– Это тогда ты устроил ей ловушку? – спросила она.
– Всё не так просто, – ответил Сордус. – Здешние жители рассказывают одну историю. Может, ты её слышала? Жила-была избалованная принцесса…
– Слышала, – ответила Кара. – Но я так понимаю, что в ней всё наоборот. Это Риготт принесла принцессе гримуар. А ты пытался её остановить.
– Отчасти ты права, – сказал Сордус. – Когда я принялся рассказывать жителям деревни эту историю – или, точнее, когда Риготт подсадила эту историю в мой разум и заставила её рассказывать, – она и в самом деле поменяла нас местами. Думаю, ей было забавно выставить меня негодяем, к тому же это соответствовало моей новой личности Лесного Демона. Но гримуар принцессе принёс я.
Он умолк, грустно посмотрел на Кару.
– Её звали Евангелина, и временами она бывала добра – особенно ко мне, королевскому советнику. История об этом умалчивает.
Навстречу им шли двое бывших Преданных, мужчина и женщина. Они больше не носили фиолетовых плащей и шипов в теле. Поравнявшись с Сордусом, они проводили его равнодушным, потерянным взглядом.
– Я думал, это будет просто подарок, ничего такого, – сказал Сордус. – Я рассчитывал, что принцесса использует его, чтобы заставить свои игрушки летать, или для каких-нибудь ещё невинных развлечений. Я даже не подозревал, какое могущество таится в гримуаре. Отдавая его Евангелине, я даже не был уверен, что эта книга работает.
Он покачал головой.
– Каким же я был глупцом!
– То есть вот это всё про то, что принцесса уничтожила королевство…
– Правда, истинная правда! И когда Риготт увидела, какое могущество становится доступно даже обычной девчонке, такой, как Евангелина, при помощи гримуара, она возжелала завладеть этим могуществом сама. Она потребовала от меня наделать побольше гримуаров, обещая, что вместе мы сможем превратить мир в нечто совершенно иное. Разумеется, я отказался. Тогда она создала Нирсука и пригрозила лишить меня могущества, если я не соглашусь. Я и тогда мог бы отказаться. Мне следовало отказаться. Но мысль о том, чтобы лишиться могущества… Я проявил слабость. А когда я, наконец, решился воспротивиться, Риготт превратила меня в Лесного Демона. Но прежде, чем она сумела полностью меня подчинить, я сумел поймать в ловушку и её тоже. Однако на то, чтобы заточить её в пещере, ушли все мои силы. И на то, чтобы сопротивляться, когда она впрыснула в мои корни свой яд и подчинила меня себе, меня уже не хватило.
Повисла долгая, неловкая пауза. Кара искала в себе силы, чтобы простить, чувствуя, что сейчас было бы уместно выразить ему сочувствие. «Это было заклятие. Это не его вина». Но тут она бросила взгляд на тень Сордуса, и её воображение тотчас превратило его руки в узловатые ветви. Она не могла представить его никем иным.
Подходящий момент миновал.
– Можно задать тебе личный вопрос? – спросил он.
– Наверно, да, – ответила Кара. – Но я не обещаю, что отвечу.
– Что за мир создала для тебя Имоджин?
Вопрос застал Кару врасплох, и ответила она не сразу.
– Я очутилась дома, в Де-Норане, – сказала она. – Только, разумеется, моя мать была жива. И люди в нашей деревне меня любили. Это была нормальная жизнь.
– А ты была счастлива? – спросил Сордус.
– Да.
– Теперь ты можешь получить это всё на самом деле, – сказал Сордус. – Ты больше не ведьма. Ничто не мешает тебе найти уютную ферму и начать жизнь заново.
Да, пожалуй, он был прав. Они с Таффом и в самом деле могут найти себе безопасное место для жизни, вдали от всяких там Чащоб, Лесных Демонов и магии. «Это то, чего хотели бы папа с мамой». Но сможет ли она быть счастлива, выращивая репу, теперь, когда знает, сколько чудес, и фантастических, и кошмарных, существует в мире? Не будет ли она скучать по всему этому – хотя бы отчасти?
– Мир Имоджин был подделкой, – сказала Кара. – Раньше я бы, может, и хотела такой жизни. Но теперь уже нет.
Сордус некоторое время смотрел на неё печальными зелёными глазами, потом сунул руку под плащ и вытащил несколько листов пергамента, свёрнутых в трубочку и перевязанных сухой веткой плюща. Он протянул их Каре.
– Прочти. После того, как покинешь остров. Это всё, что я помню о том, как было на самом деле.
– А почему это важно?
– Чем больше ты знаешь о Риготт, тем лучше. Ну, то есть, если ты собираешься её остановить.
– Я же лишилась магии, – сказала Кара.
Сордус кивнул. Он сунул в рот подсолнечную семечку и сплюнул шелуху на землю.
– Маленькие человеческие радости… – сказал он. – Как же мне их не хватало!
Кара спрятала пергамент.
– Ты за этим хотел меня видеть? – спросила она. Ей не терпелось уйти.
– Отчасти. Мэри рассказала мне о том, что случилось с твоим отцом. Я подумал, что мог бы помочь.
Кару охватило возбуждение.
– Ты знаешь, как его спасти? – спросила она.
– Дело это опасное, – ответил Сордус. – Более чем опасное. А ты ведь больше не ведьма.
– Я брату обещала. Владею я магией или нет, это к делу не относится.
Сордус сложил руки на груди. Ногти у него были вычищены и аккуратно подстрижены.
Он рассказал ей, что надо делать.
– Нет! – воскликнула Кара, испытывая жжение где-то под ложечкой. – Это же невозможно! Наверняка должно быть что-нибудь…
Сордус покачал головой.
– Извини, – сказал он. – Если ты в самом деле хочешь спасти отца, другого пути нет.
Кара села прямо посреди улицы и обняла колени. Она была слишком ошеломлена, чтобы говорить. «Только не это! – думала она. – Что угодно, только не это! Это уже слишком, нельзя требовать так много…» Когда она наконец подняла глаза, Сордус был уже крохотной фигуркой вдали, исчезающей за поворотом. Кара понимала, что ей следовало бы поблагодарить его за то, что он подсказал ей, как вернуть папу, но прямо сейчас ею владел холодный ужас, и ей было не до благодарностей. В голове вертелось только одно: «И зачем было мне это рассказывать?»
К тому времени, как корабль был достроен, зима сковала Чащобу холодом. Мэри советовала обождать с путешествием в Мир до лета, но Кара отказалась. Сафи всё чаще посещали видения, и они становились всё более отчётливыми.
Пылающие города. Темнеющие небеса. Вопли ужаса.
Кара ещё не знала, как она собирается остановить ведьму-паучиху, тем более без магии, но она должна была хотя бы попытаться. Это она выпустила её на волю, и каждое убийство, совершённое Риготт, было на её совести.
– Просто не верится, что Сафи не пришла нас проводить, – сказал Тафф, обводя взглядом толпу, собравшуюся вокруг корабля. Некоторые из деревенских тоже решились отправиться с ними, но большинство оставалось дома. – Я её всё утро искал, так и не нашёл.
