В сознании Блайза эти явления соприкасались и отталкивались друг от друга, как однополярные магниты. С трудом репликант сумел нащупать грань: целью секса была близость, а целью насилия, творимого группами зачистки в зоне высадок, — устрашение и подавление.
Это внесло какую-то стройность в расползающийся образ мира Блайза. Не вписывалось туда только поведение эдемца. Он не подавлял бунт, не выпытывал информацию, не запугивал. И совершенно точно не испытывал любовь к этой рабыне.
Этому насилию репликант не находил объяснения.
Пообещав себе разобраться позже, Блайз прогнал посторонние мысли и вернулся к наблюдению. Вот только на эдемцев он теперь смотрел с крепнущей неприязнью.
Потянулось томительное ожидание. Репликант фиксировал передвижения обитателей представительства, их взаимоотношения, манеру речи, поведение, распорядок жизни. Кроме мордоворота и девочки, в блоке обитали ещё четверо — главный эдемец, ещё один охранник и две женщины достаточно высокого статуса. По крайней мере, в их адрес не допускались физические и словесные оскорбления со стороны остальных сотрудников торгового представительства. А вот они — наоборот, охотно демонстрировали власть над рабыней.
К полудню Блайз счёл, что можно действовать. Репликант накопил достаточный массив информации для создания достоверной имитации работы представительства: образцы голосов, манеры речи и ведения разговоров, даже сексуальные и гастрономические предпочтения пятерых из шести эдемцев. Рабыня говорила мало, ограничиваясь лишь устным подтверждением полученных приказов. Блайз даже не смог узнать её имени — к девочке обращались не иначе, как «Эй, ты!». Даже в разговорах между собой эдемцы называли её «мелочь», «соплячка» и «маленькая дрянь».
Но репликанта это не интересовало. Необходимый объём данных набран и судьба обитателей торгпредства предрешена. Оставались две мелочи: дождаться подходящего момента для атаки объекта и уточнить у Ри: рабыня подпадает под определение «дети» или её тоже можно устранять?
Эдемцы, не подозревая об уготованной им участи, спокойно продолжали заниматься делами. Старший — высокий, темноволосый мужчина, атлетическую фигуру которого не могли скрыть даже свободные одежды, — позвал к себе одну из женщин.
— Амбер, распорядись насчёт обеда и подготовь грелку, — сказал он.
Женщина поклонилась и, пятясь, покинула хозяйский кабинет.
— Зачем ему грелка в такую жару? — удивился Блайз.
Ответ на вопрос репликант получил через несколько минут: Амбер обменялась парой фраз с подругой и подозвала рабыню.
— Тебе выпала честь, — торжественно, словно зачитывая приказ о награждении, произнесла Амбер. — Греешь хозяину ложе.
Девочка, похоже, торжественности момента не оценила: всхлипнув, она опустила голову и затряслась от беззвучного плача.
— Прекрати реветь, маленькая дрянь! — зашипела вторая женщина.
Ухватив девочку за подбородок, она заставила её поднять лицо и продолжила:
— Господин не любит сырость! Заткнись и радуйся!
— Послеобеденный сон, — Блайз хищно усмехнулся. — Ещё часок — и можно брать.
Сознание репликанта привычно абстрагировалось от всего, что не касается непосредственной задачи. Издевательства над подростком, жара, даже замершая позади Ри — всё отошло на второй план. Блайз размечал цели в порядке приоритета уничтожения: охрана, начальник, женщины, рабыня… В этот момент в сознании щелкнул заранее выставленный «предохранитель». Блайз повернул голову и спросил:
— Ри, рабыня — цель или ребёнок?
— Рабов не трогай, — невпопад отозвалась девушка, но репликант кивнул, получив необходимые вводные.
Мозг Блайза превратился в коллективный разум. Он был собой и каждой из «мух» одномоментно. Он видел замершую позади Ри, «улицу» и каждого из обитателей дома. Репликант и его снаряжение стали единым целым, превратив улыбчивого Блайза в несущий смерть снаряд. Мозг легко усваивал потоки данных, вычленяя самое необходимое, глаза фиксировали даже самые незначительные детали, обострённое обоняние улавливало мельчайшие оттенки запахов.
Блайз шевельнулся, словно готовящийся к прыжку кот, и вновь замер, перейдя в режим ожидания. Пусть обречённые разойдутся по своим спальням и уснут. Спящие создают меньше мороки, когда их приходят убивать.
— Блайз, — тихо позвала его Свитари.
Репликант немного повернул голову, обозначив, что слышит.
— Ты можешь убить их прямо сейчас? — всё так же тихо спросила она. — Всех, кроме девчонки.
Блайз хотел напомнить, что лучшее время для атаки ещё не наступило, но внимательно присмотрелся к Свитари и передумал. Дыхание девушки участилось, зрачки расширились, пальцы, сжимающие планшет, побелели от напряжения. Для Лорэй почему-то было важно начать действовать сейчас.
Это решило для Блайза всё.
Он вскинул карабин. Моргнув на нужную иконку, репликант поставил реактивные патроны в режим максимальной мощности. Повинуясь его командам, тактический блок пометил цели, находящиеся в коридоре, введя все необходимые поправки. Три силуэта обрели алые контуры — головки самонаведения пуль захватили цели. Код замка Блайз успел узнать и просто подал с такблока команду.
Дверь отъехала в сторону, и репликант три раза нажал на спуск. Алые росчерки «умных» пуль пронеслись через улицу и скрылись в дверном проёме.
Голова охранника разлетелась фонтаном крови, ошмётков кожи, волос, частиц мозга и костей. Ведущие рабыню эдемки даже не успели осознать увиденное, как разделили его участь.
Поражённые цели ещё падали на пол, а Блайз уже вывалился из укрытия, на ходу активируя фототропный камуфляж. Глухо стукнув в бетон ботинками, репликант бросился к двери. Шаг, ещё шаг, и вот под ногой знакомо хлюпнуло. Блайзу не нужно было даже смотреть вниз — звук, который издаёт угодившая под подошву лужа свежей крови, был знаком ему с детства.
Раздражённо зашипев, Блайз пробежал по коридору. Забрызганная содержимым черепных коробок своих мучительниц рабыня в ужасе закрыла рот ладошками и тихо подвывала, не в силах пошевелиться. Просто стояла и расширившимися от ужаса глазами смотрела, как нечто практически невидимое вломилось в коридор и пронеслось мимо.
Репликант даже не взглянул в её сторону. Помеченная белым контуром фигурка у стены — вот чем была сейчас для него девчонка.
Алый силуэт обозначился справа. Блайз чуть повернул карабин и прошил двери и стоящего за ними человека короткой очередью, развалившей того надвое. Такблок погасил пиктограмму, обозначавшую второго охранника.
Остался лишь хозяин.
Старший эдемец не заставил себя искать: «муха» показала, как он вскакивает из-за обеденного стола. Это было его последнее осознанное движение — в следующий миг грудная клетка любителя живых грелок практически испарилась под ударами пуль.
Блайз проследил за падением тела и, убедившись, что контроль не нужен, взглянул на хронометр. На уничтожение пяти целей у него ушло шесть секунд. Никто из обитателей дома даже не успел подать голос, не то что поднять тревогу.
