– А что не так?
– Ты вчера уже обещала, что мы займёмся костюмом. И позавчера…
Кара растерянно уставилась на него.
– Ты что, даже не помнишь?
Она не помнила. Но она ему верила.
Кара начала было извиняться, но ей пришлось прерваться на полуслове: фен-де, в алом одеянии по случаю дня службы, занял своё место на Камне Речей.
– Трудись прилежно, ничего не желай! – сказал он.
– Сохраняй бдительность! – в один голос откликнулось собрание.
Кара провела ночь без сна, гадая, что с ней теперь будет, и ей было нелегко бодрствовать во время проповеди. Фен-де часто произносил превосходные речи – даже Кара не могла этого не признать, – однако сегодня он катил по накатанной колее, повторяя наставления и истории, которые все они уже слышали.
– Когда наш народ впервые прибыл на этот остров, спасаясь от слепого невежества Мира, который забыл обо всём, что мы для него сделали…
Кара пристально наблюдала за Грейс. Она предполагала, что Грейс всё ещё злится на неё за то, что Кара отняла у неё гримуар, но губы Грейс растянулись в улыбочке. Не оборачиваясь в сторону Кары, она слегка махнула рукой – ничего, мол.
«Чем она так довольна?»
– …И в этот великий день Тимоф Клэн вернётся к нам и вновь очистит Мир от магии, и Дети Лона будут вознаграждены за то, что ни разу не усомнились в праведности Пути…
Утро тянулось бесконечно. Тафф ёрзал на сиденье, время от времени тоскливо вздыхая. Даже папа, и тот начал клевать носом. И только несколько часов спустя, когда служба наконец-то близилась к завершению, проповедь приняла любопытный оборот.
– Сегодня особый день, – сказал фен-де Стоун. – День празднества!
Люди выпрямились на своих сиденьях, услышав привычный жар в голосе своего возлюбленного предводителя.
– Сейчас, когда праздник Теней близится к завершению и все в таком приподнятом настроении, думаю, самое подходящее время сделать объявление.
Он выразительно вздохнул.
– Дни мои близятся к закату, не вечно мне быть вашим предводителем…
Толпа загомонила, но фен-де отмахнулся от возражений.
– Не тревожьтесь, дети мои! Мой час ещё не настал. Я просто хотел сказать, что пришло время приступить к обучению нового предводителя.
Грейс одёрнула платье и пригладила волосы, чтоб каждая волосинка была на месте.
«О нет! – подумала Кара, хотя на самом деле уже некоторое время ждала этого дня. – Не сейчас! Не так скоро!»
– Выйди сюда, пожалуйста! – провозгласил фен-де Стоун, указывая в первый ряд.
Грейс подалась было вперёд, готовая встать, и тут обнаружила, что отец указывает вовсе не на неё, а на того, кто сидит рядом. Марстен Клауд гордо поднялся на ноги, прошёл мимо Грейс, зацепив её плащом, и подошёл к фен-де.
– Ваше решение – великая честь для меня, – сказал он. Его красивое лицо выглядело суровым и серьёзным. – Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы служить Лону.
Собрание вежливо захлопало. Марстен Клауд и впрямь был превосходным выбором, образцовым воплощением идеалов Клэна. Из него должен был получиться прекрасный предводитель.
И только Каре пришло в голову посмотреть на Грейс.
Очаровательная маска слетела, сменившись такой чистой, беспримесной яростью, что лицо девочки исказилось, превратившись во что-то мрачное и звероподобное. И хотя Грейс всегда была к ней жестока, Кара ощутила прилив сочувствия. Она-то знала, каково это, когда тебя предаёт родной отец.
Толпа поднялась на ноги, не переставая аплодировать, и Грейс Стоун – чьё улыбчивое личико вновь сделалось чистым и безмятежным – встала вместе со всеми и захлопала громче всех, сияя ровными зубками.
Когда служба кончилась, Кара увидела, как Лукас пробирается в её сторону, навстречу потоку людей, поваливших прочь из Круга. «У-у, грязный Вонючка!» – сердито буркнула какая-то тётка. Лукас если и услышал, то виду не подал.
– Можно поговорить? – спросил он.
Каре ужасно хотелось с ним поговорить. Она и не подозревала, насколько она по нему соскучилась, пока Лукас не очутился рядом. Но на краю толпы она увидела Констанс Лэмб, которая многозначительно посмотрела в её сторону, прежде чем направиться к окраине деревни.
«Она хочет, чтобы я шла за ней».
– Прости, пожалуйста! – сказала Кара. – Мне надо идти.
И прежде, чем Лукас успел ответить, Кара развернулась и пошла прочь. Ей нужно было поговорить с Констанс о той ночи, когда умерла её мать. В прошлый раз Кара была слишком поглощена эмоциями, чтобы сомневаться в том, что говорила Констанс, но теперь она пришла к убеждению, что к правде было подмешано немало лжи.
– А где был мой отец? – спросила Кара, последовав за Констанс в уединённый закоулок позади кожевенной мастерской.
Констанс на миг отвела взгляд.
Кара продолжала – громче, чем собиралась:
– Он сказал фен-де Стоуну, что сам видел, как мама убила этих людей. Он обратился против неё – против собственной жены! А между тем в вашем рассказе он нигде не фигурировал.
– Он пришёл после меня, но он видел, что произошло. Все видели.
– Это неправда. Он поклялся, что видел убийства своими глазами. Для чего бы ему лгать об этом? Он же её любил!
– Этого никто не отрицает.
– И всё же вы хотите, чтобы я поверила, будто он отрёкся от жены, не видя, чтобы она сделала что-то плохое? Но ведь это же полная ерунда!
– С тех пор прошло много времени, может быть, какие-то подробности я и перепутала. Уильям пришёл после меня, но он привёл серых плащей. На самом деле, он был там намного раньше, прежде чем…
– А когда, во время всего этого, вы успели принять Таффа?
Лицо Констанс застыло.
– До того, как твоя мать ушла к Абигейл. Разве я тебе этого не говорила?
– Не надо мне врать!
Констанс смерила её взглядом, в её глазах вновь проглянула прежняя холодность.
– Да уж, – сказала она. – Кому, как не тебе, разбираться во вранье? Ты ведь собиралась уничтожить гримуар, да как-то случайно подзабыла?
Кара плотнее прижала к себе сумку. После того, что произошло с Грейс, она не расставалась с книгой ни на минуту.
– Откуда вы знаете? – спросила она.
– Ты этого не замечаешь – возможно, ты и не можешь этого заметить, – но с гримуаром у тебя глаза другие. У тебя взгляд отстранённый – даже сейчас, когда ты стоишь напротив. И с ней было точно так же. Дальше станет хуже. И очень скоро.
– Но я собираюсь его уничтожить!
– Да-да, конечно.
– Просто… просто всё несколько усложнилось.
