«Это не сало, – подумала Кара. – Это балансировочный механизм».
Когда птицы набрали скорость и деревья по сторонам тропы слились в сплошную тёмную ленту, Кара заставила своего гностора приблизиться к гностору Сафи.
– Ты давно знаешь, что ты ведьма? – спросила Кара.
– С шести лет. Когда прошла испытание. Я открыла гримуар и увидела слова, позволяющие создать из ничего пирог со скореникой.
Сафи пожала плечами.
– А мне так есть хотелось…
– И что сделал Сордус, когда узнал об этом?
– А он не узнал, – сказала Сафи. – Я сделала вид, будто ничего не вижу. Меня папа научил. Он сказал, если я что-нибудь увижу в гримуаре и кому-нибудь об этом расскажу, Лесной Демон заберёт меня навсегда. Я так боялась, что больше никогда не увижу папу, что соврала. Я сказала Сордусу, что ничего не вижу, кроме чистой белой страницы, и он мне поверил.
Кара посмотрела на девочку с новообретённым уважением.
– Ты обманула Лесного Демона? Это не так-то просто!
– Я тоже думала, что это будет труднее, – сказала Сафи. – Тебе это не кажется странным? Он заставляет нас изготовлять все эти гримуары, но сам ими пользоваться не может. Я знала, что страница в гримуаре не пуста, но сам он этого никак узнать не мог.
– Ну да, он же не ведьма, – сказала Кара. Но она понимала, что имеет в виду Сафи. «Есть столько разных способов уничтожить Мир! Зачем же это делать при помощи оружия, которое ты не способен контролировать?» Она чувствовала, что стоит на пороге озарения. Оно было буквально у неё перед носом. И это было что-то важное… Но прежде чем Кара сообразила что к чему, Сафи заговорила снова, и недодуманная мысль ускользнула.
– После этого всё изменилось, – сказала Сафи. Она рассеянно погладила своего гностора. Тот одобрительно свистнул. – Мне начали сниться сны, в которых я… делала плохие вещи. Такие вещи, которые в реальной жизни мне бы и в голову не пришли. А иногда я просыпаюсь среди ночи и обнаруживаю, что стою у склада.
Она посмотрела на Кару.
– Наверно, тебе кажется, что я сумасшедшая, да?
Кара покачала головой.
– Гримуар звал тебя к себе. Он хочет, чтобы его использовали.
– Примерно через год эти сны и хождение во сне прекратились. Как будто гримуар просто сдался. Но на следующую ночь после того, как я показала вам склады, я проснулась и услышала, как кто-то шепчет моё имя. И не «Сафи», заметь. А моё истинное имя. Я никогда прежде его не слышала, но я его узнала. Как могла я его не узнать? Это было, как будто всё, из чего я состою, превратилось в звуки и сплелось воедино…
Сафи коснулась своего правого уха, как будто имя оставило там приятный след.
– Голос привёл меня на поляну, и я открыла дверь в ближайший склад. Мой гримуар ждал меня, он лежал на самом верху стопки. Белый как снег!
Девочка улыбнулась, её зубы блеснули в темноте.
– И на первой странице там по-прежнему заклинание для пирога со скореникой!
Кара посмотрела на сумку Сафи, обратила внимание, что девочка ни на секунду не отводит руку от горловины сумки.
– Тебе нельзя его использовать, – сказала Кара.
– Он мой.
– Он плохой.
– Ты уверена? А как бы иначе мы перебрались за Рубеж? Я за этим и взяла гримуар. Я никогда не стану его использовать, чтобы причинить кому-то зло. Не говори глупостей.
– Я тоже так думала.
– Ну, видимо, я не такая, как ты!
Девочки ненадолго умолкли. Тишина была напряжённой. Наконец Сафи отвела взгляд. Когда она заговорила снова, голос её звучал тихо и покладисто.
– Если ты считаешь, что это важно, я избавлюсь от гримуара, как только мы уничтожим Сордуса. Но я думаю, что до этого нам потребуется вся помощь, на какую мы можем рассчитывать.
Каре хотелось сказать Сафи, что дело того не стоит и что лучше бы она закопала этот гримуар в каком-нибудь заброшенном месте, которого больше никогда не найдёт. Но тут вмешалась её практичная натура, въевшаяся за годы жизни среди Детей Лона. «Кто знает, какие опасности ждут впереди? Иметь под рукой ведьму может быть очень полезно. Может быть, это даже спасёт нам жизнь…»
– Ну хорошо, – сказала Кара. – Но когда дело будет сделано, тебе нужно будет избавиться от этой вещи. Обещаешь?
Сафи кивнула. Её рука снова потянулась к сумке.
– Это только пока, – сказала она. – Обещаю!
Менее чем через час деревья расступились, и они увидели перед собой обрушенный склон горы, из которого торчал гигантский хвост.
– Только не говорите, что это и есть Нирсук! – воскликнул Тафф.
– А что же ещё это может быть? – возразила Кара.
Она спешилась со своего гностора и подошла посмотреть поближе.
Видимо, Нирсук врезался в скалу на огромной скорости: его тело было погребено под горой камней. Наружу торчал только хвост, длинный, как дерево, покрытый карминно-красной чешуёй, которая отбрасывала странные отсветы во мраке.
– И как же мы добудем яд, – спросила Сафи, – когда тут головы даже не видно?
– Заберёмся по камням? – спросил Тафф.
– Камни слишком ненадёжны, – возразила Кара. – Один неверный шаг – и всё обвалится.
– Тогда, может, зайти с другой стороны горы?
– Времени нет, – ответила Кара. – К тому же, даже если мы и доберёмся на ту сторону, кто знает, видна ли там голова? Может, она погребена под обломками, или так высоко, что и не добраться…
– Или вообще раздавлена, – добавил Тафф. – В таком случае мы просто не сумеем добыть этот яд.
– Не думаю, – сказала Кара, указывая на склон. – Поглядите повнимательней! Видите, там и сям проглядывает красное, как будто Нирсук лежит у самой поверхности? Я так думаю, он врезался в вершину горы и соскользнул вниз.
– Ну хорошо, – сказала Сафи, – но если мы не можем забраться по камням и не можем обойти кругом, как же нам туда попасть?
Тафф улыбнулся и покачал головой.
– Насквозь пройдём, верно?
Кара кивнула.
– Вы что, серьёзно? – переспросила Сафи.
– Конечно, серьёзно, – ответил Тафф. – Главное, найти вход.
Он подошёл к хвосту, который даже в самой короткой части был впятеро выше его. Тафф попытался было отковырять несколько чешуек, а когда ничего не вышло, достал свой деревянный меч и с размаху ударил по чешуйке. Низкий металлический звон разнёсся среди деревьев, будто гонг, сзывающий на битву давно умершие войска.
– Хм! – сказал мальчик, склонив голову набок. И ударил по соседней чешуйке. Раздался такой же звон. – Хм! – повторил Тафф.
– Вы уверены, что ничего лучше придумать нельзя? – спросила Сафи.
