– А что там? – спросила Кара. – Ещё одно чудовище?
– Увы, всё не так просто. Пожалуй, будет лучше, если я покажу.
Мэри наклонилась, подобрала прутик, переломила его пополам, одну половинку отбросила прочь и оставила другую, размером с мизинчик.
– Смотрите! – сказала она.
Мэри наклонилась, положила прутик на ближайший валун, потом слегка подтолкнула его, чтобы он свалился в щель между камнями.
– О Драйе-варге ходит немало легенд, – сказала Мэри. – Многие пытаются объяснить, откуда он взялся. Некоторые думают, будто эти валуны, что вы видите вокруг, – осколки каменного бога, что упал с неба. Другие говорят, что это площадка для игр, устроенная придворным волшебником для некоего особенно капризного принца. Ну и, разумеется, немало таких, кто утверждает, что это дело рук Сордуса.
Кара услышала, как под валуном нечто начало процарапывать себе путь на поверхность.
– Но я лично ничему из этого не верю, – сказала Мэри. – По-моему, это место просто есть, и всё.
Из щели между валунами выползло насекомое. Его усики и членистый экзоскелет были в точности того же цвета, как сломанный прутик.
– Оно превратило палочку в насекомое! – воскликнул Тафф.
– Да, – кивнула Мэри.
Кара протянула было руку к палочковому насекомому, потом передумала, вспомнив, как Грейс использовала гримуар, чтобы вернуть к жизни Саймона – точнее, не к жизни, а к чему-то иному, что на самом деле не было жизнью.
– Это неправильно, – пробормотала Кара.
Мэри кивнула.
– И что, оно что угодно оживить может? – спросил Тафф.
– Что угодно, – сказала Мэри. – И живое, и мёртвое. Вот почему следует быть осторожными.
– А из камушка насекомое сделать можно? – спросил Тафф и схватил с земли приличных размеров каменюку. – Интересно же, как будет выглядеть каменное насекомое!
– Это не обязательно будет насекомое, – сказала ему Мэри. – Может выйти что-нибудь совсем другое. Так что, – и она отобрала у него камень, – давай не будем играться с чёрной магией.
Она сжала Карино плечо.
– Вслушайся в голос ветки-насекомого, вексари.
Кара прислушалась. Она не стала зажмуривать глаза – это ей было уже не нужно, – а просто предоставила своим врождённым инстинктам увести её прочь от неестественно-тихого утра навстречу потаённым звукам, которые она так хорошо научилась различать. Она слышала «ПОЛЗТИ! ПОЛЗТИ!» от червей под ногами, «СТРОИТЬ! СТРОИТЬ!» от птички с серповидным хвостом, которая плела гнездо у неё над головой. Но хотя она всецело сосредоточилась на насекомом из прутика, никакого голоса она не слышала. Пустота и молчание.
– Я ничего не слышу, – сказала Кара. – Как будто его вообще нет.
– Когда ты применяешь свой дар, ты слышишь самую суть существа.
– Ты имеешь в виду, его душу?
Мэри поморщилась.
– Ну, если хочешь, то да, – ответила она.
– Но как же существо может жить без души? – спросила Кара. – Такого просто не должно быть.
– Вот именно, – сказала Мэри-Котелок и раздавила башмаком насекомое, которое пыталось прошмыгнуть мимо.
8
Как выяснилось, Мэри волновалась не из-за того, что Драйе- варг может вырастить симулякры (так она называла этих существ) из прутиков или камушков. Она боялась, что он вырастит симулякры из них самих.
– Спешить нельзя, – говорила она. – От одного края Драйе- варга до другого всего несколько часов пути, но нельзя рисковать тем, что кто-нибудь споткнётся и упадёт. Даже одной капли крови достаточно, чтобы возник симулякр.
Кара с Таффом тщательно упаковали свои скудные пожитки в полосы ткани и длинные плети лиан, хотя Кара не понимала, чего может быть страшного в существе, возникшем из ложки или там кофейника. Пока они этим занимались, Мэри растолкла в ступке несколько разных шишек. Вышла густая масса. Мэри намазала им ногти этой пастой, и она в несколько минут затвердела.
– Придётся много карабкаться, – объяснила она, – за камни нужно будет хвататься руками. Кусочек ногтя запросто может обломиться.
– И что, тогда он будет сделан из ногтей? – спросил Тафф. И добавил (Кара подозревала, что ему просто нравится произносить это слово вслух): – Ну этот, симулякр?
– Нет, – ответила Мэри. – С виду он будет точь-в-точь как ты.
После этого Тафф прекратил повторять слово «симулякр».
Больше всего Мэри-Котелок тревожилась из-за Кариных волос.
– Ну вот зачем тебе такие длинные волосы? У тебя небось сотня волосков в день выпадает, а ты этого даже не замечаешь!
Она предложила Каре просто постричься наголо. Тафф счёл это очень забавным, но Кара отказалась. В конце концов она собрала волосы в тугой узел и повязала сверху платок. Мэри с Таффом сделали то же самое.
Под конец Мэри провела целый час, внимательно осматривая каждый дюйм своего мешка, чтобы убедиться, что на нём нет ни дыр, ни мест, нуждающихся в починке.
– Нельзя, чтобы там что-то вывалилось и превратилось в симулякр, – сказала Мэри.
– А что? – спросил Тафф. – Что случится-то?
– Понятия не имею, – ответила Мэри. – Но точно что-то плохое.
* * *
В течение первого часа путешествия через Драйе-варг ничего примечательного не случилось, и хотя у Кары разнылись ноги оттого, что всё время приходилось подниматься наверх, зато она наконец-то могла погреться на солнышке. Валуны, серые и безликие, были похожи один на другой как две капли воды. Кара не раз поскальзывалась на поверхности, отполированной сотнями, если не тысячами лет дождей и ветров.
На севере и на юге деревья Чащобы, идущей параллельно Драйе-варгу, сперва сделались низенькими, будто ивняк, а потом и совсем исчезли из виду. Вскоре вокруг Кары во все стороны, сколько хватало глаз, простиралась сплошная пустыня из валунов.
Солнце, которому она поначалу так радовалась, теперь палило не на шутку.
Но хуже всего была тишина. Кара привыкла к постоянному неумолчному шуму Чащобы: кто-то блеет, кто-то рычит, кто-то шуршит, кто-то клацает зубами в ночи. И сейчас она, к своему изумлению, обнаружила, что ей недостаёт обитателей Чащобы. Им так тяжело живётся, и если бы она сумела им помочь…
«А ну, прекрати! – велела себе Кара. – Да, присутствие Сордуса ужасно, но за страдания, которые он причиняет, ты отвечать не можешь. Это приведёт лишь к тому, что ты погибнешь, и кто тогда станет заботиться о Таффе?»
И всё же Кара потянулась разумом вовне, чтобы услышать хоть кого-то из них, просто ради собственного успокоения – и, возможно, успокоить в ответ, – однако даже ближайший из голосов превратился в отдалённый шёпот.
