Съев несколько кусков мяса и выпив ещё глоток воды, Кара обернулась к фен-де Стоуну.
– С коров ведь только началось, верно?
Фен-де Стоун сердито пнул землю.
– Ты что, ведьма, хочешь, чтобы я рассказал тебе всё?
– Да. Если вам нужна моя помощь, мне потребуется знать, как всё было.
– Это всё не моя вина!
Кара оторвала кусок мяса и протянула его фен-де.
– Просто расскажите, что случилось.
Фен-де рассеянно откусил мясо, а проглотить так и забыл.
– Нет, я не был идеальным отцом. Я не раз смотрел на свою дочь со стыдом. Но кто бы стал меня винить? Ведь я предводитель Лона, избранный для того, чтобы распространять учение Клэна! Но стоило взглянуть на Грейс – и все мои Дети видели её изуродованное тело.
– Ошибаетесь, – сказала Кара. – Они обожали Грейс. Все до единого.
– Нет! Они зубоскалят по поводу того, что её коснулась языческая магия. Я это точно знаю! Они смеются надо мной, и всё это дело рук твоей матери!!!
Фен-де вскочил на ноги, его глаза полыхнули ненавистью – но его гнев выгорел так же быстро, как и разгорелся. Он продолжал свой рассказ:
– Когда я вернулся домой от Самуэльсона, она ждала меня. Она открыла эту свою проклятую книжку и одним-единственным словом заделала дыру в потолке, а потом показала мне покойную жену в чашке чая. «Правда ведь, магия – это замечательно? – спрашивала она. – Хочешь, я верну маму обратно и она навсегда останется с нами?» Я заорал на неё, чтобы она перестала. Она обиделась и разозлилась. Она сказала, что на этом острове живут чудесные бараны, но они понапрасну тратят время на…
Он запнулся, словно не желал повторять это вслух.
– …На мёртвого бога. Она сказала, что реальный мир потешается над Лоном, над горсткой сумасшедших, которые поселились – по собственному выбору – на проклятом острове. «Бедный мой папочка, – сказала она, – я приготовила всем вам подарок: бога, который достоин такого преданного поклонения».
Фен-де Стоун обернулся к Лукасу. Его голос внезапно сделался спокойным, как будто они просто сидели и болтали.
– А знаете ли вы, что волосы у неё побелели в два года? Нога у неё была изуродованной с самого рождения – её мать закричала, увидев это, и то был последний звук, который она издала в своей жизни, – но волосы Грейс… Они были удивительные! Золотисто-жёлтые, будто шафран. Словно её солнышко поцеловало.
Остаток мяса они доели молча.
Через пару часов они наткнулись на серых плащей.
Они ждали за следующим холмом, неподвижные, будто статуи, держа наперевес свои посохи с шарами. Ровным счётом шестеро. Головы у них были опущены, лица скрыты под капюшонами.
– Может быть, они нам помогут, – сказала Кара. Она направилась к ним, но фен-де Стоун поймал её за руку.
– Эти люди теперь принадлежат Грейс, – сказал он.
Кара залегла. Их троих было совсем не видно среди разросшегося бурьяна и нескольких валунов средней величины. С востока доносился шум океанских волн, разбивающихся о берег. Солёный воздух манил свободой.
– Они нас пока не заметили, – прошептал Лукас. – Можно их обойти. Тогда домой мы доберёмся только завтра, но…
– Это слишком долго, – сказала Кара. – Я нужна Таффу.
– Таффу ты нужна живой.
– Это единственный путь, – сказал фен-де Стоун. – Другая дорога проходит слишком близко к деревне.
Кара ответила, надеясь, что в её голосе больше уверенности, чем она испытывает на самом деле:
– Вот и хорошо. Значит, я встречусь с Грейс прямо сейчас.
– Ты не готова.
– Я никогда не буду готова. Почему бы и не сейчас?
– Нет. Ты устала и голодна. Ты нуждаешься в отдыхе. Тебе следует подготовить план. У тебя будет только одна возможность спасти мою деревню.
– Какое мне дело до них? Я забочусь только о брате.
– Слушайте, вы, – шёпотом сказал Лукас, – я ничего не хочу сказать, но нельзя ли потише?
– У тебя есть долг перед Де-Нораном.
– Долг? – переспросила Кара. – Отчего это я должна помогать кому-то из вас? Всю жизнь меня мучили и унижали, хотя я ничего такого не заслуживала!
– Кара! – сказал Лукас. Он коснулся её затылка, но она отмахнулась. Она должна была это высказать!
– Попытался ли кто-то мне помочь после того, как мою мать убили? Нашлось ли хоть у кого-то для меня доброе слово? Нет! Но теперь-то всё иначе, теперь я вам нужна! Даже если я могу спасти эту деревню – назовите мне хоть одну вескую причину это сделать!
Покрасневшие глаза фен-де Стоуна смотрели на неё с безграничным отчаянием. «Он любит их!» – подумала Кара, и это внезапное открытие, что человек, способный пытать и убивать, способен ещё и любить, что-то неотвратимо сдвинуло в её душе. Старик вытер соплю, выползшую у него из носа.
– Если в твоём языческом сердце есть хоть капля добра, слушай: ты единственная, кто может им помочь. Если ты им не поможешь, они погибнут. А теперь готовься бежать что есть мочи!
И фен-де Стоун вскочил на ноги, с куда большим проворством, чем он выказывал в последние два десятилетия. Серые плащи все как один развернулись в его сторону.
– Люди! – вскричал фен-де Стоун. Кара лежала, уткнувшись лицом в землю, но слышала его шаги – он спускался с холма. – Тимоф Клэн нуждается в ваших умениях – ещё один, последний раз! Ко мне, ко мне!
Кара услышала шелест травы – серые плащи подбирались ближе.
– Что он делает?! – спросила она.
Лукас прижал палец к губам.
– Вы заблудились, друзья мои, – сказал фен-де Стоун. – Но я пришёл, чтобы отвести вас назад к свету. Вот моя рука. Ступайте за мной. Давайте вместе сразимся с демоном!
Кара приподняла голову – ровно настолько, чтобы ей было видно поверх травы. Серые плащи никак не могли успеть подняться так высоко на холм, однако они были уже тут и окружали фен-де неестественно ровным кольцом.
– Бежим! – сказал Лукас.
Кара замотала головой.
– Не можем же мы его бросить… – начала она, но тут увидела, как что-то мелькнуло: фен-де Стоуна ударили под колено деревянным шаром. Раздался свист, будто пар выходил из чайника. Кара заподозрила, что это был смех.
Упавший на колени фен-де Стоун протянул руку к нападающему.
– Вернись, друг мой!
Он на миг встретился взглядом с Карой. Она ожидала увидеть в его глазах ужас, но увидела лишь радость.
– Вернись в Лоно! Не слушай её лжи! Храни веру! Тимоф Клэн вернётся к нам. Он никогда не допустит, чтобы подобное зло продолжалось долго!
Серые плащи все как один вскинули свои посохи. Их плащи распахнулись, и Кара увидела, что никаких посохов у них в руках нет: дерево сделалось продолжением их левых рук, оружием из плоти и кости.
