Кара растрясла Таффа, потом проворно оделась под ночными деревьями, усеянными светящимися оранжевыми точками, как будто само солнце напоролось на ветви и оставило на листьях капли крови. Они собрали свои скудные пожитки, а Мэри достала из своего мешка кривой и косой мячик, смётанный из звериных шкур, и бросила его Таффу. Мальчик посмотрел на Кару, не зная, что ему делать.
– Ну? Если будешь просто стоять столбом, ничего не выйдет, – сказала Мэри. – Ты мальчик. Вот мячик. Поработай своей умной головой, сообрази, что надо делать!
Тафф подбросил мячик в воздух, и тот слабо засветился. Тафф, хихикая, принялся подбрасывать его снова и снова, пока тот не засиял ярче факела.
– Спасибо, – сказала Мэри и забрала у него мячик. – Ну, пошли!
Хотя светящийся мячик горел неровно и временами на несколько минут потухал совсем, всё же этот маячок был очень кстати, когда они шли по ночному лесу, кишащему потаённой жизнью. Сквозь листву за ними следили пары и тройки глаз. По Кариным башмакам скользнула змейка – только и мелькнуло, что раздвоенный язычок, – а над головами у них висела тварь со множеством когтей, плоская, как блинчик, туго растянутая между сучьями нескольких деревьев.
Со временем они вышли на небольшую прогалину.
Невысокая, по колено, трава, несколько потемнее обычной пшеницы, шелестела на лёгком ветру. Где-то за прогалиной слышался шум водопада. Кара шагнула было вперёд, собираясь осмотреться, но Мэри поймала её за руку.
– Погоди! – сказала она. Мэри сорвала несколько стебельков травы, скатала их в шарик и сунула его в рот. – Всё, теперь уже недолго.
Она нашла пенёк и присела на него. Тафф сорвал травинку, попробовал и тут же бросил. И уставился на Мэри с новообретённым восхищением: не всякий ведь способен так смело есть такую дрянь!
– Главное, что надо помнить о магии, – сказала Мэри, – что это талант, не особо отличающийся от таланта художника, или певца, или рассказчика историй. Все они по-своему ведьмы, все они создают нечто, чего прежде в Мире не было.
– И всё-таки есть большая разница: песни петь или колдовать! – возразила Кара.
– Ой ли? Ведь плетельщик историй тоже на время берёт своих слушателей и переносит их в другое место. И хороший певец тоже. И резчица по камню тоже использует своё искусство, чтобы отражать реальность, как она её видит.
Мэри сплюнула огромный ком жёваной зелени и заменила его свежей травой. Язык у неё начинал желтеть.
– Когда ты прибегаешь к магии, ты просто меняешь то, что есть, на то, что тебе хочется.
– Но это же невозможно!
– Для большинства людей – да. Но не приходилось ли тебе смотреть на что-нибудь в самом деле уникальное – витраж, например, или прекрасное платье – и удивляться: «Как же это сделано?» Возможности – это не то, что даётся всем и каждому, Кара. Это вопрос способностей!
Мэри подалась вперёд и подняла повыше светящийся мяч. В его мягком свете её лицо сделалось почти красивым.
– Поверь в то, что у тебя есть силы изменить Мир, и ты его изменишь! Забудь о Лесном Демоне. Прямо сейчас твой главный враг – неуверенность.
Что-то мелькнуло в траве. Тафф выхватил свой деревянный меч.
– Убери эту штуку, мальчик. Ты окажешь своей сестре скверную услугу, если распугаешь греттинов ещё до того, как мы начнём.
– А кто такие греттины? – спросила Кара.
– Мелкие существа, которые приходят сюда пастись по ночам. Они безобидные, как мыши. Но главное не это. Жди!
И они стали ждать. Теперь в траве сновало с десяток созданий – нет, уже десятка два. И тут вдруг, приглушённый стеблями, раздался высокий, мелодичный звук.
– Они же поют! – воскликнула Кара.
Пение нарастало и утихало в такт шелесту ветра и скрипу ветвей, и мрачная обстановка только подчёркивала красоту песни.
Кара взглянула на Мэри. Глаза у неё были закрыты, и выражение лица сделалось почти что безмятежным.
– А какие они? – спросил Тафф, вытягиваясь на земле на локтях.
Мэри пожала плечами.
– Я их ни разу не видела. Греттины имеют несчастье быть лакомым кусочком для хищников, неудивительно, что они такие пугливые. Стоит мне сейчас сделать хоть шаг по траве, они тотчас же все разбегутся.
Она открыла глаза и обернулась к Каре.
– Но если ты пустишь в ход свою магию, думаю, всё будет иначе.
– Ну, я не уверена… – сказала Кара, ломая руки. – Слышать этих существ – одно дело. А заставлять их выполнять мои приказы…
– Ты ведь это уже делала, – напомнила Мэри.
– Так это с гримуаром!
– Книга заклинаний облегчала тебе задачу, это верно. Но ничего не изменилось. Ты вексари. Настоящая ведьма.
Мэри указала в сторону поляны:
– А теперь ступай и докажи это!
Кара заворожённо шагнула вперёд. Первые стебли жёсткой жёлтой травы уже оцарапали ей колено, как вдруг в голову ей пришёл важный вопрос. Она оглянулась через плечо, помедлив, чтобы откинуть длинные пряди чёрных волос, что падали ей на глаза.
– Ты сказала, что ведьма как художница, что она создаёт нечто, чего раньше не было. Но ведь я же просто разговариваю с животными. Так что же я создаю?
Мэри хлопнула в ладоши.
– Молодец, вексари! Правильный вопрос задала. Ну, или почти правильный. Лучше было бы спросить так: «Что же мне нужно создать?»
– Это ведь не поможет.
– И не должно помочь. Задать нужный вопрос – это ещё не всё. Надо задать его в подходящее время.
– А как я… – начала было Кара, но Тафф её перебил.
– Они же её не обидят, нет? – спросил он.
– Нет, конечно, – ответила Мэри. – Кара, если ты и в самом деле собираешься встретиться лицом к лицу с Имоджин, тебе нужно овладеть своим могуществом. Но я никогда не поставлю тебя в положение, когда тебе могут причинить вред. По крайней мере, пока. Но, с другой стороны…
Мэри достала из висящих у неё на поясе ножен кривой кинжал и протянула его Каре.
– Возможно, осторожность не помешает. В конце концов, это Чащоба.
* * *
Кара робко шла через поляну. Поначалу трава шуршала: вспугнутые животные разбегались при её приближении. Но Кара потихоньку продвигалась на середину прогалины, мурлыча ту песенку, которой научила её мать, и животные возвращались. Девочка села, скрестив ноги, и скрылась в траве с головой, так что ей не было видно ничего, кроме макушек деревьев. Она как будто погрузилась в иной, сокровенный мир.
«Ну, ты ведь уже призывала животных, – подумала она. – Значит, и теперь сумеешь».
– Идите сюда! – шепнула Кара. – Я вас не обижу!
Но её слова были отягощены неуверенностью.
