– Они здесь! – воскликнул Тафф.
Костяные чудовища вырвались наружу из глотки и веером рассыпались по дну пасти. Они теперь не спешили, понимая, что деваться детям некуда. Шар, почти целиком состоящий из зубов, прокатился поверх других монстров: ему явно не терпелось укусить первым.
– Объяснять некогда! – сказала Кара. Она встала на самом краю пасти, опираясь ногами на удивительно тупой коренной зуб, обвязала всех троих импровизированной верёвкой и затянула узел как можно туже.
– Держитесь за руки, – сказала Кара. – Вдруг верёвка порвётся.
Она обняла детей за плечи и потянула их к краю.
– Стой! – воскликнула Сафи. Глаза у неё расширились от ужаса. – Мы что, собираемся прыгать?
– Нет, – ответила Кара. – Мы собираемся падать.
Она подалась вперёд, и все трое кувырнулись через край.
Свободное падение оказалось куда более шумным, чем рассчитывала Кара: вокруг свистел ветер, Тафф орал ей прямо в ухо… Поначалу Кара подумала было, что и Сафи тоже орёт, но глаза у девочки были крепко зажмурены, и она лишь тихонько скулила. Орала сама Кара.
«Только бы не ошибиться! Только бы не ошибиться!»
Скорость росла с каждой секундой. Мимо проносились зелёные и чёрные пятна. Рукоять Таффова меча впивалась ей в живот. Глаза у Кары слезились от ветра, но она всё же видела голову Нирсука, торчащую из склона горы, и его трёхконечный язык, свисающий, будто знамя некой погибшей цивилизации. Верхней половины его морды Каре было отсюда не видно.
«Жалко, – подумала Кара. – Хотелось бы знать, какого цвета у него глаза…»
А потом небо исчезло и вокруг сделалось темно. И воздух вокруг стал тёплым и влажным.
«Спасибо!» – подумала Кара и вздохнула с облегчением.
– Что это было? – спросила Сафи. – Где мы?
– Нас поймал мой друг, – объяснила Кара. – Пока мы были в пасти Нирсука, я потянулась наружу своим разумом и попросила его о помощи.
– Твой друг?
– Ну, вроде как гигантская птица. Мы у него в клюве.
Кара стиснула руку Таффа.
– С тобой всё в порядке?
– Ух ты, вот это было здорово! – воскликнул он.
– С ним всё в порядке, – ответила Сафи.
Внутри клюва было слишком тесно, чтобы встать, но ребята всё же сумели освободиться от плюща и поползли вдоль языка птицы. Клюв был слегка приоткрыт, так что им было видно, что происходит снаружи. Дети облокотились на край клюва и подставили лица ветру. Птица плавно плыла над вершинами.
– Мы летим! – вскричал Тафф. – В самом деле летим!
– Да, это замечательно, – согласилась Сафи, – но, если вы не против, я бы предпочла не находиться ни у кого во рту. Хотя бы немножко.
Кара рассмеялась и погладила девочку по голове.
– Знаешь, с меня, пожалуй, тоже хватит, – сказала она.
Птица опустилась на землю неподалёку от Калы-Мальты.
Дети выкатились наружу из её клюва и поднялись на ноги. Их слегка шатало, но в остальном они были целы и невредимы. Кара обернулась к их спасителю. Его клюв был довольно длинным по сравнению с телом, примерно как у чайки, и почти идеально круглым. Чёрное оперение помогало ему прятаться среди деревьев. Между трёх глаз медного цвета вилась узкая полоска мха.
– Это я исправлю, – пообещала Кара, проведя рукой по мху. Резкий запах заразы обжёг ей ноздри, но Кара не стала смущать птицу, зажимая нос. – Так или иначе, Чащоба снова будет вашей!
Птица захлопала своими крыльями с белыми кончиками и медленно поднялась в небо.
– Ну, что теперь? – спросил Тафф, забирая у Кары свой меч.
Она рассчитывала вернуться до рассвета, но лесной полог уже вспыхнул под лучами утреннего солнца. «Брим наверняка успел обнаружить, что нас нет, но, возможно, пока не донёс Сордусу. Когда мы вернёмся в хижину, мне придётся убедить его, что всё в порядке. После этого я сяду в клетку, спущусь, как обычно, к Риготт, и там введу яд прямо в корни Сордуса. Наверно, так будет безопаснее всего. А если это не получится, у меня есть ещё второй осколок».
– Надо придумать какое-нибудь оправдание, – сказала Кара. – Сафи, может быть, можно сказать, что тебе было видение и ты из-за этого не могла уснуть, и мы пошли погулять?
– Это годится для папы, но не для Сордуса. Лесной Демон ведь не знает, что я…
– Ну, тогда кошмар, – сказала Кара. – Или ещё что-нибудь. Потом придумаем. А прямо сейчас нам нужно как можно быстрее миновать Рубеж. Если нас найдут в деревне, это одно дело, но если нас обнаружат за Рубежом, вот это и в самом деле будет непросто объяснить.
– А они уже знают, что нас нет, – сказал Тафф. И хотя произнёс он это совсем негромко, Кара мгновенно обратилась в слух – такое не свойственное ему отчаяние звучало в голосе брата. – Поглядите на ворота.
Ворота были открыты. Вокруг стояли с полдюжины Преданных, которые высматривали следы на земле. Каре даже отсюда были видны венки из веток, обвивающие их шеи.
Она оттащила детей за большой валун.
– Что будем делать? – спросила Сафи.
– Нельзя, чтобы они нас заметили, – ответила Кара. – Сейчас это главное.
– Может быть, я могу наколдовать, чтобы нас перенесло в деревню? – предложила Сафи. И добавила потише: – Или сделать так, чтобы с Преданными случилось что-то нехорошее…
Но прежде чем Кара успела ответить, утреннюю тишину разорвал нарастающий вой, похожий на свист чайника. «Дура я, дура!» – подумала Кара, тут же осознав свою ошибку: она так боялась, что их обнаружат Преданные, что совсем забыла, что их разыскивают не только они. Рубеж! Жуткие глаза, обрамлённые корой, злобно пялились на Кару, руки-ветви, распутавшись, указывали в её сторону. И десятки искривлённых ртов завывали, призывая подмогу.
Спрятаться было негде.
– Давай сюда осколки! – сказала Кара Таффу и протянула руку.
– Тебе же нельзя к ним прикасаться!
– Выбора нет.
– Но…
– Тафф!!!
Мальчик осторожно протянул Каре багряные осколки. Она спрятала их в карман.
– Мы знали, что такое может случиться, – сказала Кара. – Вот почему…
Её следующие слова заглушил ужасающий вопль боли. Кара обернулась на крик и увидела высоко в небе спасшую их птицу, которая билась, схваченная сучьями нескольких деревьев. Кара услышала у себя в голове её голос: «СПАСИ МЕНЯ, ДЕВОЧКА-ВЕДЬМА, СПАСИ МЕНЯ, СПАСИ!..» – а потом сучья утянули её в гущу чёрной листвы, и голос смолк навеки.
«Он знает, – подумала Кара. Птицу было жаль, но горе затмили более насущные заботы. – Кто же ему рассказал, деревья? Знает ли он, что мы сделали?»
Когда она снова обернулась к деревне, Сордус стоял, обрамлённый расступившейся изгородью, и его оранжевый плащ тянулся вдоль главной улицы Калы-Мальты. По обе стороны от него стояла дюжина Преданных. Большинство из них размахивали деревянными копьями. Прочие жители деревни, которые не имели прямого отношения к происходящему, но всё же умирали от любопытства, толпились у Рубежа. Среди них был и Брим, сжимающий обеими руками топор. Он смотрел на Сафи с облегчением и тревогой одновременно.
