В кожу. В человеческую кожу.
Сордус завывал от боли.
– Это всё ты! – воскликнул он, тыча пальцем в Кару. – Ты!
Сордус протянул к ней свои ветвистые руки – так стремительно, что Кара не успела увернуться. Она уже готовилась к мучительной боли от веток, рассекающих её тело. Однако прежде, чем это произошло, Мэри втиснулась между ними, заслонив собой Кару. Кара услышала, как Мэри негромко охнула, и увидела, как острые концы Сордусовых пальцев высунулись из её спины, красные от крови.
Мэри с Лесным Демоном оба рухнули наземь.
– Не-ет! – заорал Тафф и бросился к Мэри. Он схватил ведьму за руку. – Кара! – сказал он. – Исправь её!
– Я не умею, – ответила Кара. – Я просто не знаю как…
– Сафи, тогда ты! – перебил Тафф. – Ты должна суметь заставить эту твою книгу наложить исцеляющее заклинание!
– Может быть, – сказала Сафи, – только я не знаю, где она.
– Так ищи, чего стоишь!
– Но я… я…
– Брось болтать, ищи давай! – рявкнул Тафф, и Сафи бросилась прочь. В глазах у неё стояли слёзы.
Кара зажала рану Мэри ладонью, но кровь текла слишком быстро и вытекала сквозь пальцы. «Ну почему тут нет мамы? Она бы знала, что делать! Ну почему всегда я?!»
– Разреши мне, – сказал мужской голос и мягко отвёл Карину руку от раны. В его внешности ничего примечательного не было: тёмно-русые волосы, зелёные глаза, нос с горбинкой. С виду он был ровесником её папы, может, чуть постарше.
И тут Кара увидела, что он закутан в оранжевый плащ – который теперь был ему чересчур велик.
– Нет! – воскликнула она. – Ты же Сордус!
– Уже не Сордус, – ответил мужчина. – Дай посмотреть, сумею ли я под конец исправить хотя бы это, прежде чем моё могущество окончательно иссякнет.
Он разжал пальцы, и несколько крупиц чёрной земли упали в раны Мэри.
– Что ты с ней сделал? – спросил Тафф.
– Гляди, – ответил мужчина.
Кровь уже остановилась.
– Теперь ей нужен будет отдых, – сказал он, – и кое-какие снадобья из Чащобы. Но она выживет.
Он погладил её по голове.
– Какое мужество было нужно, чтобы остановить меня так, как это сделала она!
– Но ты ей помог! Почему ты ей помог?
Он положил руки на плечи Каре и посмотрел ей в глаза.
– Объясняться времени нет. Она скоро явится сюда.
– Кто – она?
Под ногами загрохотало, и кусок земли перед ними провалился, как будто то, на чём он лежал, попросту исчезло. Чёрная почва заклубилась, будто водоворот. Несколько оставшихся Сордусовых тварей подхватило этим потоком и унесло под землю.
А из-под земли восстала женщина с закрытыми глазами.
Она должна была бы быть чумазой, но её белое платье было ослепительно-чистым, и лицо безукоризненным. На вид женщине было немного за двадцать, и её черты казались безмятежными и прекрасными, как у статуи.
Женщина открыла глаза. Вместо зрачков её глазницы были затянуты паутиной.
– Здравствуй, Кара, – сказала Риготт. – Спасибо, что освободила меня.
Она шагнула на твёрдую землю и поводила рукой перед собой, как бы пробуя воздух на ощупь.
– А тут холоднее, чем мне помнится, – сказала она. – Хотя жаловаться грех. Две тысячи лет в этой пещере. В этом обличье!
Она зыркнула на Сордуса.
– И всё из-за тебя!!!
– Это же ты хотела уничтожить Мир, – возразил Сордус. – Я бы сказал, что ты сама во всём виновата.
– Хм! – сказала Риготт. В руках у неё появились белые, длинные, по локоть, перчатки. Говоря, она натягивала их на руки. – Я вовсе не собиралась его уничтожать! Я хотела его переделать. Это большая разница.
– Для тех людей, кого ты намеревалась убить, разницы никакой.
– Что ж, надо сознаться, заставлять тебя выполнять мою волю было занятно. Добрый, праведный Сордус! Я превратила тебя в чудовище. Тебе теперь жить со всем, что ты натворил, со всеми жизнями, которые ты отнял. Да, ты заточил меня под землёй, но…
– Я держал тебя в плену! – с гордостью отвечал Сордус. – Внутри этого чудовища оставалось достаточно меня самого, чтобы меня хватило хотя бы на это.
– Как хочешь, дорогой мой, главное, чтобы тебе спалось спокойно, – сказала Риготт. Она посмотрела на Кару и холодно улыбнулась. – Это жуткое паучье обличье давало мне как минимум одно преимущество: яд, который я могла вливать в жилы этого нашего приятеля, чтобы он продолжал делать именно то, чего я хотела. Да, конечно, я не могла уйти – но и он тоже. Он не мог даже предупредить тебя, Кара! Я бы этого не допустила.
– Речь шла не о том, чтобы освободить Сордуса от вас, – сказала Кара. – Вовсе не об этом. Речь шла о том, чтобы освободить вас от него. И вы меня одурачили и заставили вам помогать.
– Ой, мне так неловко! – сказала Риготт.
– И что теперь? – спросил Сордус.
– Я продолжу с того места, на котором остановилась. Мир! Мир будет моим. Кстати, спасибо, что накопил столько гримуаров. Они мне так пригодятся, так пригодятся… Да, кстати!
Риготт окинула взглядом толпу и нашла Сафи. Она протянула девочке руку в белой перчатке.
– Эй, малышка! Ты подаёшь надежды. Хочешь, пойдём со мной? Я научу тебя настоящей магии!
Сафи замотала головой.
– Ну, как хочешь, – сказала Риготт. Она обернулась к Каре, и волк рядом с девочкой оскалил клыки. – Ну, а ты, Кара Вестфолл? Хочешь постичь все тайны искусства вексари?
– Мой ответ вы знаете, – сказала Кара.
Риготт вздохнула.
– Ну да. Сама не знаю, почему я спросила. Я же побывала у тебя в голове. И воочию увидела твою… чистоту.
Риготт сплюнула.
– Ну и ладно. Значит, отправлюсь в Мир сама по себе.
– Никуда вы не отправитесь, – сказала Кара. – Вы провели в той пещере много-много лет, и я подозреваю, что вы всё ещё слабы. Я вам не позволю уйти с острова.
Риготт пожала плечами.
– Ну что ж, давай разберёмся с этим.
Кара велела волку напасть на Риготт, пытаясь выиграть время, пока она направит свой разум вовне и призовёт столько животных, сколько сможет сейчас, когда она потеряла столько сил.
Волк вместо этого вцепился Каре в руку.
Девочка завопила от боли и ужаса: её бывший союзник прыгнул ей на грудь и повалил её на землю. Зверь алчно уставился на её глотку, а скорпионий хвост вздыбился, готовясь нанести удар.
– Ну, пока что хватит, – сказала Риготт. Она погладила волка по голове, зверь вздрогнул от удовольствия. – Можешь призвать ещё кого-нибудь, пожалуйста. Но я думаю, мы обе знаем, что будет. Я была вексари долго, очень долго. По сравнению со мной ты ещё и ходить-то не научилась.
