В отличие от Свитари, на которую, как и на всех идиллийцев, собственные феромоны действовали слабо, она получала полное воздействие. Сейчас ей несравнимо больше хотелось оказаться в постели с Нэйвом, чем возиться с парализатором и думать о делах. Но она годами училась усмирять одурманенное тело, так что отложила оружие в сторону и помогла сестре усадить безопасника в кресло.
— Сколько эта дурь продержит его в отключке? — спросила Ри.
В отличие от лучевой модели Консорциума, парализатор Союза работал за счёт механического введения иглы с сильным транквилизатором.
— Молодой, здоровый, — прикинула Эйнджела, окидывая блудливым взглядом безопасника. — Думаю, за час очнётся.
— Так, соберись! — посоветовала Свитари. — Умойся, проветрись. Надо сматываться.
Последовав её совету, Эйнджела сходила в ванную и несколько раз ополоснула лицо ледяной водой. Не сказать, что стало намного лучше, но с мыслями она всё же собралась.
— Сматываться… — запоздало докатились до неё слова сестры. — А Чимбик и Блайз?
Вопрос прозвучал с удивившей и саму Эйнджелу тревогой.
— Или сдохли, или опять создадут нам проблемы, — зло ответила Ри, но Эйнджела почувствовала глубокую обиду и боль сестры.
— Что случилось?
— Ничего особенного, — вновь сплюнула Ри, не щадя гостиничный пол. — В очередной раз убедилась, что мы для всех либо подстилка, либо товар. Или и то, и другое сразу. Или скажешь, что Чимбик отказался доставить посылку своим хозяевам?
Слова попали в точку. Эйнджела с горечью вспомнила слова сержанта: «Герой бы отпустил вас с сестрой». Эмпат горько усмехнулась. Она лучше всех знала, что в мире нет героев. Они либо рано умирают, либо — тут она покосилась на Нэйва — быстро матереют, черствеют и ожесточаются, становясь неотличимыми от злодеев. Мир, по мнению Лорэй, состоял из злодеев и статистов, коим уготованы роли жертв.
Быть жертвами Лорэй надоело, и они всё чаще пробовались на роли злодеев.
— Не отказался, — с тоской в голосе призналась Эйнджела.
Душу согревали воспоминания о тех ярких, неподдельных чувствах, что жили в душе репликанта. Но даже они не могли заглушить зов его долга. А долг велел сержанту выполнить приказ. Но так уж сложилось, что жертве плевать, ведёт её на казнь влюблённый или равнодушный палач. Финал всё равно один.
Если бы всё сложилось иначе… Если бы они не были теми, кем их сделали…
— Ну вот и валим, пока они разбираются между собой, — поторопила Свитари впавшую в рефлексию сестру. — В идеале — поубивают друг друга и оставят нас в покое.
За злыми словами Ри эмпат почувствовала скрытую боль и беспокойство.
— Погоди, — Эйнджела посмотрела на бесчувственного безопасника, — я хочу поговорить с Грэмом.
Ри подозрительно уставилась на неё, будто не уверенная в здравом рассудке сестры.
— И на кой? Рассказать ему печальную историю жизни?
— Я ему должна, — твёрдо сказала Эйнджела. — Он мне жизнь спас. Хочу объясниться.
— Ну офигеть теперь, — раздражённо буркнула Свитари, но от дальнейших возражений воздержалась.
Мнению сестры она доверяла с самого детства. Лишённая дара эмпатии, Ри всегда восхищалась умением Эйнджелы проникать в души и головы людей. И если сестра считает, что поговорить с безопасником будет правильно — значит, это правильно. Точка.
Пока Эйнджела вскрывала упаковку с антидотом, входящим в базовую комплектацию игольных парализаторов, Ри надёжно зафиксировала лейтенанта в кресле. Одну руку она пристегнула к подлокотнику его же наручниками, вторую привязала ремнём. Тоже, кстати, принадлежавшим безопаснику.
Очнувшийся лейтенант не кричал, не ругался. Просто окинул всё ещё мутным взглядом комнату, оценил своё положение и уставился на сестёр:
— Полагаю, это не эротическая игра, а часть какого-то плана?
Было видно, что собранность стоит ему огромных волевых усилий: антидот не мог полностью нейтрализовать действие транквилизатора. Даже сидел лейтенант в основном за счёт привязанных рук, едва не сползая на пол. При этом феромоны всё ещё будоражили кровь мужчины и того одолевали разом злость и возбуждение.
Оба чувства он достаточно успешно подавлял.
— Поверь, красавчик, мы бы с большим удовольствием покувыркались с тобой в постели и разошлись, довольные друг другом, а потом ещё и присылали открытки на Рождество, но… — Ри развела руками. — Твоё начальство хочет спалить нам мозги.
— Откуда дровишки? — невольно процитировал Грэм своего старшего коллегу. — Вам даже ещё ничего не предъявляли. Считали свидетелями. А теперь вы — как минимум, каторжане. За нападение на военнослужащего, находящегося при исполнении.
— Да, исполнял ты знатно, — усмехнулась Ри и задумчиво провела пальчиком по табельному оружию Нэйва, лежащему на столе. — Слушай, Эйнджи, а может, пристрелить его? Спишут на репликантов. Его убили, нас похитили…
Она гаденько улыбнулась безопаснику, дав волю дурному настроению и бурлящей в душе злости.
— Это лучший выход для вас, — неожиданно сказал Нэйв. — Обеих.
Лорэй посмотрели на него, как на сумасшедшего.
— Предлагаю его послушать, — пистолет лёг в руку Свитари. — Он же от нас уже не отстанет.
— Мы не убийцы, — твёрдо сказала Эйнджела. — Хватит.
Свитари зло скривилась, но вернула пистолет на стол. Её сестра присела рядом с Нэйвом, чтобы тому не приходилось задирать голову.
— Прости за это, — виновато попросила она. — Но у нас нет выбора. Скажи, ты правда считаешь, что власти пожалеют никому ненужных шлюх, когда на кону возможность получить важную для Консорциума информацию? Да нас грохнут просто ради того, чтобы эти данные снова не попытались забрать корпораты. И у вас, и у них нам крышка. Понимаешь?
Эйнджела искренне хотела, чтобы он понял. Почему-то это было важно. Может, потому, что этот человек был честен и добр с ней. Редкое качество в дрянном мире.
Нэйв уставился ей в глаза. Контрразведчик в нём победил обманутого и разгневанного юнца, и теперь в голове лейтенанта шла напряжённая работа мысли. Головоломка с сёстрами обрела ряд недостающих элементов и стала куда понятней. Информация, нужная и Консорциуму, и кому-то, облечённому некоторой властью в Союзе. Причём такая, что в ход пошли наёмные убийцы. Судя по тому, что сёстры готовы повесить на себя тяжелейшую уголовную статью, но рискнуть и удрать — дело для них действительно серьёзное.
— Может, тогда вы расскажете мне? — предложил лейтенант. — А я вам помогу скрыться, получить новые личности.
Эйнджела только вздохнула:
— Нечего рассказывать. Импланты заблокированы. Мы не знаем, что там. Всё, что мы хотим — найти хорошую клинику, способную вытащить их из нас, не спалив мозги. Получится — пришлю почтой, и делайте с ними что хотите. Или у тебя есть спецы корпоратовского уровня под рукой? — с надеждой спросила она.
