое изобретение. А может, и папа тоже захочет пойти…
Захваченная приятными мыслями, Кара чуть было не прошла мимо Констанс Лэмб. Констанс сидела на качелях у них на веранде, чинно сложив руки на коленях.
– Ну что, кончила охорашиваться? – спросила она. – Пожалуй, пора нам с тобой потолковать.
Они молчали, пока не ушли в глубину сада. Последняя гашевица опала с веток, и в воздухе висел тошнотворно-сладкий аромат гниющих фруктов.
– Вы украли мою книгу, – сказала Кара.
– Да.
– Зачем?
Констанс вздохнула.
– Я подслушала, как один из наших работников рассказывал мужу о шалости, которую они затеяли со своими приятелями-придурками, и как всё обернулось очень плохо. Судя по тому, как он это описывал, я поняла, что у тебя, похоже, гримуар и что когда серые плащи его обнаружат – это всего лишь вопрос времени. Так что я с утра пришла к вам на ферму и забрала его, пока его не нашли. Глупая ты девчонка – мне и в голову не приходило, что ты могла его спрятать в таком очевидном месте.
