Брим перестал улыбаться.
– Отчего тебе так дались мои шрамы?
– Может быть, я сумею помочь.
– А ну, перестань! – вскричала Сафи, хлопнув обеими руками по столу. – Перестань притворяться, будто тебе есть до нас дело! Меня от этого тошнит!
– Сафи! – сказал Брим.
– Но мне и правда есть до вас дело, – сказала Кара. – Я же вижу шрамы. Я вижу, что он сделал с людьми, из которых построена эта кошмарная изгородь. Вы, может быть, боитесь в этом признаться, но я-то знаю, что вы жертвы Сордусова зла, такие же, как и мы.
Кара вспомнила жест, который, бывало, делал папа, когда желал настоять на своём: она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
– Мы должны помогать друг другу.
– Я никогда не стану тебе помогать! – воскликнула Сафи, вскочив на ноги. – Ты говоришь о зле, но я-то знаю, что ты натворила!
Она помотала головой.
– Ну, то есть что ты натворишь. Я же видела!
– Довольно! – воскликнул Брим. – Я запрещаю тебе говорить об этом.
– Нет, – сказала Кара. – Я хочу знать.
– Сафи, – сказал Брим, понизив голос до хриплого шёпота, – я тебя умоляю. Мы не можем допустить, чтобы кому-то стало известно о твоём… о твоём даре. Он же… он может тобой воспользоваться.
Но Сафи не слушала отца. Она стояла, навалившись на стол, не сводя зелёных глаз с Кары.
– Деревни будут пылать, – сказала Сафи. – Люди будут умирать. Мир накроет Тьма. И всё это – из-за тебя.
После ужина Сафи отправили в её комнату, где она быстро уснула.
– Не тревожьте её, – попросил Брим. – Она хрупка и нуждается в отдыхе.
– Не очень-то она хрупкая… – начал было Тафф, но Кара ткнула его в бок, чтобы он замолчал.
– Я не хотела её расстраивать, – сказала Кара.
Брим долго и пристально вглядывался в её лицо.
– Я тебе верю, – сказал он наконец. – Если бы я тебе не верил, я не оставил бы тебя наедине с дочерью. Ни на миг.
– А вы уходите? – спросила Кара.
Брим кивнул, взял сумочку, которая в его громадной руке выглядела немножко по-дурацки: такому, как он, больше пристало бы ворочать мешки с зерном или махать большим топором. Брим надел сумочку через плечо. В сумочке что-то звякнуло – вероятно, всего лишь инструменты, но тем не менее Кара сразу вспомнила Мэри.
– Поначалу мы рассчитывали, что я буду всё время при вас, пока вы в Кале-Мальте, но положение изменилось. Сейчас моё присутствие требуется в… – тут Брим запнулся на полуслове. – В общем, у нас возникла проблема, которую нужно решить.
– А что за проблема? – спросил Тафф.
Брим пропустил его вопрос мимо ушей и обернулся к Каре.
– Насчёт того, что тут Сафи про тебя наговорила – не бери в голову.
– У неё и прежде бывали подобные видения? – спросила Кара.
– У неё это с рождения.
– А они когда-нибудь сбывались?
Брим почесал бороду.
– Утром вернусь! – сказал он и выскользнул в ночь.
Кара с Таффом снова сели за круглый стол. Кара водила пальцем вдоль края столешницы.
– Нам надо поговорить, – сказала Кара.
Ей уже много часов хотелось рассказать брату о том, что произошло между ней и Риготт, но с тех пор, как она спускалась в пещеру, они впервые остались одни. Брим Каре нравился, но всё же она не думала, что при нём стоит вести откровенные разговоры. Все равно он их тюремщик и наверняка доложит Сордусу обо всём, что услышит.
– Я знаю, почему Сордус не может покинуть остров, – сказала она и рассказала Таффу про паутину и про корни. Говорила она вполголоса, на случай, если кто-то из Преданных караулит под стеной хижины. Тафф слушал в немом изумлении, только раз ахнул, когда Кара рассказывала, как попытка выстроить мысленный мостик обернулась против неё, и Риготт очутилась внутри её головы.
– Знаешь, по-моему, она ещё страшнее Сордуса! – сказал Тафф.
– Да нет, она просто хотела удостовериться, что мне можно доверять, – возразила Кара. – Если бы она хотела причинить мне зло, она могла бы это сделать в любой момент. Я ведь висела в её паутине.
– То есть она гигантская паучиха.
– Наверно, да. Я так и не смогла разглядеть её как следует.
– Как это можно не разглядеть гигантского паука?
– Ладно, слушай дальше, – сказала Кара. – Главное, что убить Сордуса нельзя – ни одним из обычных способов. Вот почему Риготт создала существо по имени Нирсук, который…
– Мог лишить его магии, – закончил Тафф. Он пожал плечами. – Ну да, нам про это Мэри рассказывала. Но Нирсук же мёртв.
– Но его кости по-прежнему целы. Они здесь.
– Где, в Чащобе?
Кара кивнула.
– Риготт не знает точно, где именно, но она мне сказала, что в его теле ещё осталось несколько капель яда. И если мы сумеем разыскать Нирсука и добыть этот яд…
– То мы лишим Сордуса его могущества! – Тафф расплылся в улыбке. – Отличный план! Ну, и когда мы туда пойдём?
– Никогда.
Тафф растерянно уставился на неё.
– Я тебе просто хотела рассказать, что и как произошло, – сказала Кара, – потому что ты имеешь право знать. Но ничего не изменилось. Сам подумай, какие у нас есть варианты. Один – это попытаться одолеть Риготт и заставить её освободить Сордуса. Да, конечно, это трудно и опасно, однако это возможно – я думаю, она намного слабее, чем кажется. Второй вариант – каким-то образом пробраться в другую часть острова так, чтобы Сордус ничего не заметил, отыскать Нирсука и этот яд, который, может, действует, а может, и нет, и потом ещё каким-то образом – вот это мне особенно нравится! – ввести этот яд в тело Сордуса.
Она покачала головой.
– Это даже не вариант. Это безумие.
– Сордуса освобождать нельзя, – сказал Тафф. – Это точно не вариант.
«Он прав. Но вдруг у меня ничего не выйдет? Вдруг я не смогу добыть яд?»
Эта мысль показалась ей страшнее всего остального. Ведь если они попадутся, она будет не единственной, кого накажут. Нет, Кара Сордусу нужна. Вместо неё он причинит зло Таффу, чтобы преподать ей урок.
– Если мы освободим Сордуса, он просто… ну… уйдёт куда-нибудь в другое место, – неуверенно сказала Кара, изо всех сил желая, чтобы это была правда. – Мир велик. Мы его больше никогда не увидим. Мы сможем жить в безопасности. Я верну папу, сделаю его снова таким, как раньше, и мы втроём…
– Мы не можем позволить ему вырваться с острова, – сказал Тафф. – Помнишь, что говорила Сафи? «Мир накроет Тьма». И если мы ничего не сделаем, чтобы это предотвратить, это будет наша вина.
