Кара понимала, что Сафи права. Направляя свой разум вовне, она слышала животных, кишащих вокруг деревни, сотни голосов, ожидающих только её приказа. Слухи о Кариных победах над несолнцами и над Имоджин разнеслись по Чащобе, и существа, которые раньше просто боялись выступать против Сордуса, осмелели и стремились в бой.
«Всё, что нужно – это просто призвать их…»
– Нет, – ответила Кара, закрываясь от их голосов. – Я не хочу быть ответственной за новые смерти.
– Тогда тебе нужно сделать всё, что в твоих силах, чтобы остановить Сордуса! – сказала Сафи. – Просто всё! А иначе все люди, что погибнут в Мире, будут на твоей совести.
Сафи остановилась – ей пришла в голову новая мысль.
– Возможно, именно это и означало моё видение! Нет, ты никогда не станешь на самом деле помогать Сордусу. Теперь я это знаю. Но что, если у тебя достаточно могущества, чтобы его остановить, а ты откажешься им воспользоваться? Может быть, это даже хуже.
Кара подняла с пола игрушечный велосипед. На игрушке появилась новая трещинка. Она шла прямо через мордочку кролика, слева вдоль носа. Кара аккуратно, так, чтобы не повредить игрушку ещё сильнее, поставила велосипедик на стол.
– Ты права, – тихо сказала она. – Если моё могущество способно спасти всех этих людей, я обязана его использовать. Даже если многие животные погибнут.
– А что, если мы не пойдём пешком? – предложил Тафф. Он обернулся к Каре. Губы у него растянулись в лукавой улыбочке. – Я знаю, ты переживаешь из-за того, что всем этим существам придётся рисковать жизнью, – сказал он. – Но ведь ты же не будешь против того, чтобы попросить их нас подвезти?
В путь они тронулись, когда стемнело.
Кара умоляла Сафи остаться, но девочка упрямо настаивала на том, чтобы пойти с ними. Кара ничего не могла поделать. Сафи была единственной, кто знал, где находится дерево, перевешивающееся через Рубеж, а каждая минута, потраченная на споры, была потрачена напрасно. Ребята собрали небольшие сумочки с едой и водой и принялись пробираться через притихшую деревню. Преданных на улицах было на удивление мало. Кара подумала, уж не припрягли ли и их к изготовлению гримуаров. Издалека доносился стук топоров, размеренный, как стук сердца.
Вскоре Сафи остановилась. Часть Рубежа, у которой они стояли, была выше, чем где-либо ещё. В гуще веток приоткрылись два глаза, мелькнув голубым из темноты.
– Всё должно получиться, – сказала Сафи.
– А где же дерево? – спросил Тафф.
– Какое дерево?
– Ну, то, на которое можно взобраться. Ты говорила, что тут есть дерево, ветки которого свешиваются на ту сторону…
– Ах, это! – сказала Сафи. – Ну да. Я всё придумала.
Кара была так потрясена, что даже не нашлась, что сказать. Только Тафф тихо выдавил:
– Так что, никакого дерева нет?
– Деревьев сколько угодно, – ответила Сафи. – Но такого, чтобы по нему можно было перелезть через Рубеж, – нет, нету.
– Так как же мы тогда попадём в Чащобу?
Сафи расплылась в ослепительной улыбке.
– Вот! Это как раз и есть самое главное! Это сюрприз! Ну что, готовы?
И она вытащила из сумки увесистый предмет.
– Нет! – воскликнула Кара, но Сафи уже открыла гримуар. Странные слова полились с её губ. Кара почувствовала, как её дергает, тащит куда-то… Живот скрутило…
– Что это было?! – спросила Кара. Стоявший рядом Тафф согнулся в три погибели, упираясь руками в коленки. Кара погладила его по спине. – Что ты натворила? – спросила она у Сафи. – И куда ты…
– Глядите! – воскликнула Сафи, широко улыбаясь.
Она указала на Рубеж. Кара принялась разглядывать его, разыскивая дыру или проход, но Рубеж оставался прежним.
– И что? – спросила Кара.
Сафи закатила глаза.
– Да глядите же!
Кара снова осмотрелась, уже повнимательнее. Хижины Калы-Мальты были теперь далеко – за изгородью!
Рубеж действительно не изменился. Просто они очутились по другую сторону от него.
– Сафи! – начала Кара. Она шагнула вперёд, протянула руки. – Отдай мне, пожалуйста, гримуар.
– Ну почему? Я же теперь могу вам помогать!
– Ты ничего не понимаешь!
– Почему же не понимаю? – радостно воскликнула Сафи. – Я тоже ведьма! Ну разве не здорово?
И Сафи, сжимая гримуар обеими руками, вприпрыжку поскакала по тропинке, ведущей вглубь Чащобы.
За холмом они нашли гносторов, играющих в догонялки. Кара знала, что эти проворные создания, похожие на страусов, как нельзя лучше подойдут для того, чтобы отвезти их к останкам Нирсука, однако установить с ними связь оказалось на редкость трудно. И причина была в ней самой. Гносторы были невинные создания, лучше всего отзывавшиеся на простое, незамысловатое веселье, а Каре было не так-то просто найти достаточно весёлых воспоминаний, чтобы выстроить мысленный мостик к ним. Эти весёлые минуты казались сейчас такими далёкими, будто всё это случилось не с ней.
Но наконец Кара вспомнила, как они с Лукасом мчались наперегонки с холма после сильной грозы, скользя по грязи, пока, наконец, не скатились вниз, заливисто хохоча. Но хотя Кара помнила этот момент совершенно отчётливо – вплоть до того, как были расположены брызги грязи на лбу у Лукаса, – она не спешила его использовать. Это было одно из её любимых воспоминаний, и ей не хотелось с ним расставаться.
«Но эти существа нам нужны, – подумала Кара. – У меня нет выбора».
Мысленный мостик встал на место, и воспоминание исчезло навсегда.
– В жизни не видел таких уродливых птиц! – сказал Тафф.
Гносторов было трое. Их толстые, неуклюжие животы каким-то чудом держались на длинных, тонких ногах. Ходили они вразвалочку, и на каждом шагу казалось, будто они вот-вот завалятся.
– Я не уверена, что они птицы, – сказала Кара. – Они же не летают.
Самый крупный из гносторов выступил вперёд. Кара погладила его по бурым перьям – не мягким, как пёрышки у других птиц, а грубым и шершавым, будто гренки. Его шея, длинная и изящная, разделялась надвое, а потом смыкалась снова и заканчивалась маленькой головкой, на которой заметнее всего были два любопытных глаза.
Ни одного порченого среди гносторов не оказалось. Может, их невинная натура действует как защита от тёмного влияния Чащобы?
– Спасибо, что помогаете, – сказала Кара.
Гностор свистнул в ответ.
– А голос как у птицы, – заметил Тафф.
Ребята ещё раз сверились с игрушечным кроликом, чтобы наверняка знать, что направляются в нужную сторону, и сели верхом. Путь был нелёгкий, земля неровная и испещрённая ямами. Если бы дети шли пешком, дорога была бы мучительно долгой, но гносторы проворно бежали вперёд по неровной тропе, переваливая животы со стороны на сторону.
